А как подрос, стал незаметно от всех в лес убегать. Сначала пыталась мать искать его и пугалась, что пропадёт: не учили ведь Некрута старшие топором владеть, делать лук или силки, зверя бить. Рыбу, гусей и уток на реке ловить тоже он не умел, тропы и приметы, как не заблудиться, ему никто не показывал, однако ж, и три, и четыре дня проведши в лесу, всегда возвращался в деревню весёлый и сытый.
Часто добирался он и до угодий извергов, где подолгу наблюдал, как они работают, а потом, улучив подходящий миг, подбегал к Деяне и дарил ей головки лесных цветов, шишки, палки и даже куски корней необычной формы.
Однажды она полола гряды с овощами, а Некрут тихо подкрался сзади и стукнул её по спине, заставив обернуться. В руке он держал резную деревянную игрушку, да такую красивую! - сразу видно, сделана большим мастером. Раньше в общине таких не водилось - знать, за пять вёсен кто-то из деток подрос и научился искусно резать...
- Твоё ли? - строго спросила Деяна, подозревая, что Некрут мог стащить поделку без спроса. - Где взял?
Он широко улыбнулся, сунул игрушку ей в руки и побежал в лес, раскачиваясь и прихрамывая на обе ноги.
- Стой, погоди! - девочка бросилась следом, не сомневаясь, что догонит его в два счёта, однако, мелькнув пару раз меж деревьев, Некрут вдруг пропал: скрылся за толстым стволом вяза - и с концами. Она дважды обошла дерево: ни дупла, ни кустов поблизости - словно в воздухе растворился мальчишка!
Осталась только игрушка. Это был резной мышонок - он смотрел на Деяну хитрыми глазками и задорно улыбался, склонив ушастую длинноносую голову на бок. Передние лапки с пальчиками и ладошками, очень похожими на человеческие, держали крашенную в рыжий цвет морковку. Стоило её вынуть, как сразу же показалось, будто Мыш тянет ручки, прося угощения. Пришлось отдать ему морковку обратно, и в тот же миг вокруг застучали крупные капли.
Ого, как быстро Перун нагнал такие огромные чёрные тучи!
Стало темно, ударил ветер, засверкали молнии, грянул гром и обрушился ливень. Деяна помчалась в сторону дома, зацепилась за корень и упала. Мышонок улетел в кусты, она вскочила и ринулась за ним, но ветер бросил в глаза воду и ослепил. А когда удалось проморгаться, прямо перед глазами оказался большой тёмный лаз. Он был таким круглым, словно землю, вместе с корнями и кусками веток кто-то вырезал острым ножом и унёс. Неужели Мыш туда провалился?! Деяна подошла ближе и увидела, как тьма в лазе струится и колыхается, глотая капли дождя, словно живая. Сверкнула молния, и в самом низу, на земле, блеснула рыжая морковкина попка. Значит, и Мыш тоже валяется где-то там, внутри, - ухнул в дыру, потеряв угощение!
Подобрав палку, девочка сунула её в темноту, но ничего не нащупала.
Перун снова ударил молнией, и внутри лаза сверкнуло что-то светлое. Он там, точно! - отбросив палку, Деяна запустила в дыру руку, наткнулась на что-то твёрдое, но пальцы соскользнули, а её саму что-то схватило и рвануло во тьму, да так, что и пикнуть не успела, как провалилась в лаз целиком.
Снаружи продолжал идти дождь, поливая сиротливо лежавшую на земле маленькую деревянную морковку.
На мгновение Деяна ослепла, оглохла и перестала чувствовать собственное тело, но потом тьма расступилась, открыв огромную гору: вершина её уходила ввысь, куда уже невозможно достать взглядом, а склон простирался в обе стороны, постепенно теряясь в бесконечности.
Ноги коснулось что-то мягкое.
- Ой! - Деяна отпрыгнула в сторону от жавшегося к щиколотке рыхлого тёмного кома и чуть не наступила на свою игрушку, что, оказывается, валялась прямо тут, под ногами! - Мыш?!
- Не-е, - раздалось снизу. - Мых!
Девочка попятилась прочь, а ком тем временем вылепился в крупную - размером с кошку! - мышь с размытыми контурами и сине-красными точками глаз.
- Меня зовут Мых, а не Мыш! - пояснило тёмное существо, поднимая игрушку. - Да ты не бойся, я тебе ничего плохого не сделаю! - Тьма под огоньками глаз раздалась, изобразив подобие улыбки.
- Ты - подземный Дух?!
- Ну, если я и Дух, то не злой, не волнуйся.
- Коли ты добрый, пусти меня домой!
- Да пущу, конечно, только в лесу сейчас ливень стеной. Пережди его здесь, а после пойдёшь.
Продолжая улыбаться и теряя кусочки тёмного тумана, который тут же бесследно рассеивался в воздухе, Мых протянул ей мышонка.
- Ты под нашим лесом живёшь? - Деяна с удивлением заметила, что её промокшая насквозь одежда и волосы стали совершенно сухими.
- Нет, я из другого мира.
- Из Нави?
- Нет!
- Из Хаоса?! - глаза девочки округлились.
- Да не из Хаоса! Это всё ваши миры, а мой... он совсем в другом месте.
- И где ж то место?
- Там, куда ни людям, ни Духам из вашего мира, без этого, - он покачал игрушкой, - не добраться. Но я твой друг, и это мой подарок! Я его через Некрута передал, морковку только разыщи, не то ничего у нас с тобой не получится!
- Чего не получится?
- Ну, ты возьмёшь его? или так и будешь недвижно стоять, словно говорящее пугало?
- Сам ты пугало! - огрызнулась Деяна, забирая мышонка. - А морковка у лаза осталась.
- Вот и найди её, когда назад вернёшься, обязательно! - Мых встряхнулся, как настоящий зверёк, и добавил: - Да расслабься ты, наконец, я дружелюбный и не опасный! Смотри!
Составлявшая его тело тьма задвигалась, мгновенно меняя местами голову и задние лапы, отчего показалось, мышь-акробат сделал несколько дивно быстрых и ловких кувырков. Деяна рассмеялась, а он поклонился, разведя лапки в стороны.
- Я ещё и не такое умею! Давай будем дружить?
- Давай! А что мы будем делать?
- Я могу научить тебя разным трюкам!
- Крутиться, как ты?
- Ну, тоже можно, конечно, только вряд ли тебе будет от этого весело, а вот... ежели я тятю твоего исцелю? - Мых подмигнул и хитро ухмыльнулся. - Слышал, захворал он сильно... А? Как тебе такое предложение?
Тятя Деяны и правда хворал: сорвался, когда крышу чинил, и ударился оземь. Вроде и высота небольшая, а руку всё же сломал - нехорошо так, кость прямо наружу торчала! Бабка Улита страшно опечалилась: от отца это у него, сказала. Дед, мол, тоже слабостью костей страдал, калечился всё время и быстро помер - полвека и то не намерил.
Кость тяте обратно заправили, травами целебными натёрли, дощечками обложили и замотали. Сначала вроде ничего было, а потом стала дуться рука, и чем дальше, тем хуже, пальцы чернеть начали, отец слёг и бредил...
