Костя прожил у неё счастливые сутки и так воспрянул духом, что всё вдруг стало казаться возможным, не просто более-менее нормальная жизнь, но даже полное избавление от каракатицы.
- У меня есть один контакт, - сказала Катя на следующий день, после того, как они, перекусив заказанной на квартиру едой, снова испытали кровать на прочность, и теперь просто лежали, довольные и обессиленные. - Ещё от бабушки остался... но сама женщина не такая старая. Год назад я к ней уже обращалась, девочку одну водила, дальняя родственница. Мать считала, что её дочь одержима.
- Серьёзно? - Костя приподнялся на локте, заглядывая Кате в лицо.
- Ага, - девушка явно не шутила. - Говорила, нормальный ребёнок был, как вдруг изменился до неузнаваемости, такая злость из девчонки восьмилетней попёрла, чуть братишку своего маленького в кроватке не задушила, хорошо мать успела вмешаться. Малыша спасла, но фингал от дочери получила.
- Охренеть! - Костя упал обратно на подушки. - Реально демон вселился?!
- Трудно сказать. Я когда с ней законтачилась, как... живой комок чистого зла почувствовала... но извне он вселился или это её собственная ярость так разрослась?.. - Катя глубоко вздохнула. - Даже не знаю...
- А у меня?
- У тебя по-другому, но... там точно что-то есть, - она дотронулась до его груди.
- Эмбрион чужого!
- Не эмбрион, но чужого, - в своей обычной, прямой, как стрела, манере, ответила Катя. - Проводник, типа, через который этот чужой может менять тебя... Делать монстром... - она замолчала, впиваясь в него взглядом, и вдруг добавила: - И я тоже его боюсь! Хоть он меня пока и не трогает... почему-то.
- Мне уйти? - хрипло процедил Костя.
- Успеешь ещё, - криво улыбнулась она, садясь на кровати, и он вдруг отчётливо понял: она знает про Веру... по этим проводам своим, точно знает! - Ты мне нравишься, и даже очень, но у нас всё равно ничего не получится. Да ты ведь и сам это понимаешь!
- Я... - он хотел, но так и не смог заставить себя соврать насчёт отношений. Вместо этого сказал: - Я реально опасен, и ты сильно рискуешь, когда находишься рядом. Зачем?
- Да хрен его знает!.. Дура? - Катя пожала плечами и взяла с полки смартфон. - А может, адреналинщица - тебе не пофиг? Ничего ведь плохого пока не случилось! А там, глядишь, тётка эта бабкина тебе поможет... - она умолкла, сосредоточенно роясь в контактах.
- Как той бесноватой девочке? - Костя принялся гладить Катю по голой спине. - Она её вылечила?
- Заговорила, скорее... Таисия Николаевна, вот, нашла! Это она зло из той девочки выгнала. - Катя бросила смартфон на полку и повернулась: от Костиных ласк глаза её заблестели, на щеках расцвел лёгкий румянец. - Я попозже ей позвоню.
Далёкое прошлое, приблизительно VI век
Деяна вернулась в деревню сама не своя - давно ей так тошно не было, только в детстве, когда пришлось Некрута камнем огреть...
"Мелкий мышеподобный гадёныш" наверняка видел, что, как только он исцелит отца, у неё откроется "омут" - после разговора с отражением в глазах Тигра, Деяна в этом не сомневалась. Глупым дитём была, потому и не сумела узреть в забавном мышонке корысть, да ещё и столь подлую! Разлучить девочку с родичами, отправив за сотни вёрст от дома лишь для того, чтоб душ побольше привлечь! Собрать урожай великий... Раз за разом её обманывал, ибо всё! всё знал заранее! И про "омут", и что Некрут умрёт, если оторвать у него кусок запасателя. Но тут появился Тигр - вот же промашечка! - мальчишка-то взял и спасся! На том Мых и погорел...
А Деяна снова попала в силки. Теперь уже к Тигру. И вести на убой теперь ей придётся не мальчика, а мужчину! Новая плата за родичей... Так и выходит, что стоит однажды отдать что-то тьме, как её требы начинают расти, словно снежный ком. Не зря ж говорят: коготок увяз - всей птичке пропасть!..
О, вот уже и болото! - обрадовалась Деяна, ступив на первую кочку среди водно-моховой зыбкости, - быстро, однако, она сюда добежала. Сами принесли ноги, без всякого усилия, - правильно старая ведунья ей подсказала.
Как посмотрела в глаза, так сразу и молвила: "Иди-ка ты, милая, Даждьбогу поклонись, испроси помощи! Глядишь, и облегчатся муки твои тяжкие".
"Да с чего ж мне мучиться-то, Ракита-матушка?" - дивясь её прозорливости, сторожко спросила Деяна.
"Не постичь мне того, - покачала седой головою старуха. - Стрела Перуна в тебе особую силу зажгла, и никто прозреть тебя не сумеет, вижу только: неладно тебе, душа сильно болит. - Её коричневое от солнца и ветра, изрезанное глубокими морщинами лицо казалось вырезанным из дерева, как лики Богов на капище. - Вот и сходи к холму, пусть Даждьбог и навьи Пращуры на тебя взглянут! Поймут они правду сердца твоего, и узнаешь, что дальше делать..."
По кочкам Деяна добралась до круглого холма-острова, где, в самой серёдке, рос вечный дуб в три обхвата, с ветвями, толщиной с человека. От древнего могучего дерева до края холма - в любую сторону полторы сотни шагов. Старшие говорят, Бог жизни здесь спускался на землю - даровать людям свет и тепло, отчего и взросло сие древо, единя небесную и земную тверди. Прямо на стволе его явлен лик самого Даждьбога - он глядит на восток. Вот крутой его лоб, два ясных глаза и борода с усами, кончики в кору спрятались, ниже - солнцеворот с живительными лучами, а под ним - тут только надо позорче всмотреться! - можно узреть и руку, в коей повелитель здоровья и урожаев держит сноп спелых колосьев.
Деяна поклонилась Богу низко, как отцу с матерью и старейшинам, коснувшись правой рукой земли-матушки, и через проход в тыне двинулась к дубу. Миновав чёрное от золы и углей огневище, присела у ног Даждьбога, где, меж толстых выпирающих корней, был пристроен большой ровный камень для возложения треб.
Угостить бы Бога хлебцем, да сейчас не осталось в общине зерна! - все ждут нового урожая, а пока пекут невкусные серые лепёшки из остатков, мышами тронутых, скребут муку по ларям вместе с сором - не годится такое в дар...
Зато мёд хорош! Деяна достала из котомки закрытую долблёную плошку и поставила в центр камня, рядом высыпала горсть орехов, с другой стороны разложила лебяжьи и гусиные перья. Ладные дары, чистые и красивые.
Почему Ракита направила её сюда, к Даждьбогу, а не на капище Перуна? Неужто догадалась, что вовсе не громовик зажёг в девочке силу исцеления? - думала Деяна, укладывая хворост на огневище крады. - Да нет, вряд ли! Такое старая ведунья скрывать бы не стала, да и как ей про Мыха и Тигра прозреть, коль они не из Яви, не из Нави и даже не из Хаоса?.. Но ведь они - тьма! Вот что мудрая Ракита почуяла. Посему к солнечному Богу жизни и отправила. Свет против тьмы!..
Деяна достала кремень с огнивом, разожгла костёр. Как занялось хорошее пламя, бросила в него охапку сырой травы, чтоб пошёл густой дым: тот, кто явился на капище, обязан дать знак, что в священном месте есть человек.
