- У меня сегодня отгул, - вздохнула Кира.
- Ох, детка, я что, тебя разбудила?
- Нет, мам, не волнуйся. Говори, что хотела!
- Да я узнать просто хотела, как ты! чувство такое возникло... будто у тебя что-то случилось. Сердце не на месте. Какие-то проблемы на службе?
- Мама!
- Ну, понимаю я, понимаю, что ты не можешь ничего про службу рассказывать, но сказать, всё ли в порядке, ты же можешь?
- Могу, - согласилась Кира. - Всё в порядке.
- Почему же голос у тебя тогда такой... печальный? - не поверила мать.
- И вовсе не печальный, усталый наверно. Дел сегодня много было - бытовых в смысле - ну, там... короче, не важно, просто тяжёлый день!
- Ладно, отдыхай... Может, хоть на выходных к нам выберешься? Или на будущей неделе... Давно не виделись.
- Выберусь конечно. Только не на будущей неделе, мам...
- А когда?
Следующее полнолуние - вот когда. В следующее полнолуние, когда канал в метро снова откроется, будет завершающий этап проверки выдры с перевёртышем. Только после этого поручитель, всё по той же долбанной инструкции, должен выдать свой вердикт. А учитывая, что предыдущее полнолуние было прошлой ночью...
- Через месяц, - вздохнув, ответила Кира.
- Целый месяц! - опечалилась мать. - А пораньше? Неужели никак нельзя пораньше? Ты столько уже там работаешь...
- Нет, мам! - перебила Кира резче, чем хотелось бы. - Пораньше нельзя. Ну, прости! Если б я могла, приехала бы прямо завтра, но это не от меня зависит... честное слово!
- Я так и знала, что у тебя неприятности! - уверенно заключила мать.
- Да нет никаких неприятностей, обычный рабочий момент! Но чтобы его разрулить, нужно время.
- Ладно, - смирилась мать. - Приезжай сразу, как сможешь. Папа будет очень рад... А то у него сейчас с положительными эмоциями, сама понимаешь...
- Ему же назначили антидепрессанты! И транквилизаторы. Купи лучшие из лучших, если не хватает денег, я завтра же...
- Да хватает, детка, хватает, ну что ты! Ты и так столько нам переводишь! Все препараты самые современные, специальный массаж... и ещё это лечение стволовыми клетками... всё благодаря тебе!
- Оно хоть как-то помогает, лечение это?
- Пока не понятно, процедуру недавно сделали... - уклончиво ответила мать, и у Киры заныло в груди. - Врачи говорят, должно замедлить течение и, как правило, существенно, хотя бывают и такие случаи, когда оно вовсе не дает никакого эффекта... В общем... всё это так... мучительно. Ведь он отлично соображает, видит, понимает, хоть тело его и не слушается! И так будет до последней стадии, когда Виталик даже дышать сам не сможет... и он это знает... Знает, что будет хуже и хуже, и никакой надежды нет - какие уж тут антидепрессанты! Тут ничего не поможет.
- Я приеду, мам! Обязательно! Дай только с делами разгрестись...
Нажав отбой, Кира откинулась на подушку, сжимая в руке телефон. Хоть мать и не созналась, но понятно, что лечение стволовыми клетками, так воодушевившее поначалу отца, на деле, видимо, вовсе не поможет отсрочить неизбежное. Вот же чёрт! Так надо выбраться повидать отца, а тут, как назло, эти проклятые новые правила, из-за которых её ни за что никуда не выпустят, пока Маркольев не огласит свой вердикт. Кира, конечно, постарается не дать ему ни малейшего повода для беспокойства, чтобы после следующего полнолуния поручитель заявил, что всё в порядке, и Киру наконец отпустили повидать родных.
Вот только как бы ни получилось в итоге так, что, когда она приедет, отец уже будет на искусственной вентиляции лёгких... Если вообще будет. Шесть лет - предельный срок, мало кто из страдающих БАС столько проживает. От трёх до пяти лет - вот сколько обычно живут после появления первых признаков бокового амиотрофического склероза! Отец, на специальных препаратах и процедурах, сумел протянуть уже на целый год дольше, однако чудес не бывает. Известно всего два человека с БАС во всём мире, у которых состояние со временем стабилизировалась: известный физик Хокинг и ещё какой-то гитарист - как зовут, Кира позабыла - но это редчайшие исключения...
Мысли прервал шорох - Кира не столько услышала его, сколько почувствовала: в груди что-то ёкнуло, требуя замереть, навострив уши. Звук шёл со стороны лестничной клетки, словно кто-то тихонько скрёбся в дверь квартиры. Догадываясь, кто это может быть, Кира поднялась с кровати и прошла на кухню, к холодильнику. Вынув колбасу, хотела было отрезать часть, оставив пару ломтиков на утро, но потом, махнув рукой, взяла весь кусок и двинулась к двери. Шорох стал громче и настойчивей. Кира улыбнулась и распахнула дверь. Сидевший на пороге грязный серый кот с порванным ухом поднялся и побежал к лестнице.
- Стой! - удивилась Кира. - Ты куда?
Она помахала колбасой, но кот и не подумал возвращаться. Хрипло мяукнув, он остановился возле ступенек и, недовольно покачивая хвостом, уставился на Киру круглыми жёлтыми глазищами.
- Подожди, - она вздохнула, поняв, что колбасой не отделается. - Мне надо одеться.
Когда, спустя пять минут, Кира, уже в джинсах и куртке, снова вышла на лестничную клетку, кот всё так же стоял у ступенек.
- Сейчас, только квартиру запру, - сказала она и, дозвенев ключами, побежала догонять устремившуюся вниз по лестнице серую тень.
Кот уже ждал возле закрытой двери подъезда. Снаружи, под фонарём. В щель пролез, мазнув взглядом по приоткрытой створке лестничного окна, догадалась Кира и, нажав кнопку, открыла внутреннюю дверь, затем толкнула тяжёлую внешнюю. Жёлтые глазищи неотрывно наблюдали за процессом, и, едва девушка оказалась на улице, её четвероногий сопровождающий с коротким мявком бросился в сторону соседского двора.
С тоской глянув на свою, припаркованную у подъезда, 'Тойоту', Кира понеслась за котом, который, увы, не мог объяснить, далеко ли до цели, и уж тем более как проехать туда на машине.
Бежать пришлось быстро и не всегда по асфальту - Серый дороги не выбирал, пересекая газоны, клумбы, временами проскакивая под машинами, так что приходилось ускоряться, огибая препятствия, чтобы не потерять его из вида.
Целью этой странной ночной гонки оказалась детская площадка в нескольких кварталах от Кириного дома, где под большим старым тополем неподвижно лежала изящная, белая с чёрными пятнами кошечка. Обнюхав подругу, серый опять хрипло мяукнул и, сев рядом, уставился на девушку - здесь, вдали от фонарей, его глаза бликовали серебром, словно две висящие во мраке монеты.
- Что с ней? - сквозь сбившееся дыхание проговорила Кира, опускаясь на корточки.
Серый, естественно, не ответил, но и так было ясно: кошке очень плохо, её горячий на ощупь бок дрожал, а из раскрытого рта текла то ли слюна, то ли рвота - счёт явно шёл на минуты.
