Кристианна Капли - Сыграем в Любовь? (СИ)

«Больше не звони мне». «И не приезжай». «И ради Бога, даже не думай звонить на мою работу или моим друзьям». «Между нами все кончено».

Он сильнее стиснул телефон, перечитывая последние смс-ки. Вот, как она с ним поступила — выкинула из своей жизни, как ненужную вещь, захлопнула дверь перед носом, бросив, чтобы парень больше не приходил. И это после того, что у них было! После того, что он для нее сделал! Стерва! Сука!

Глубокий вдох, а затем шумный выдох. Надо успокоиться.

Денис поднялся по ступенькам и толкнул стеклянную дверь, вошел в кафе. Вечер четверга, поэтому в «Кофе Хаусе» мало народу. В основном, девушки в зоне для некурящих.

Миновав барную стойку, Дэн направился в зал, где разрешено курение, и опустился за свободный столик. Заказал у подошедшей официантки капучино и глянул на часы. Половина восьмого. Кирилл как всегда опаздывает. Что ж, значит в запасе есть немного времени.

Поразмыслив, Денис снова достал из кармана телефон и открыл смс. Сто тридцать штук от Дарины. Начиная от милых «как дела, дорогой?» и заканчивая той самой, что поставила крест на их отношениях. И Дэн никак не мог понять, почему все прекратилось… просто в один день его милая и ласковая Дарина стала холодной, надменной и отчужденной.

«Давай расстанемся», — ее бесцветный голос, и взгляд темных глаз, направленный куда-то в сторону. На вопрос «почему?», она лишь пожала плечами и обронила рассеяно: «мне стало скучно с тобой». Конечно, после этой встречи Денис не оставлял своих попыток: писал, звонил, но Дарина не хотела его больше видеть.

— Привет, Дэн, — тень накрыла сидящего, и тот сразу же обернулся — возле его столика стоял Кирилл. Давний друг Дениса из школы. Общение прервалось, когда Кир уехал в Москву на заработки, но возобновилось, когда он вернулся обратно в Минск.

Денис пожал протянутую руку Кирилла, отмечая, что его приятель изменился. Ранее длинные волосы сейчас были коротко подстрижены, лицо немного осунулось, из-за чего больше выделялись высокие скулы, а фигура наоборот стала крепче. Денис помнил Кирилла высокий и тощим пареньком, а сейчас, благодаря часам, проведенным в тренажерном зале, Кира можно было назвать жилистым. Молодой уверенный в себе человек.

— Выглядишь хреново, — сделал «комплимент» Кирилл, присаживаясь напротив. — Мне латте и яблочный штрудель, — улыбнулся официантке и повернулся к мрачному другу. — Так, что у тебя произошло?

— Да, нормально все… — отмахнулся было Денис, но под внимательным взглядом признался. — Дарина меня бросила.

Перебирая яркие салфетки в подставке, Кирилл обронил:

— Рассказывай. Все равно ни о чем другом нормально поговорить не сможем. Так хоть легче станет.

— Да сука она, — горько усмехнулся Денис. — Я для нее все делал… все, понимаешь? Я ее, как мне тогда казалось, любил… и она вроде отвечала взаимностью, пока в один прекрасный день не заявила, что устала от меня… Я сначала подумал, что у нее настроение плохое, решил, пройдет через пару дней… но … видимо, я действительно ей наскучил, — и спрятал раздраженно телефон в карман. — Когда же этот кофе принесут? Ждать нет сил уже!

— Не кричи, — негромко, но твердо заметил Кирилл. — Использовала она тебя, а когда стал не нужен, избавилась. Все просто. Так, что забудь о любви и включи, наконец, мозги.

— Использовала, — еще смешок со стороны Дениса, и он убрал локти со стола, когда официантка поставила перед ним и его другом чашки. — Я не богат, Кир, я не гений и не популярен… что я ей мог дать такого, чего она сама бы не добилась?

Кирилл промолчал: сделал глоток латте и бросил задумчивый взгляд в окно, где открывался вид на июньский парк. По другую сторону от высоких кленов с густыми кронами шла широкая улица Танка, заполненная разношерстным народом.

— А черт ее знает… — тихо проговорил, возвращаясь к Денису, который снимал ложкой густую пену. — Знаешь … я бы мог тебе помочь, наверное.

Дэн непонимающе посмотрел на друга, и тот продолжил:

— Скажи, ты хочешь ей отомстить? — заговорщицки спросил Кир, понизив голос. — Хочешь увидеть, как она будет мучиться, также, как и ты сейчас?

— Хочу, — кивнул Денис, отвечая тихо. — Но только не надо ее бить… — поспешно добавил.

Кирилл засмеялся.

— Никто не будет бить твою драгоценную Дарину. Я это тебе гарантирую. Предлагаю, устроить маленькую месть — разбить сердечко твоей стервы.

— Звучит, заманчиво… — Денис все еще сомневался, но от Кирилла не укрылось, что склонить на свою сторону обиженного парня не составит большого труда. — Но кто этим займется? Я думаю…

— Я этим займусь, — перебил его Кирилл, а затем слегка поддался вперед. — Так что, Дэн, хочешь мстить или нет?

Друг несколько секунд смотрел в зеленые глаза Кирилла и согласился.

— Хочу… хочу… давай сделаем это…

Тонкие губы Кира тронула кривая усмешка: как и он предполагал, это не отняло много времени. Парень откинулся на спинку стула и улыбнулся шире, глядя на возбужденного Дэна, уныние которого прошло сразу же, стоило тому подумать о сладком вкусе мести.

Что касается Кира, то трагедия Дениса его не сильно волновала. После шумной Москвы Минск казался ему таким тихим и пресным городом, что парень был готов выть со скуки. И тут удача подкинула ему золотую монету — небольшое развлечение, которое прекрасно скрасит несколько месяцев пребывания в маленькой столице.

— А теперь расскажи мне все о своей Дарине… чем больше я узнаю, тем лучше.

Теплый июньский вечер был наполнен упоительным ароматом сосен. Мелкие камешки хрустели под колесами велосипеда. Дарина прибавила скорости и быстрее понеслась по пустой дорожке, пролегающей через парк.

Севастопольский парк располагался в центре города, окруженный с одной стороны широким проспектом, а с другой стеной недавно построенных многоэтажек. Место это было популярным среди собачников. Вот, и сейчас проезжая мимо площадки со скамейками, Дарина приметила свою соседку по лестничной клетке и ее далматинца. Кивнув ей, она поехала дальше.

Было восемь часов, и сгущающиеся сумерки уже окрасили небо холодными тонами приближающейся ночи. Солнце давно опустилось к линии горизонта, однако, из-за стены домов алых красок заката не было видно, лишь небо: местами еще голубое, ближе к западу, местами свинцовое, а на востоке — темно-синее, словно разлитые на бумагу чернила.