1 день
Гера правил доверху груженой повозкой, Катерина в простом льняном сарафане развалилась на скарбе, лениво обмахиваясь листом лопуха, а Брест, откупорив флягу, жадно глотал воду, глядя на удаляющийся город. Тринница осталась позади. Они выехали сегодня утром, и денек обещал быть жарким: солнце палило вовсю. И ни ветерка. Золотое поле, раскинувшееся вдоль дороги, простиралось почти до самого горизонта, и лишь в самом конце темной полосой виднелся лес. Прежняя откинулась на спину, закинув руки за голову и, зажмурившись, подставила лицо солнцу.
— Долго там Ежна собирается порядки наводить? — поинтересовался наёмник, — А то не больно-то я её избу жалую.
— Не сказала, — пожал плечами Гера, не оборачиваясь.
Брест тяжело вздохнул и развалился рядом с Катериной. Та приоткрыла один глаз:
— Куда мы после избы? Ежну дождемся, а дальше?
— Я с ней в учениках останусь, — Гера легонько хлестнул задремавшую лошадку.
— А мы?
Брест приподнялся на локте, осторожно вытащил белое перышко из темных волос Катерины — видать осталось еще с утра, когда они еле оторвались друг от друга. Сладкие воспоминания волной прокатились по телу и остановились в паху. Надо расслабиться, рядом Гера. Брест перевернулся на живот, на что Прежняя ехидно улыбнулась. Ну и пусть. Настоящая кулёма. Его кулёма. Так он её называл еще тогда, лет двести назад, так же и будет называть. Он, наконец, собрался с мыслями:
— Есть у меня одна думка. Мы поедем ко мне на родину, хочу показать тебе места, где вырос.
Она серьезно кивнула и откинулась обратно на спину:
— А что с Алатырь-камнем делать будем, Ежна не дала указаний?
— Она велела вам его припрятать до поры до времени.
— Хорошо. Значит, что мы имеем, — Катерина принялась загибать пальцы, — Сто пятнадцать золотом, рубин еще на столько же тянет, и алатырь-камень, который по идее может показывать клады и схроны, только вот делающий меня уязвимой. Для начала хватит, — удовлетворенно крякнула девушка, — Кстати, Гера, а почему ты с самого начала у барона в мыслях не увидел склепа?
— А потому что сначала камень спрятал управляющий. Барон не дурак, знал, что кто-то может из магов к нему в голову залезть, вот и попросил Гостемила схоронить камень, да не говорить куда. Ну, а когда запахло жаренным, они побежали его перепрятывать.
— Все-таки мужик был хитер, — заключил Брест. — Кто ж теперь властвовать там будет?
— Ежна говорила, что все устроит.
— А что же этот Епископ, — наёмник скривился на последнем слове.
— А с Епископом мы пришли к соглашению, что высовываться он теперь будет меньше, да прекратит простых людей стравливать, коли не хочет, чтобы все его тайну узнали. Так уж повелось, что не доверяют крестьяне Прежним, а некоторые и убить могут, — хмуро заметила Катерина.
— Он ведь не отступится от своей задумки?
— Прежний мир? — уточнила бывшая воровка, — Нет, не отступится, просто уйдет в подполье.
— А ты?
— Тоже нет, — она покачала головой, — но сейчас соваться в эти дела не стоит. Я подожду, пока что-нибудь не случится. Всегда что-нибудь случается. Слушай, Гера, — Прежняя ткнула парня в бок, — а куда во время боя все из замка подевались? Раненые, челядь?
Прежний почесал нос:
— Милка их через тайный ход вывела, что на кухне, ей еще домовой помогал, как в ней хозяйку признал.
— Хоть на что-то сгодилась, — угрюмо заметила Катерина, и бросила быстрый взгляд на мужчину. Брест махнул рукой, дескать, пёс с ней, и развалился на телеге.
Поднялся легкий ветерок, подарив путникам желанную прохладу, в небе заливались жаворонки, а потрепанная, но устоявшая Тринница осталась за спиной. Давно наёмник не чувствовал себя так счастливо и так спокойно, он глянул одним глазом на лежащую рядом девушку и внезапно спросил:
— Кать?
— М? — она повернула голову набок, смешно наморщив нос — мелкая мушка не давала покоя и кружила перед глазами бывшей воровки.
