Донна Кауфман - Правила Золушки

– Только не говори, что Таггер оторвал меня от дела, потому что ты где-то застряла и нуждаешься в моей помощи. Опять.

Не дожидаясь ответа, Дарби Ландон сунула телефон под мышку и, глядя на Джека Таггера, своего управляющего, стала снимать длинные резиновые перчатки.

– Закончим позже, – сообщила она ему, проходя мимо.

Он пожал плечами и быстро пошел к стойлу, чтобы продолжить начатое ею дело.

– Сказала – вопрос жизни и смерти, – услышала Дарби его бормотание перед тем, как дверца захлопнулась. – Мне не платят, чтобы я выслушивал женские крики.

– Я даже себе не плачу за это, – пожаловалась она.

Она вытерла телефон полой рабочего халата и снова прижала трубку к уху, чтобы послушать очередную арию из мыльной оперы «Спаси меня» в исполнении своей малютки-сестры. Малютка – именно то слово. Хотя ей уже стукнуло двадцать три.

Дарби прошла мимо конюшни, потом через лужайку к дому, который стоял рядом на возвышении. Разумеется, девушка, которая уже могла голосовать и все еще пользовалась своим детским прозвищем, была очень серьезна. Не то чтобы она в своей жизни голосовала за кого-нибудь. Ну, если только это был опрос в журнале «Пипл» на тему «Кто самый сексуальный холостяк в мире?».

Пока на другом конце провода ее сестра продолжала скулить, Дарби сняла сапоги, открыла стеклянную дверь и оказалась на заднем крыльце, где стоял холодильник. Только так можно было не наследить в доме. По правде говоря, если бы она осталась на востоке, то, скорее всего, все равно была бы сейчас тридцатилетней, политически грамотной провинциальной барышней, которая выписывает «Би-Би» или «Динки».

Конечно, «Дарби» – тоже прозвище. Но полное имя звучало абсолютно невыносимо – Дармилла Беатрис. Кто бы пожелал своему ребенку такое имечко? Никто, кроме ее отца, который раскопал его где-то в своей родословной, а потом всю жизнь винил дочь за то, что она предпочитала это сокращение.

По крайней мере, «Дарби» звучало как настоящее имя. Не то что приправа какая-то.

Она открыла банку с содовой, сделала большой глоток, прижала банку к мокрому лбу и, не обращая внимания на потекшую грязь, вытерла лоб рукавом.

– Ты не можешь так поступать и дальше, Пеппер. – Дарби наконец перебила сестру.

– Но я же не виновата. Что я могу сделать, если я нужна где-то еще. Я же не прошу тебя приехать сюда. Мне просто нужна маленькая услуга. Не думаю, что папа будет против, если приедет кто-то из нас.

Пытаясь быть спокойной, Дарби медленно проговорила сквозь зубы:

– Когда папа узнает, что ты опять не держишь свое слово, его хватит кондрашка. Может, даже две.

Она разозлилась и, услышав первый всхлип своей малютки-сестры, выругалась про себя.

– Ты же знаешь, он уже готов оставить тебя без средств. После того, что ты выкинула на регате в Монако, он...

– Знаю, – запричитала Пеппер. – Но я не виновата, что все веревки запутались. Я и понятия не имела, какие они важные. Ты должна мне помочь, Дар-Дар.

– Да ты, мягко говоря, и не подумала об этом. Ты посадила на коралловый риф яхту стоимостью миллион долларов только потому, что знала – я или папа возьмем тебя на поруки. Вот наконец он поумнел. Может, и мне тоже стоит.

– Но...

– Если тебе дорог твой трастовый фонд, ты никогда больше – никогда! – не назовешь меня Дар-Дар. Я ведь не персонаж из «Звездных войн».

На другом конце трубки повисла мертвая тишина, потом Пеппер всхлипнула, икнула. И, как обычно, Дарби почувствовала ответственность за нее. Черт возьми!

– У тебя куча времени, чтобы добраться до дому, – сказала она твердо.

Теперь она не поддастся. Не в этот раз.

– Я уверена, тебе до аэропорта рукой подать. Пеппер пропустила это мимо ушей.

– Но, Дар... Есть кое-что еще. Точнее, кое-кто.

– Как обычно.

– Но Паоло не такой, Дар, клянусь...

– Паоло? – Дарби сжала переносицу, почувствовав внезапное волнение. – Ты откуда мне звонишь?

– Из Бразилии, – пискнула та.

– ИЗ БРАЗИЛИИ? – закричала девушка. Никакое пощипывание носа теперь не изменит этого факта. Разве только отщипнуть голову сестры? – Ты сказала, что тебя нет в городе, а не вообще на континенте!

– Дарби, ты должна увидеть, куда меня привез Паоло. – Она затараторила, переходя от слез к волнению и не обращая внимания на предыдущую тираду сестры. Типичный приемчик Пеппер Ландон. – Огромный дом, везде белый мрамор, фонтаны, внутренний бассейн...

– Я не разбираюсь в отелях. Ты, принцесса пятизвездочная. Я насмотрелась прислуги на всю жизнь до того, как пошла в первый класс.

Даже когда потом семья жила дома, привычка жить в отелях все еще давала о себе знать.

– Это не отель. Это его дом, – пробурчала Пеппер.

«Бурчалка. Неплохое получилось бы прозвище», – подумала Дарби, пытаясь набраться терпения для разговора с сестрой.

– У меня правда нет времени на...

– Он всемирно известный футболист. – Пеппер понизила голос. – Кстати, Дарби, ты бы только взглянула на его ноги. Он ногами, наверное, кокос может расколоть. И еще, знаешь, он так хорошо...

– Ага, ясно, – перебила ее Дарби, не имея ни малейшего желания представлять себе этого бразильца. Любовные похождения ее сестры всегда обрастали какими-нибудь легендами... как и мужчины, в которых она влюблялась. Понятно, эти романы заканчивались так же быстро, как стандартные бутылочки с шампунем в отелях.

– Ты же сама понимаешь, что через несколько недель вернешься домой расстроенной и подавленной. Таким образом, ты выполняешь свое обязательство и, если эта сделка проходит отлично – а у делового партнера нашего папочки не будет и шанса, – можешь снова получить доступ к своему трастовому фонду. Где-нибудь к следующему ледниковому периоду.

– Ой, пошутила, – сказала Пеппер раздраженно. – Тебе вообще на все наплевать, кроме идиотского папиного ранчо.

– Теперь это мое ранчо. Ты права. Меня не интересуют ни походы по злачным местам, ни деньги отца, ни погони за каждым плейбоем-толстосумом в Северном полушарии.

– Я сейчас в Южном полушарии, – вставила Пеппер недовольно. – А Паоло не плейбой, а профессиональный спортсмен.

– Большая разница, – сухо ответила Дарби.

Пеппер разозлилась.