Ознакомительная версия.
– Может, еще? – гаркнул Дино.
– Пожалуй, – согласилась Алиса.
– А сестра там как? – похохатывая, осведомился Дино. Похоже, он был веселым человеком. Он приостановился и, щелкнув пальцами, сказал: – Ах ты, память проклятая! Все забываю: моя жена просила ей кое-что передать.
– Моя сестра? – Алиса повела пальцем по краю стаканчика и облизнула его, прикидывая, насколько близко Дино мог быть знаком с Элизабет. – По-моему, у нее все в порядке…
«Она совершенно другой человек. Она выглядит совершенно несчастной. А я не знаю, что за вред ей причинила».
– Дома я все рассказал жене: как уходит эта женщина с девочкой, как она потом падает на колени, плачет, а мы теряемся и не знаем, что делать! Я варил ей кофе! Но разве это поможет? Даже кофе самого Дино! А эти дуры хотели звонить в полицию!
Вот это да… Элизабет пыталась похитить ребенка? Алису охватила жалость. Бедная ее дорогая Элизабет, как ей должно было быть плохо оттого, что она нарушила правила на глазах у всех! Страшный стыд. Как неловко! Как незаконно! И чувство вины: как могла она волноваться, что подумают люди, когда ее сестра так ужасно страдала?
– Я тем женщинам так и сказал: «Ничего страшного!» – продолжал Дино. – Повезло, что ты вовремя появилась, все им растолковала, а потом и мне все о ней рассказала, очень печально! Вот смотри, что мне жена дала. Африканский божок плодородия. Если у вас есть такая красивая куколка, хорошенькие дети вам обеспечены. Легенда такая.
Он передал ей небольшую фигурку темного дерева с приклеенной к ней бумажкой, подписанной «Алисе». Фигурка изображала африканскую женщину в национальном платье, с головой неестественной величины.
– Как мило со стороны вашей жены, – сказала Алиса и почтительно взяла в руки фигурку.
Может, у него жена из Африки и это таинственный ритуал ее племени?
– Она ее в Интернете купила, – раскрыл карты Дино. – Для двоюродной сестры, та все никак не могла забеременеть. А через девять месяцев – пожалуйста вам, ребеночек! Хотя, честно говоря, не такой уж красивый… – Он хлопнул себя по колену, расплывшись в улыбке, и продолжил – Я жене говорю: «Ну и страшный же! Башка здоровая, точно у куклы…» – Тут он больше не мог сдерживаться и, отсмеявшись, продолжил: – Башка, ну точно башка… Как у куклы…
Алиса улыбнулась. Дино протянул ей еще стакан кофе и снова посерьезнел:
– Тут недавно Ник заезжал. Вид у него не очень. Я ему сказал: «Ты бы вернулся к жене». А он мне: «Это неправильно». Помню, я только-только кофейню открыл, и каждые выходные вы приезжали с Мадисон, она еще маленькая была. Все втроем в комбинезонах. Она помогала вам красить, а вы прямо сияли, когда на нее смотрели. Я таких сияющих родителей никогда не видел! Помнишь?
– Ммм… – неопределенно протянула Алиса.
– Я Нику сказал, что вы должны сойтись, снова стать семьей. Я спросил: «Неужели так сломалось, что и не починишь?» Не моего ума дело, правда? Моя жена всегда говорит: «Дино, не твоего ума это дело!» А я отвечаю: «Ну и что тут такого? Что думаю, то и говорю – я такой».
– Что ответил Ник? – спросила Алиса, выпив ровно половину своего кофе.
– Ответил: «Если бы смог, починил».
Алиса ехала домой, а в голове у нее музыкой звучали слова Ника: «Если бы смог, починил…», «Если бы смог, починил…». Собственно, почему бы и нет?
С собой она взяла еще стакан кофе и поместила его в удобный держатель рядом с рулем. Оказалось, что она может одной рукой вести эту гигантскую машину, а другой – время от времени брать стакан и отпивать из него. Как много полезных новых навыков! От кофеина в ней просто бурлила энергия. Казалось, глаза вот-вот вылезут из орбит. Когда на светофоре загорелся зеленый и машина перед ней двинулась не сразу, она властно нажала на клаксон, поторапливая водителя.
Тот резкий голос снова всплыл в голове, напоминая обо всем, что она должна была сделать до того, как в половине четвертого забрать детей. «Мама, тебе нужно приехать вовремя, – сказал ей Том. – По понедельникам расписание очень плотное».
Ну нельзя же провести весь день, лениво поедая торт с заварным кремом. А то смотри, в эти красивые одежки не влезешь. Кстати, а стирка? Тебе же, скорее всего, надо будет приняться за стирку, когда вернешься домой. Матери вечно ноют – стирка, стирка…
На что еще они жалуются? На магазины! Когда ты покупаешь продукты? Проверь на кухне. Напиши список. Есть же у тебя где-то список! Ты, похоже, из таких, которые просто жить без списков не могут. А что на ужин? Чем они перекусят, когда придут из школы? Привыкли ли, что их всегда ждет свежее печенье?
