Остаток той ночи Тима просидел над доработкой ритуала вселения и замыкания его на вещественный предмет. А ранним утром, никем незамеченный, выскочил на улицу и превратил раздобытое где-то Орлеком простенькое серебряное кольцо в свой третий в жизни артефакт. Кольцо позволяло Лилиане без особых усилий самостоятельно вселяться в тело того кто это кольцо надевал. Облегчало контроль над чужим сознанием и не давало тому очнуться, даже если дух Мистресс полностью терял над ним контроль. Времени было мало, поэтому другим функционалом кольцо похвастаться не могло. Оно не делало носителя невидимым, не позволяло видеть огромные огненные глаза и даже не сковывало власть других колец, в виду их отсутствия. Но Тима не был бы собой, если бы не украл хотя бы одну идею из этого очень известного произведения.
Дело было в том, что серебро само по себе, достаточно мягкий металл, так к тому же украшение, добытое Орлеком, было сделано из серебра очень низкого качества. Что никак не отвечало требованиям Тимы в плане долговечности создаваемого им артефакта. Тогда-то он и вспомнил ту знаменитую сцену, в которой один ярый дворф сломал свою секиру о некую золотую безделушку. Наделить свой артефакт столь сильной нерушимостью Тима не мог никак, вследствие того, что рядом не было подходящих вулканов (ну или он не знал о таких), но кое-что он все же придумал. Для придания дополнительной крепкости своему изделию он просто-напросто переплел между собой элементы кольца, принадлежащие миру духовному и миру реальному, вследствие чего разрушить его простыми инструментами стало практически невозможно.
Попаданцу еще повезло, что кольцо было объектом достаточно маленьким, потому, что вышеозначенные манипуляции оказались простыми лишь на словах. На деле же, он вымотался так, что отсыпался потом до самого вечера, пока Лилиана, прикрывая их аферу, изображала из себя похмельного и злого на весь мир Римана.
Вот так и получилось, что с ритуалом верности наемникам пришлось подождать. Они, впрочем, были особо и не против. Ну хочется их нанимателю сидеть на каком-то постоялом дворе в глуши просто так? Пусть сидит. Солдат спит, служба идет. Десятник ведет себя странно и почти не общается со своими, проводя большую часть времени в комнате нанимателя? Ну так он тоже человек. И вообще, ему виднее. А они еще накатят немного вина и поваляют местных рабынь и плевать, что с каждым днем все больше и больше бойцов отряда себя начинают странно вести.
Всего они провели на этом постоялом дворе лишних шесть дней. И каждую ночь Тима проводил по два ритуала верности. Суть его была проста до невозможности. Попаданец частично отделял души бойцов от их тел. После чего наносил удар по ним рукоятью своего серпа, частично привязывая тех к артефакту. А затем преспокойненько восстанавливал нарушенные связи между душой и телом наемника. Столь хитрые манипуляции нужны были для того, чтобы создавать духов-рабов, которые, де-факто, оными не являлись.
Тима очень гордился своей придумкой. Новое поколение духов-рабов, пусть и лишенное преимуществ старого, вроде связи с хозяином на расстоянии и возможности проходить сквозь физические объекты, было также лишено и их недостатков.
Впрочем, одной только привязкой к серпу и клятвой верности попаданец не обошелся. Он вполне допускал, что некоторые из наемников могут оказаться достаточно упертыми, чтобы даже ценой собственной жизни подгадить ему. Для чего и подстраховался, оставив себе возможность мгновенно разрушить духовные связи любого из наемников, что мгновенно убило бы его тело. Кто-то скажет, что это было жестоким решением, но попаданец считал иначе. Никто не заставлял этих людей следить за ним, дабы потом продать. Наемники не были невинными овечками и знали на что шли, когда заранее решили его предать. А он… Он просто подстраховывался.
Последним, на шестой день, ритуал прошел Риман. А уже утром следующего дня их небольшой караван вновь отправился в путь.
— Ну что тут у нас вкусненького есть? — поинтересовался Тима подходя к столу.
— Да все что есть, все вкусно. Ты садись, паря, садись, — громогласно ответил ему Ватар. — Жрать охота так, что аж мочи терпеть нету.
— Так начинали бы без меня, раз так страдаете, — усмехнулся в ответ попаданец.
— Дак этот, — кивнул Сильвер в сторону Орлека, — заладил мол что низзя без тебя жрать. Грит, неуважение. Ну я его и послал… поторопить тебя.
— Оно-то, конечно, правильно и ты молодец, Орлек, — присаживаясь на лавку рядом с Ватаром, похвалил парня Тима, но в следующий раз таких жертв не нужно. Хотите есть — ешьте. Когда хотите. Ждать никого не нужно.
Никакого напряжения за столом и близко не было. То тут, то там слышались смех и оживленные разговоры. Тиму удивило насколько быстро наемники приняли свое новое положение. Было ли столь быстрое смирение результатом профессиональной деформации, вследствие которой им приходилось подстраиваться под разные жизненные условия или тот факт, что попаданец сдержал свое слово и вчера заплатил им их первую зарплату, он не знал. Но чувствовал, что проблем с этими вояками в ближайшее время не предвидится.
Когда все утолили первый голод и слегка расслабились, Тима обратился к сидящему рядом с ним Ватару:
— Говори уже, чего мнешься? Вижу же что-то тебя гложет.
Тот повернулся к молодому человеку всем корпусом, приложился к своей кружке с пивом, неспешно выпил, а после поинтересовался:
— Мы ехали в Нарбиз?
— Ехали, — не понимая к чему он ведет, подтвердил Тима, — и приехали.
— Вот! — поднял указательный палец Сильвер, — ты не подумай, паря. Я обещал тебе что не подведу, значит не подведу. Но мне хотелось бы узнать что дальше? Мы ведь не останемся тут?
— Не останемся, — подтвердил попаданец, — а насчет того что дальше, — он задумался.
— Не знаешь, да? — понятливо кивнул Ватар.
— Не знаю, — не стал спорить Тима, — так может ты подскажешь?
— А что я могу подсказать, если не знаю твоей цели? — удивился тот, — то, что ты от кого-то скрываешься — это понятно. То, что хочешь свою ватажку сбить — тоже. А что дальше то?
