Я поднимаюсь по шее поцелуями, следуя древней карте любовных дорог, чтобы найти те самые заповедные местечки, которые откроют для нас порталы в иные миры. Чуть прикусываю мочку уха, Егор махом головы отвергает подобную ласку, зато поцелуи под подбородком срывают первый судорожный стон. Моя рука на груди оживает и ползет от пуговицы к пуговице, пробираясь, расширяя поле деятельности. Распахнув и вытащив рубашку, рывком стягиваю ее с плеч, тут же обжигая короткими и сильными поцелуями плечи. Переместив руки на спину, пробегаюсь пальцами вдоль позвоночника, и Егора выгибает навстречу моим губам, которые исследуют его грудь.
Я одурманенно шепчу-целую-умоляю-исследую-уговариваю. Меня трясет от возбуждения, и моя нервная дрожь ответными волнами проходит по коже Егора. Не отпущу… зацелую, вылижу, залюблю… Но не отпущу. Я словно впадаю в транс, теряю связь с собственным разумом, перестаю существовать как человек, как тело, как личность. Становлюсь камертоном, настроенным только на желание Егора, и отзываюсь только на вибрации его тела, дышу только его прерывистыми вздохами, слышу только его сердцебиение.
Мои пальцы скользят по его коже, покрывая ее затейливыми пентаграммами страсти. Кипящие роднички поцелуев скатываются с его груди к напряженному животу, и я опускаюсь на колени к расстегнутой ширинке. Мой язык вычерчивает границы невозврата, перенося их по миллиметрам все ниже и ниже. Пальцы Егора судорожно сжимаются на моих плечах, то останавливая, то подталкивая. Все, что я умею, все, что я могу отдать, все, что ты готов принять… Каждое мое движение, каждый поцелуй, каждое касание наполнены трепетом и жаждой обладания. Я стягиваю грубую джинсовую ткань еще ниже. Кожа под моими губами – горячая, нежная, тонкая и с тем легким неповторимо личным ароматом. Дышу и запоминаю. Прорисовывая кончиком языка венки, отчетливо проступающие под кожей, чувствую, как мышцы дрожат и сокращаются, чувствую и вижу возбужденную плоть. Мой рот непроизвольно наполняется слюной – так мне хочется быстрее попробовать его на вкус. Но я не спешу, растягиваю удовольствие и жду, когда желание сметет остаточные барьеры. Поглаживаю через тонкую ткань белья, обжигаю своим горячим дыханием, радуюсь ответному требовательному движению. Руки Егора сильнее сжимают мои плечи.
– Пожалуйста… прошу… – вырывается со стоном его капитуляция.
Аккуратно стягиваю ткань, освобождая плоть. Припечатываю поцелуем уздечку – самое уязвимое место, и чувствую, как Егор захлебывается вдохом. Его бедра подрагивают от возбуждения, живот напряжен, венки на члене вздулись, и он сочится смазкой. Еще чуть-чуть, пару умелых движений – и он кончит. Все закончится. Но я не хочу. Поэтому, слегка касаясь самым кончиком языка, неторопливо обрисовываю сеточку вен, оплетающих ствол, слизываю скатывающиеся капельки секреции, дую, целую, слегка касаясь губами, словно уговариваю потерпеть.
– Пожалуйста… – выстанывает Егор, обхватывая нетерпеливыми пальцами мой затылок, и слегка нажимает, уговаривая подарить ему разрядку.
– Не торопись, – мурчу я ему в ответ, пережимаю у основания член, не давая кончить, и погружаю в рот.
Привыкая и смачивая, забираю с каждым движением чуть глубже. Ткнувшись носом в лобок, замираю, мое горло сжимается, пытаясь избавиться от инородного предмета. Но похрен на связки и боль – волны удовольствия трясут тело под моими руками. Я, разжимая кольцо пальцев, даю возможность Егору толкнуться еще глубже и чувствую, как член, рывками сокращаясь, исторгает из себя порции семени. Медленно снимаюсь с него, одновременно высасывая из него остатки. Егор съезжает по двери вниз. И, сжав пальцами все еще подрагивающий член, пытается пережить свой оргазм. Я застываю пред ним на коленях, дико возбужденный и не смеющий поднять глаза. Я впервые не знаю, что дальше делать.
– Охренеть, – хрипит Егор. – Дай мне минуту…
Я улыбаюсь… минуту… Не уйдет…
– У тебя есть минута, а потом пойдем в кровать за второй порцией, – голос совсем сел и звучит даже чуть-чуть сексуально.
