Когда-то для Глэдис главным в жизни была фотография. Ее у влечение было сродни привычке наркомана к сильнодействующему наркотику. Такое пристрастие она унаследовала от отца, который погиб в Дангане, когда ей было пятнадцать, — через год после того, как он получил Пулитцеровскую премию за серию вьетнамских репортажей.
И все же после замужества ей пришлось расстаться с любимым делом. Однако у Глэдис не было ни малейшего сомнения, что ее жизнь с Дугом и есть то самое, о чем может мечтать любая женщина. Она не предавала и не бросала свое дело, просто променяла на нечто совершенно другое, не менее ценное. Любовь мужа — разве этого не достаточно ?
Так было до недавнего времени, пока не подросли дети и ее вновь не потянуло к любимому делу. Однако муж категорически не желал слышать о ее возвращении в профессиональную журналистика. Ее жизнь стала разваливаться буквально на глазах.
Встреча с удивительным человеком, миллионером Полом Уордом, хорошо знавшим на личном опыте, как опасно подрезать крылья женщине, помогла Глэдис иначе взглянуть на свои проблемы. Этому человеку она могла доверять — Глэдис чувствовала это всем сердцем и всей душой. Один день, проведенный вместе с сыном у него на яхте, сумел изменить всю ее жизнь. Пол вернул ей решимость добиваться своего, а для Глэдис это означало свободу. Она принимает предложение своего агента и едет по заданию в Лондон.
В лондонском аэропорту Хитроу Глэдис встречал роскошный лимузин, который должен был доставить ее прямо в Королевскую морскую академию. Кофр с аппаратурой и небольшой чемодан с одеждой были у Глэдис с собой. Чтобы не терять времени, она переоделась прямо в машине, благо заднее сиденье отделялось от водительского места непрозрачной перегородкой. Приведя в порядок прическу, Глэдис посмотрела на себя в зеркало и осталась весьма довольна. Конечно, она здесь не для того, чтобы блистать красотой, а для того, чтобы работать, но все же, все же! Она собиралась приложить максимум усилий, чтобы блестяще справиться с обоими заданиями — слишком многое поставлено на карту.
У ворот Королевской морской академии в Гринвиче стояли на посту курсанты в парадной форме, со старинными мушкетами в руках. Вид у них был очень живописный — впрочем, как и у самого здания, построенного в 1779 году и окруженного безупречными газонами.
Сделав несколько общих планов, Глэдис поспешила внутрь. Около четырехсот человек танцевали, смеялись или переговаривались. Глэдис защелкала затвором. Вот в объективе принц Чарльз, вот королева Норвегии, президент Франции. Теперь несколько кронпринцев из европейских домов и, наконец, сама королева Елизавета, беседовавшая с президентом США и его женой — первой леди.
У Глэдис с непривычки захватило дух. Однако вскоре она освоилась и стала незаметно переходить от одной группы гостей к другой, непрерывно снимая. Когда в два часа ночи прием завершился, Глэдис уже знала, что справилась. Правда, несколько дюжин отснятых кассет, которые лежали в ее кофре, предстояло еще проявить и отсмотреть, но шестое чувство подсказывало Глэдис, что репортаж о первом дне королевской свадьбы удался.
Тот же лимузин доставил ее в отель «Клэридж», где Рауль забронировал для нее номер. Едва только она переступила порог комнаты, ноги у нее едва не подкосились, и она вынуждена была опуститься на краешек дивана. По нью-йоркскому времени было только половина девятого вечера, однако перелет через Атлантику и несколько часов работы (а пока шел прием, она ни разу не присела) сделали свое дело: Глэдис чувствовала себя выжатой как лимон.
Впрочем, это ощущение было ей очень хорошо знакомо. Когда-то давно, когда Глэдис работала в «горячих точках» и носила не бархатные юбки и блузки, а грубый камуфляж и солдатские ботинки, к вечеру она обычно так же валилась с ног, и справляться с усталостью ей помогало ощущение, что день прошел не зря. Вот и сегодня: Глэдис чувствовала, что фотографии удались. Но главное — она снова работала, снова занималась любимым делом!
С этими мыслями Глэдис наконец уснула. Разбудил ее пронзительный телефонный звонок.
«Кто бы это мог быть? — сонно подумала она, пытаясь на ощупь найти телефон. — И в такую рань?..»
Впрочем, как выяснилось, по местному времени было уже почти десять утра. Будильника, заведенного на восемь, Глэдис не услышала. Вот это да! Ведь в двенадцать ей снова надо быть в Морской академии.
— Алло? — сказала она в трубку, подавляя зевок и потягиваясь. — Кто это?
— Мне казалось, ты приехала в Лондон работать, а не спать, — услышала она в трубке мужской голос.
— Я и работаю. Кто это?! — Глэдис не сразу узнала голос. На мгновение ей показалось, что это Рауль, но уже в следующую секунду она поняла, кто звонит, и удивилась еще больше.
— Пол, это ты? Спасибо, что разбудил, — я едва не проспала. А как ты узнал, где я остановилась? — машинально спросила она, но тут же вспомнила, что сама рассказывала Полу о предстоящей поездке и о том, что Рауль снял для нее номер в «Клэридже».
— Ну, склерозом я пока не страдаю, — рассмеялся Пол. — Как у тебя дела?
— Отлично, Пол, просто отлично! Я действительно видела всех этих королев, принцев крови, наследников, президентов и прочих и сделала уйму отличных фотографий. Да еще пленок пять потратила на сам зал. Он просто великолепен — ничего красивее я в жизни не видела!
— Это в Королевской академии? — уточнил Пол. — Действительно, там очень красиво. Цветной зал, так, кажется, его называют. Мы с Сединой один раз там были — нас приглашал на собственную свадьбу английский писатель Патрик О'Брайен. Кстати, я очень люблю его книги…
— А как твои дела, Пол? — поспешно спросила Глэдис, стараясь отвлечь его от мыслей о Седине. — Ты все еще в Турции?
— Пока да. Но, наверное, уже завтра мы пойдем в Италию.
— А в Лондон ты случайно не собираешься? Это был не намек и не просьба. Задавая этот вопрос, Глэдис была уверена, что Пол поймет ее правильно, как понимал всегда. Он не станет ловить ее на слове или искать скрытый смысл там, где его не было. И Пол ее не разочаровал. Или почти не разочаровал.
— Нет, — сказал он честно. — Мне хотелось бы увидеть тебя, но… Мы с Сединой слишком часто бывали в Лондоне. Кроме того, у тебя, наверное, не так уж много свободного времени. Даже для старых друзей…
Глэдис вздохнула. Пол был прав — ее расписание было слишком напряженным, чтобы она могла выкроить хотя бы час.
— Если серьезно, — продолжал тем временем Пол, — то я просто боюсь возвращаться в цивилизованный мир. На яхте мне гораздо спокойнее и… легче.