— А тебе белый с красным к лицу будет.
— Это ты к чему? — она подняла одну бровь.
— А к тому, когда ко мне на родину приедем, надо к портнихе зайти, платье пошить. Невестам положено быть в белом и красном.
— Я еще согласия не дала, — расплылась в улыбке Прежняя.
— А я его и не спрашиваю, — хохотнул наёмник и сгреб свою Кулёму, — Прости, что задержался на двести зим.
Эпилог
380 год от наступления Тьмы
месяц Жарогон
13 день
Гера задумчиво рассматривал старый фолиант, что-то прикидывая в уме и иногда бормоча себе под нос. На востоке только занялась заря, и большие окна, появившиеся с приходом нового хозяина, освещали большой зал розовым светом. Дверь за спиной Прежнего распахнулась, и в комнату завалился сонный Брест в портках, зевая во весь рот. Бывший наёмник почесал волосы на груди и уселся за длинный обеденный стол, усеянный свитками.
— Опять что ли всю ночь не спал? — спросил мужчина. Он подцепил пальцем кувшин с квасом и щедро плеснул себе в кубок.
— Нет, — пробурчал Гера, не отрываясь от пожелтевших страниц. — Можно подумать, ты быстро уснул.
Брест пожал плечами и, пододвинув соседний стул, сложил на него ноги. Прежний, наконец, аккуратно захлопнул книгу, и потер глаза:
— Все равно ничего не соображаю.
Он подошел к большому зеркалу в резной золоченой раме и принялся пристально разглядывать свое отражение.
— Что-то не так, — пробурчал про себя парень.
Наемник не придал этому значения:
— Ты мне лучше поведай, как ты Верховным чародеем стал? И как тебе на новой службе?
Гера, не отвлекаясь от созерцания отраженной комнаты, бросил через плечо:
— Брест, ты же знаешь, что мне эта должность поперек горла стоит! На последнем шабаше кто-то подсунул отравленное вино, покушения чуть ли не через день.
Мужчина пожал плечами:
— А это по-первости. Проверяют они тебя на вшивость, как власть удержать сможешь. А ты сделай, как баба Ежна советовала: пообломай рога всем неугодным. Не зря же она тебя на свое место определила. Кстати, как там боевая ворожея?
— Где-то на юге, кости греет. Пока вестей от нее не было.
Брест опять широко зевнул:
— А ты Катерину часом не видел? А то я проснулся, а её след простыл.
Гера покачал головой:
— Нет, сегодня еще не встречал.
Как по заказу дверь с грохотом распахнулась, и в зал ввалилась довольная Прежняя, неся в руках лукошко с малиной и холодный запотевший кувшин, сзади топал местный домовой и материл девку почем-зря:
— …оставь, тебе гуторят! Из чего я на зиму варенье варить буду!
— Ты какой-то неправильный домовик: тут же кухарки есть, на кой-ляд тебе самому-то у печи стоять, — отмахнулась Катерина и водрузила свою поклажу на стол.
— Ты зубы мне не заговаривай, тоже мне баба-шептуха. Верни ягоды! — маленький человечек упёр руки в бока.
Брест, с улыбкой наблюдая за картиной, кивнул Гере:
— Вспомнишь кикимору к обеду, а?
Мужчина тут же получил тычок под ребра. Он притворно скрючился от боли, а когда Прежняя оказалась рядом, поймал и усадил жену себе на колени. Та посопротивлялась для виду, а потом блаженно растеклась, устраиваясь поудобнее. Довольный Брест тут же зарылся лицом в копну темных волос.
— Малину с молоком? — предложила она мужу.
Тот что-то пробурчал в ответ. Домовик, в ужасе глядя, как исчезают запасы ягод, сплюнул и раздосадовано поплелся из зала.
— Я тебе еще насобираю, — клятвенно пообещала Катерина в сутулую спину.
Расстроенный старичок только махнул рукой и исчез. Прежняя кивнула Гере:
— Будешь?
Тот покачал головой. Парень отошел от зеркала и устало опустился на стул. Девушка не послушала его, от всей щедрости насыпала ароматных ягод и залила их молоком. Прежний, не споря, взял ложку, принялся молча есть. На измученном лице застыло напряжение. Катерина цепляла ягоды по одной:
