Энн Макалистер
Свадебная карусель
«Каждый день свадьба» — так можно описать жизнь Энни Д'Анджело в последние четыре с лишним месяца. Она выходила замуж сто девятнадцать раз! Шесть дней в неделю. Дважды по субботам.
Она выучила свадебную церемонию вдоль и поперек. Она поменяла двух матерей, трех шаферов, четыре платья и пять женихов. Свадебный обет она могла произнести, даже разбуди ее ночью.
И вот теперь ее лучшие друзья, Дайана Бауэр и Ник Гранателли, через два дня собирались дать обет в реальной жизни.
Небольшой перерыв в работе дал Энни, чьи «свадьбы» до сих пор были всего лишь представлениями в авангардистском театрике, редкую возможность задуматься о собственной жизни.
«В богатстве и бедности. В здравии и болезни. Пока смерть не разлучит нас…» Довольно жутко, когда вы произносите эти слова не как текст пьесы, но как клятву перед Богом.
Замужество, настоящее замужество, к которому стремятся многие, — пугающая перспектива. Та, которой Энни не желала для себя.
«Я рождена для сцены», — говорила она каждому с тех пор, как семилетней девочкой прошлась чечеткой по сцене в актовом зале начальной школы св. Катарины в пригороде Чикаго. Она и думала так. Вполне искренне.
Энни и так выходила замуж семь раз в неделю — с нее достаточно! В жизни есть занятия поважнее.
Люди должны жить для чего-то великого, думала она. И ее друзья, казалось бы, подтверждали это мнение. Пока Ник не явился тем январским утром к ней домой и не объявил, что они с Дайаной решили пожениться.
Затем Ник сказал:
— Мы собираемся обвенчаться. И приглашаем тебя. Дайана просит тебя быть ее подружкой.
Энни рассмеялась: до сих пор невестой всегда была она.
Но хотя Ник объявил о свадьбе еще в январе, все казалось нереальным, поскольку в их жизни ничего не менялось. До поры до времени.
Но сейчас, выходя из самолета с платьем подружки невесты в висящей через плечо сумке и слушая щебетание обычно спокойной Дайаны о том, как они с Ником ужасно волнуются и ждут не дождутся, «когда же все это кончится и они поженятся», Энни почувствовала, что реальность происходящего нарастает с каждой минутой.
— Не перестаю удивляться, глядя на маму, — говорила Дайана. — Она с таким пылом занялась приготовлениями, словно это ее, а не моя свадьба. А бабушка… — Она удрученно покачала головой.
— Может, все отменить? — предложила Энни.
— Смеешься? — покосилась на нее Дайана.
На самом деле Энни говорила всерьез. Но Дайана, очевидно, так не думала, и подруге пришлось улыбнуться.
— Хватит трястись. Выживешь. Всего два дня, и ты заполучишь Ника. Желанный кусок пирога.
Руки Дайаны дрожали.
— Надеюсь. Но ты даже не представляешь, какая морока с этой свадьбой в Сент-Луисе! Смотрины, приемы, давно забытые родственники. Я говорила, что мой отец здесь? — Голос звучал бодро, но в глазах мелькнула тень недобрых предчувствий.
Энни кивнула, зная, какому риску подвергает себя Дайана.
— Смело с твоей стороны пригласить его, не так ли?
— Это моя свадьба. И я приглашаю, кого захочу. — В голосе Дайаны прозвучала такая стальная нота, что Энни поняла: ее подруга победит, несмотря на объединенные происки, козни и махинации Бауэров и Гранателли.
Она обняла Дайану и усмехнулась.
— Ну, кто еще приезжает?
Дайана говорила без умолку, но Энни, продвигаясь к багажному отделению, слушала вполуха. Она не знала школьных подруг Дайаны. Ни разу не встречалась с ее кузиной Лайзой. Она и так уже познакомилась с таким невероятным количеством Гранателли, что потеряла надежду удержать все имена в памяти.
— …и, конечно, Джаред, — небрежно произнесла через плечо Дайана.
Энни остановилась как вкопанная в самом центре крыла «В» международного аэропорта имени Ламберта в Сент-Луисе.
Джаред? Джаред Флинн. От одного упоминания этого имени у Энни похолодело в животе и вспотели ладони.
— Джаред? — Ее голос звучал лишь слабым эхом обычно сильного актерского голоса.
Дайана повернулась, и все ее радостное настроение мигом улетучилось при виде внезапно побледневшего лица Энни. Она испуганно передернула плечами и попыталась улыбнуться.
— Энни, Ник считал, что тебе лучше об этом не знать. Но я подумала, это несправедливо. И решила сообщить… — Она беспомощно развела руками.
Энни по-прежнему не сдвинулась с места.
— Сообщить о чем? — Брошенный на Дайану взгляд прежде довел бы ее до слез.
Но сегодняшняя Дайана даже не всхлипнула. Вместо этого она глубоко вздохнула и расправила плечи.
— Джаред приезжает, Энни. Я просто говорю тебе, чтобы ты знала.
На них волнами накатывались пассажиры, толкаясь, бросая раздраженные взгляды и бормоча извинения. В ушах гремел тяжелый рев авиационных турбин.
Энни медленно покачала головой, не в силах поверить услышанному.
— Ты смеешься надо мной. Джаред Флинн? Тот, который смотрит чуть ли не с каждой журнальной обложки? И кто больше двух лет в журнале «Пипл» возглавляет список наиболее сексуальных мужчин? Ирландец, захвативший все лучшее время на телевидении?
Но, несмотря на иронию в словах, Энни не на шутку расстроилась, так как по обеспокоенным карим глазам Дайаны поняла, что ее подруга вовсе не шутит. Она раздраженно отбросила назад свои длинные черные волосы.
— О, черт!
Дайана подошла к подруге и обняла ее.
— Прости, Энни. Я знаю, что у тебя с Джаредом… разногласия.
Разногласия?
Дурацкое слово! Для посторонних все это, наверно, так, но для Энни… у нее будто что-то умерло в душе.
— Но вы были друзьями, — растерянно проговорила Дайана. — А с Ником они и сейчас близки. Ты сама знаешь. И Ник пригласил его. Честно говоря, он не надеялся, что Джаред сможет приехать. Он, — Дайана сморщилась, — именно такой, как ты сказала. Но свадьба — особое событие, так что нельзя не пригласить. Всегда хочется видеть в такой день близких тебе людей. — Взгляд Дайаны умолял. — Чтобы разделить с ними радость. Для меня и Ника это ты. Но для Ника еще и Джаред. — Она печально улыбнулась. — Однако я тебя понимаю.
Энни сомневалась в этом. Невозможно представить, чтобы кто-то другой понимал ее чувства к Джареду Флинну. Она и сама не могла себя понять!
Дайана сказала, что они были друзьями. Вначале да. Когда больше трех лет назад на какой-то вечеринке Ник их познакомил и оказалось, что они оба актеры, им захотелось держаться вместе. Так за несколько часов они и подружились.
Но затем стали больше чем друзьями.
