Черт, я не могу уволить Джорджа! Он работал на ранчо, когда я еще не родился...
При этой мысли, терзавшей его уже не первый день, Деннис сердито фыркнул и резко переключил скорость — дорога снова вела в гору.
Проклятие, продолжал мучиться он, ему восемьдесят, и я не могу уволить его. Хотя... отец обеспечил ему приличную пенсию, и старику в любом случае не придется жить на улице. Он сможет переехать во Флориду — сам же давно твердит об этом. А там, на золотых пляжах, полно милашек-вдовушек. Джордж наверняка не растеряется, охмурит какую-нибудь из них. Может, тряхнет стариной и даже женится... А, Джордж много треплется об этом, но все прекрасно знают, что это только болтовня. Он прожил в Техасе всю свою жизнь, и большую ее часть провел в горах, работая на ранчо. Солнце забудет взойти в тот день, когда он сменит свои потертые «ливайсы» на плавки.
Деннис вздохнул и потер кулаком нос. Эта проблема мучила его вот уже неделю: умом он понимал, что ранчо не сможет больше выплачивать Джорджу зарплату, но сердцем знал, что без работы старик долго не протянет.
Но дело не только в Джордже. Дело в том, что финансы ранчо «Надежда» решили сыграть в «лошадиный хоккей» — такого кризиса ранчо за всю свою историю не испытывало. Деннис хорошо понимал, что ему необходимо добыть деньги любым путем, откуда угодно. Но все его существо яростно сопротивлялось и бунтовало против его же собственных планов.
Все же придется проститься с Джорджем... Другого выхода нет. И с пятьюста акрами земли тоже. Фактически, эти пятьсот акров для ранчо — капля в море, но еще никогда за все годы своего существования они не продали ни единого акра.
И хотя Деннис знал, что теперь ему по-другому не выкрутиться, его душа рвалась на части при мысли об этом.
Пикап наконец осилил подъем, и теперь Деннису предстояло спуститься в широкую долину, по которой можно легко скользить несколько миль. Что ж, прекрасно. Так он сможет нагнать упущенное время.
Деннис уже второй раз проделывает весь этот путь до Форт-Льюиса. Он приехал в город, снял номер в гостинице и собирался с утра отправиться в банк, но стоило ему бросить свою дорожную сумку у кровати, как он вспомнил, что оставил все необходимые бумаги дома, на кухонном столе. Пришлось тащиться обратно на ранчо за бумагами, а затем опять пылить в город.
Никогда в жизни он не был таким забывчивым. Черт, он даже забыл свою шляпу с пером сойки в гостиничном номере!
Спустившись в долину, старенький пикап помчался по ровной дороге как на крыльях. Солнце близилось к горизонту, и за последние двадцать миль Деннису не попалось ни единой встречной машины. Вполне нормально для этой части Техаса.
Ну сколько же можно думать об этих дурацких забытых документах и ломать голову, пытаясь понять, что все это могло значить?!
Деннис раздраженно тряхнул головой, будто пытаясь прогнать прочь того Денниса, с которым он вел постоянные дебаты внутри себя и который всегда вмешивался, когда ему нужно было принять серьезное решение. Того мягкотелого добрягу Денниса.
Решено. Я продаю землю, потому что должен это сделать. Либо я продаю ее, либо рискую потерять все свое распроклятое ранчо. Итак, я делаю то, что должен...
Внезапно посреди дороги возник молодой олень. Свет фар высветил его стройное тело.
Деннис нажал на тормоза и резко вывернул руль. Ему посчастливилось объехать оцепеневшее животное, но не удалось объехать старую развесистую сосну...
— Тебя ждет на Западе мужчина, милая моя девочка.
— Слушай, бабуля, не нужно. Я еду в Техас в отпуск, чтобы развеяться. Поверь, мне сейчас не до романов. После Стива я вряд ли смогу думать о чем-то еще меньше, чем о мужчинах.
— Бетси, я говорю тебе только то, что мне поведали Великие Души. Они сказали, что твой мужчина в Форт-Льюисе. Но выбор остается за тобой: ты можешь принять его, а можешь отвергнуть.
— Что ж, тогда, пожалуй, я развлекусь немного, а потом брошу его. А ты передай своим Великим Душам, что я чертовски благодарна им за приятеля на время отпуска. Но не забудь предупредить, что я не собираюсь привозить домой подарок.
— Что бы ты ни говорила сейчас, милая, а выбирать будет твое сердце. У сердца — свой разум.
— Похоже на слова одной из западных песенок-кантри, бабуля. Но, признаюсь, у меня нет больше сердца. Стив растоптал его и вышвырнул на помойку вместе со вчерашними объедками.
Вспоминая свою беседу с бабушкой перед отъездом из Менсфилда, Бетси скептически усмехнулась и просигналила, пересекая границу между Луизианой и Техасом. Осталось проехать миль пятьдесят, и она окажется в живописном старинном городке Форт-Льюис, где собирается славно отдохнуть.
Последние пятьдесят миль в кромешной темноте. Она ехала по пустынному шоссе, рассекая вековой мрак светом фар. Темно-синий бархат неба был усеян миллионом мерцающих звезд.
Вскоре звездный горизонт перекрыли громоздкие неясные очертания, и Бетси догадалась, что это горы. Дорога изгибалась и вилась между ними, то появляясь, то снова исчезая. Девушке пришлось сбавить скорость, и теперь машина медленно ползла от одного изгиба дороги до другого.
От напряжения и усталости Бетси начала ощущать ноющую боль в плечах и шее и с сожалением вспомнила о ярко освещенном мотеле, который попался ей на пути и остался теперь позади, на расстоянии восьмидесяти миль. Проезжая мимо него, она подумала, что неплохо было бы остановиться. Но не остановилась. Совершенно непонятно, почему. Ведь спешить ей было некуда. Ее не ждал в Форт-Льюисе забронированный гостиничный номер. Подруга Сандра, которая посоветовала Бетси провести отпуск в Форт-Льюисе, сказала, что бронировать отель в это время года нет необходимости.
И все же Бетси проехала мимо мотеля и теперь кусала локти, не в силах простить себе эту глупость. В конце концов, она собиралась устроить себе отпуск, а не испытательные гонки! Черт побери, какая разница, где ночевать, в Форт-Льюисе или где-то еще! Но, увы, теперь ее отделяли семь часов от Менсфилда и восемьдесят миль от здравого смысла.
Ее бабуля, которая была наполовину американской индианкой, отреагировала бы на это по-другому: она сказала бы, что Бетси не нужно беспокоиться — Великие Души оберегают ее и ведут.
Бабушка была родом из семьи великого шамана и во всем видела знаки. Даже в голубом перышке, которое теперь лежало в кармашке рубахи Бетси.
Перед тем, как отправиться в путь, Бетси пришлось выполнить кучу бабушкиных поручений: убрать кухню, повесить новые занавески в холле, приготовить обед. Потом бабушка заставила ее пообедать с ней и лишь затем позволила отправиться в путь.