Позвонить Софи. Может, она подскажет что-нибудь полезное.
В ежедневнике написано, что в час дня собрание по «Мегамеренге». Скорее всего, она его и ведет. Прекрасно! Обхохочешься! Попробуй-ка вспомнить, где оно будет. А как вспомнить? Как-как… Позвонить кому-нибудь. Этой самой Кейт Харпер, если нужно. Или этому своему «другу».
«Если бы смог, починил…», «Если бы смог, починил…».
Стирка…
Да, это уже было.
Стирка!
Да успокойся!
Зря она выпила две чашки кофе. Сердце билось что-то уж слишком быстро. Она несколько раз глубоко и прерывисто вздохнула, чтобы прийти в себя. Она не могла совладать с собственным телом. Хотелось выскочить из машины, кинуться бегом по огромному лугу, прыгать, скакать, как щенок, спущенный с поводка.
Дома она обежала все кругом, как будто изо всех сил соревнуясь с кем-то, собрала всю одежду из бельевых корзин, с пола детских комнат, из ванных. Получилась целая гора. По ступенькам она слетела вниз, в прачечную. Совершенно естественно, что там оказалась огромная снежно-белая стиральная машина, занимавшая половину помещения. Она открыла дверцу, чтобы положить белье, и тут на нее нахлынула целая волна эмоций. Алиса почувствовала себя пристыженной… Преданной… Пришибленной…
Что это значило? Память подбросила воспоминание, точно карточку каталога. Конечно… Здесь что-то случилось. Вот здесь, в этой самой исключительно чистой прачечной. Что-то ужасное…
Правильно. Была вечеринка…
Летом. Но поздно вечером еще тепло. На полу прачечной стояли ящики со льдом. Из тающих глыб торчали бутылки с вином, пивом и шампанским. Она спустилась за очередной бутылкой, громко смеясь, открыла дверь, машинально произнесла: «Привет!», как идиотка, и только потом ее мозг понял, что они делали, чему она стала свидетельницей. Крошечная изящная женщина с гладкими рыжими волосами сидела на этой стиральной машине, раздвинув ноги, а Ник стоял перед ней, положив руки по обе стороны от ее ног, нагнув голову. Ее муж в этой прачечной целовался с другой женщиной…
Алиса бездумно смотрела на гору вещей в машине. Ей ясно вспоминалась та женщина. У нее был тонкий, хрупкий очерк лица. Она даже слышала ее голос. Приторный, с детскими интонациями, хорошо сочетавшийся с ее тщедушным телом. От его звука у нее даже ныли зубы.
Сейчас она насыпала в машину порошок, захлопнула дверцу. Как смел Ник гоготать, когда она спросила, было ли у него что-то? Увидеть тот поцелуй было даже еще хуже, чем застать их в постели. Хуже, потому что тот поцелуй был в самом своем начале. Такие поцелуи куда эротичнее первого секса. Секс в завязке романа был неуклюжим, глупым и почти медицинским, точно визит к врачу. Но целоваться, не раздеваясь, когда еще не спят вместе, – в этом был особый вкус и тайна.
В первый раз Ник поцеловал ее, прижав к машине, когда они вышли из кинотеатра, где смотрели «Смертельное оружие – 4». У его губ был вкус попкорна и чуть-чуть – шоколада. На нем были черный джемпер, белая майка, джинсы, под нижней губой пробивалась щетина. И она бережно хранила в своей памяти все детали того поцелуя, зная, что на следующий день, сидя за своим компьютером, будет заново переживать все это. Как часто она вынимала это из памяти и пересматривала, точно старое кино. Все до последней мелочи она пересказала Софи, у которой роман длился уже целых пять лет, и та слушала, зеленея от зависти, хотя Джек был любовью всей ее жизни.
Софи… Самая старая подруга… Свидетельница на ее свадьбе.
Вот Софи и нужно позвонить прямо сейчас. Просто не могло быть, чтобы она не позвонила Софи и не рассказала о том ужасном поцелуе в прачечной. Сначала она, должно быть, позвонила Элизабет. Потом Софи. Не стесняясь в выражениях, она, наверное, все им пересказала. С Элизабет она, скорее всего, пустилась рассуждать о своих ощущениях. «Как он мог так поступить со мной?» – наверняка спрашивала она с дрожью в голосе. Для Софи она, скорее всего, не жалела ни ярких красок, ни ярких эпитетов: «Представляешь, вхожу в прачечную за шампанским и… Ни за что не угадаешь, что я там увидела. Вот угадай!» От Элизабет она, наверное, получила сочувствие и четкие указания, что делать дальше. От Софи – шок, ярость, приглашение немедленно приехать и напиться в стельку.
Ознакомительная версия.
