Рэдкомб Л. Р96 Я нашел тебя: Роман/ Пер. с англ. Н.В. Юрбургской. — М.: Издательский Дом «Панорама», 2001. — 192 с.
Оригинал: Radcomb Lucy, 1973
ISBN 5-7024-1258-3
Переводчик: Юрбургская Н.В.
Жажда мести и желание простить — и то, и другое свойственно людям. И, судя по Истории человечества, было свойственно всегда. Так что же, око за око, зуб за зуб или, получив пощечину, подставлять другую щеку? Впрочем, последнее — не прощение, а смирение. На это способен не всякий. Особенно если пощечина нанесена близким человеком. Или обществом. Или государством.
Да, месть сладка. Но какой нестерпимой горечью оборачивается эта сладость с годами! И каким спокойствием наполняется душа человека, удержавшаяся от мести! Удержавшегося самостоятельно или удержанного Добрым Ангелом, Судьбой, даже — случайностью. Надо только понять, что Зло, даже великое, — банально и не романтично. А Добро, даже совсем крохотное, прекрасно.
Лизелотта фон Мёбиус
«Психология индивидуализма и психология толпы. Размышления»
ПрологДо свадьбы оставалась буквально пара дней. Вилли предложил Бригит убежать от родственников, которые им еще успеют надоесть, и съездить в Кельн. Девушка с восторгом согласилась. Она никогда не была в этом красивейшем городе, не видела замечательного собора. Молодые остановились в роскошной гостинице, которая расположилась буквально в полусотне шагов от собора. Все, что можно было увидеть в соборе и рядом с ним, они осмотрели очень внимательно. Оба были поражены, увидев материальные следы пребывания на этой земле римлян.
Вилли пригласил Бригит в свой любимый итальянский ресторан. О, это был настоящий пир! Девушка бывала в различных подобных заведениях, но то, как их накормили здесь, было ни с чем не сравнимо.
Повар-итальянец готовил все прямо у них на глазах. Первым делом он создал, другое слово было бы трудно подобрать, спагетти. Потом выяснилось, что к этому тесту может подойти только соус из сока черной каракатицы, и все необходимое было тут же доставлено к их столу. Меню оказалось таким разнообразным, что через пару часов гости уже ели дышали. Вилли, по немецкому обычаю, когда трапеза был завершена, решил выпить рюмочку сливовицы. Хозяин подвел его к столику, уставленному бутылками, и предложил самому выбрать сорт выпивки. Все бутылки были початыми. Вилли это не удивило. Он знал уникальность каждого подаваемого здесь напитка.
Та сливовица, которую он выбрал, и не ошибся, была изготовлена из слив, собранных с определенной ветки дерева в определенный день и даже час на острове Сицилия. Он еще раз убедился, что в этом ресторане угощали только произведениями кулинарного искусства.
Несколько дней до свадьбы они провели на редкость красиво и спокойно. Бригит была не современной девушкой, она твердо сказала жениху, что первая брачная ночь должна быть первой.
Их свадьба была по самой высокой мерке красивой. Когда они вышли из церкви, то зеваки шептались о том, что в их городе снимают какой-то шикарный фильм. Некоторые спрашивали участников церемонии, когда фильм выйдет на экраны. Для молодых все это было и радостью, и одновременно нелегким испытанием.
Невеста была сказочно красива. Миниатюрная брюнетка с серыми глазами. Ручки, ножки, точеный профиль, где надо выпуклость. Особых впадин не было вообще. Вилли не мог смотреть на это чудо природы равнодушно. Ему хотелось побыстрее прогнать и желанных и необходимых гостей.
И вот час настал. Наконец-то молодые остались наедине. Они долго ждали этого момента. Гости разъехались. Бригит и Вилли были взволнованы: вот она и наступила, их первая брачная ночь, та самая, действительно первая.
Вилли был старше и опытней, в его жизни до того, как он встретил Бригит, уже случались романы. Но женщины менялись, а вспомнить в основном было нечего. Они отличались друг от друга цветом волос и оттенком кожи, запахом духов, манерой поведения в постели. Но всех объединяло одно: то были разовые партнерши, ни с одной из них он не связывал своих жизненных планов. Бригит — другое дело...
Хотя уже стемнело, Вилли не стал зажигать в комнате свет. Чтобы ориентироваться хватало и узкой яркой полоски из-под неплотно прикрытой двери ванной. Вилли вытянулся в полный рост на простыне и нетерпеливо ожидал молодую жену. Она появилась в полутьме, прекрасная, как богиня. Правда, молодая женщина из стыдливости накинула на себя большое банное полотенце. Протянув руку, нетерпеливый молодой за это махровое препятствие привлек новобрачную к себе. Сначала бережно усадил на кровать, а потом и уложил, опрокинув на спину. Через несколько секунд его твердые губы впились в ее нежный рот. Они не произносили ни слова. Только тяжело дышали. На слова у них просто не было времени. Бригит возбуждала нагота Вилли, и ее возбуждение усиливало его страсть. Он целовал ее груди, живот, постепенно опускаясь все ниже и ниже.
Она стала выгибаться навстречу его поцелуям, тихо постанывая. Чувствовалась, что она действует, повинуясь инстинкту, а не технике любви, которая ей пока еще была не знакома. Наконец настал момент, когда ноги женщины раздвинулись, она была готова принять его...
В свадебное путешествие они улетели сначала во Францию. Париж поразил и очаровал их. К счастью, оба были выносливыми пешеходами. Они бродили по улицам, не обращаясь с вопросами к пешеходам. Их общий французский был весьма посредственным, а немецкий акцент во Франции до сих пор любили далеко не все. Если до интересующей достопримечательности было слишком далеко, они брали такси. Водители лишних вопросов не задавали, их интересовало расстояние поездки и размер чаевых.
Собор Парижской Богоматери заставил молодых предаться серьезным размышлениям о смысле жизни. Монмартр настроил на шаловливый лад. После похода в Лувр им пришлось долго отдыхать — ужасно устали ноги, особенно у Бригит. Они едва добрались до Трокадеро и долго сидели там, наблюдая за прохожими, иностранными туристами, за мальчишками и девчонками, носившимися на роликовых коньках, бесстрашно прыгавшим по ступенькам, которых была добрая сотня.
Добраться до Триумфальной арки им не хватило сил. Елисейские поля молодые осмотрели из окна такси.
Они строили планы на будущее и хотели объехать весь свет. Но успели побывать еще только в Лондоне.
Туманный Альбион поразил их не меньше, чем Париж. Британцы любили и уважали свои традиции, но при этом вовсе не были такими чопорными, какими их изображали классики английской литературы.