Егор вскидывает на меня потрясенный взгляд, и я вижу, как этот взгляд перерождается и становится жадно-горячим. Этот взгляд будто вливает в меня дозу безумия. Я чувствую себя почти всемогущим, все мои страхи и вся моя неуверенность растворяются. Встаю, поворачиваюсь к Егору спиной и иду в комнату, снимая одежду. Знаю, что сейчас мое тело вызывает только желание. Что между нами больше нет тех неозвученных вопросов, тех лживых установок. Чистое, без грамма примеси и осадка, желание.
Егор настигает меня в дверях комнаты. Прильнув к моей спине горячим телом, утыкается носом в шею и шумно вдыхает. А его руки уже с удовольствием и нетерпением гладят и сжимают, моментально сбивая меня с роли ведущего и превращая в ведомого. И я не против, я даже не надеялся на ответ. Егор опрокидывает меня на кровать и с почти детским азартом начинает изучать мое тело, откровенно радуясь, когда находит те самые точки, которые заставляют дрожать и стонать уже меня. Не переставая гладит и закусывает губы, явно заталкивая поглубже слова, которые пляшут на кончике языка.
– Скажи, Егор. Прошу, – улыбаюсь я ему.
– Ты такой… Другой! Это так по-другому. Совсем. Но хорошо. Очень. Это сильнее. Это откровеннее. Это так неправильно и правильно, – взрывается моментально эмоциями Егор.
– Еще так сделай, – подставляю я ему спину.
И пальцы Егора вновь начинают очерчивать и чуть продавливать позвонки, смещаясь к пояснице. Замедляясь с каждым спускающимся вниз позвонком, ближе к копчику нажим становится сильнее, а движение – совсем тягуче медленным. Мне жутко хочется, прогнувшись в пояснице, приподняться на коленках, уткнуться лицом в подушку и получить дозу привычной мне ласки. Но пальцы Егора вновь убегают к загривку и вновь начинают оттуда свой мучительно-желанный путь вниз, выматывая меня нарастающим желанием. Мой позвоночник выгибается в непроизвольной волне, подчиняясь этой ласке. Пальцы вновь добираются до крестца. Забывшись, я встаю на колени, прижимаясь к кровати грудью. Встаю и застываю… понимая полную недвусмысленность моей позы. Рука Егора замирает, и я замираю под ней. Боже… как мне хочется… хочется. Егор сжимает мои ягодицы, непроизвольный глухой стон вырывается из меня, и я прогибаюсь еще сильнее, сдаваясь своей похоти в плен. Движения Егора перестают быть легкими и изучающими, они становятся грубовато-напористыми, вызывая в моем теле еще большее желание.
– Прошу, Егор, пожалуйста… – теперь, видимо, моя очередь его умолять.
Его пальцы касаются колечка ануса, и я подаюсь назад, желая почувствовать ту самую острую моментальную боль удовольствия. Но теперь он томит меня, и сочетание грубой ласки, которая достается моим ягодицам и бедрам, и нежного трепета, с которым его пальцы дразнят анус, сводит с ума. Я уже просто хриплю, бессовестно прижимаюсь и трусь, скатившись к самой кромке животных инстинктов. Егор отстраняется, вызывая во мне рык неудовольствия, я оглядываюсь, вижу, как он трясущимися руками надрывает серебристую упаковку презерватива, и застываю. Не могу разорвать наш зрительный контакт. Не могу, понимая, что вот так, глаза в глаза, это гораздо интимнее самого акта проникновения. Это глубже. Егор, словно чувствуя это, переворачивает меня на спину, разводит мои ноги и, не разрывая взгляда, устраивается между ними.
– Только не закрывай глаза! – прошу я его. – Смотри на меня!
И он смотрит. Он проникает в меня не только физически, но где-то совсем на другом уровне. Меня колотит, я оплетаю ногами его талию и, выгибаясь сам, стремлюсь навстречу, невольно уменьшая амплитуду. Наши движения больше похожи на волны. Губы Егора дрожат, по лицу шквально бегут эмоции. И он, наклоняясь, впивается поцелуем в мои губы. В моей голове лопается последняя ниточка, связывающая меня с этим миром, и я разрываюсь на сотню светящихся шаров, разлетаюсь огромным ярким морем удовольствия.
Позже я чувствую, как к дрожи моего тела примешиваются вибрации Егора, как затихают его движения и он, плотно прижав меня к себе, замирает. Я обнимаю Егора, который, глубоко вдыхая и чуть со стоном выдыхая воздух, носом трется о мою шею. Он жарко шепчет:
