Наташа Драгнич
Каждый день, каждый час
— Трудно поверить...
— Что?
— Не верится, что я снова здесь.
— Почему?
— Через столько лет.
— Это же прекрасно.
— Словно после долгого путешествия оказаться в своей собственной постели.
— Знаю.
— Снова почувствовать вкус детства.
— Белый круглый леденец на палочке.
— С картинкой посредине.
— И разноцветными краями.
Водопад воспоминаний. Маленький гостиничный номер в жаркий летний день. Сосны дарят спасительную тень. Когда есть что скрывать. Когда хочется только покоя. Когда любой другой человек — лишний. Когда сумерки подходят куда больше. А с кровати можно дотянуться до любого уголка комнаты.
— Здесь почти ничего не изменилось.
— Уверена?
— Я помню только тебя.
— Только без седины и трости в руках.
— Как живешь?
— Кошмары практически отпустили.
— Хорошо.
— Да.
— Чему ты улыбаешься?
— Я подумал, что тоже помню только тебя. Красивая молодая женщина у стойки администратора.
Узкое темно-синее платье. Белые босоножки. Два больших чемодана и белая сумка. Пальцы, унизанные кольцами. Длинные волнистые волосы. Глаза, полные растерянности. Бело-голубые серьги. Тонкое бледное лицо. Полные губы. Широкий носик. Огромные темные глаза. Нетерпеливые руки. Изящные наручные часы.
— Я напрочь забыл о работе.
— Когда?
— Как только увидел тебя в фойе.
— Когда?
— Неужели ты не помнишь?
— Лучше не вспоминать.
— Увидеть тебя...
— Как сон.
— Как Рождество.
— Пасха.
— День рождения.
— Начало весны.
— И мы вместе.
Слившись воедино на влажных простынях. Потные. Усталые. Голодные. Ненасытные. Счастливые. Рука лежит на животе. Губы прижимаются к груди. Нога оплетает бедро. Его зеленые глаза.
— Ты думал обо мне?
— Сколько раз я любил, о любовь, и, не видя тебя и не помня, не встречая твой взгляд и тебе не ответствуя взглядом!
— Я практически забыла.
— О чем?
— О твоем Неруде.
— Я представил себе...
— Что?
— Нашу с тобой жизнь.
— Навсегда вместе...
— И?..
— Чудесно.
Крохотный гостиничный номер. Словно весь мир. Словно целая жизнь. Безграничная. Бесконечная. Нескончаемая. Как глубина океана. Неизведанная. Таинственная. Пугающая. Непреодолимая. Захватывающая. Как звезды на небе. Неисчислимо. Неизвестно. Тревожно. Нерушимо. Бессмертно.
— Как поживает твоя дочь?
— У меня их две.
— Поздравляю.
— Спасибо.
— Тебе спасибо.
— За что?
— Просто так.
— За что?
— Забудь.
— Я не хочу забывать.
— Как знаешь.
— А у тебя есть дети?
— Сын.
— Сколько ему?
— Семнадцать.
— Семнадцать?
— Да.
— Я спрашиваю себя...
— О чем?
— Значит, у тебя сын.
— Да.
— Я...
....люблю тебя, тебя одну, всю мою жизнь я любил тебя, только тебя. Ты словно воздух, биение сердца, ты постоянно со мной, словно море, что я вижу, словно рыба в моих сетях. Ты и день, и ночь, и асфальт под моими ногами, и галстук у меня на шее, и кожа на моем теле, моя плоть и кровь. Ты — моя лодка, мой завтрак, вино у меня на столе, моя радость, мой утренний кофе, мои картины, ты женщина моего сердца, моя женщина, моя, моя, только моя...
— Мне пора.
— Не уходи...
— Почему нет?
— Это подло.
— Что?
— Вот так уйти.
— У меня нет выбора.
— Выбор есть всегда.
— Забавно, что это говоришь ты.
— Я был слаб.
— Был.
— Я так и не смог этого забыть.
— Жаль.
— Я никогда не переставал тебя любить.
— Я тебе верю.
— Останься.
— Слишком поздно.
«Любил ли кто-нибудь, как любим мы с тобой?»
Маленький отель на берегу моря, защищенный соснами от порывов северного ветра. Стены даже зимой пропитаны солнцем и зноем. В огромных окнах и балконных дверях отражаются волны. Море, напоминающее ночное звездное небо, нежно обнимает пляж около отеля. Здесь всё началось. Тут всё должно было закончиться.
— Посмотри, какие облака.
— Ты все еще помнишь?
— А ты?
Лука появился на свет, издал едва слышный крик и затих до тех пор, пока не ощутил на коже воду. Это произошло в 1959 году в Макарске, маленьком спокойном портовом городке в Хорватии. Акушерка Анка была их соседкой и немедленно отреагировала на панические крики будущего отца, трижды проверила все ли в порядке, подумав: «Что за странный ребенок?» Она слегка покачала головой. Что же получится из такого тихого и задумчивого малыша, который выглядит так, будто ему восемьдесят лет и он уже видел этот мир. А сам-то еще слепой, как котенок. Изнуренная Антика, мама Луки, обеспокоенно спросила: если с мальчиком действительно все в порядке, то почему же он больше не плачет? Успокоившись, акушерка ответила его маме, с которой за время их знакомства выпила не один литр крепкого турецкого кофе, что все прекрасно, а теперь Антике необходимо отдохнуть и набраться сил для ее маленького сынишки, здорового парня, которого она еще услышит. Антика попросила, чтобы ей дали подержать малыша. Его зовут Лука, сказала она, гордо и немного смущенно. Анка уже знала его имя и кивнула, так как, глядя на младенца, сразу становилось ясно, что он настоящий Лука. Затем она передала матери молчаливого мальчика, чьи глаза были так широко распахнуты, словно были окнами в мир. Слепой котенок, снова подумала акушерка. В мгновение ока оба заснули. Мать и сын. Был теплый ноябрьский день. Безветренный и ясный. Зима еще не до конца вступила в свои права.
Луке исполнилось три года, когда отец, Зоран, впервые взял его на рыбалку. У него была небольшая лодка, которую Лука называл своей собственной. В таких случаях Зоран всегда смеялся, подмигивал жене, и она тоже начинала улыбаться. Отец брал сына за руку, и они отправлялись к гавани. Правой рукой Лука крепко держался за папу, в левой — сжимал маленький рюкзачок с цветными карандашами и альбомом. Лука обожал рисовать, поэтому никуда не ходил без своего рюкзачка. Сегодня он, прежде всего, хотел порыбачить.
По дороге им постоянно кто-нибудь попадался навстречу. На центральной площади, где их все знали, люди здоровались, улыбались и спрашивали Луку, куда же он направляется. От гордости малыш едва мог говорить. Громко ответив, что идет на рыбалку, Лука спрятал свой рюкзачок за спину. Вокруг все смеялись. Некоторые, напротив, возмущались, что он слишком мал, что так нельзя, что они бы ему никогда не разрешили. Лука боялся, что ему могут запретить идти на рыбалку, но в то же время его переполняло негодование, что кто-то осмелился ставить под сомнение решения его отца. Тот, правда, только делал серьезное лицо и крепче сжимал вспотевшую ладошку малыша: всё в порядке, можно ни о чем не волноваться. Они отправились дальше. Пока они шли вдоль берега, Лука старался держаться ближе к морю, вглядываясь в воду. Каждую рыбку он встречал едва слышным возгласом. Так продолжалось всю дорогу. Для его отца путь до причала был недлинный, а для трехлетнего мальчика это было целое путешествие. Левая рука болела. Рюкзачок был тяжелый. Так много карандашей!
