Диана Морьентес - Испытание чучвств

— Надя! Ты и представить себе не можешь, как я счастлива! — Наташа шла утром в школу с подругой и, мечтательно улыбаясь, рассказывала ей о своей первой любви. — А еще говорят, что первая любовь обычно бывает несчастной… — Наташа потеплее закуталась в широкий серый вязаный шарф, накинутый на плечи поверх легкой блузки, и шла, глядя под ноги. Но Надю мало волновала Наташина радость. Она думала только о том, почему проходящие мимо парни всегда смотрят только на ее подругу.

Сочи — это состояние души. Наташа серьезная девушка, но Сочи упрямо делает ее такой, какой она всем представляется: веселой, жизнерадостной, кокетливой и улыбчивой. Семь минут до школы, начало мая, привычные протоптанные тропинки по чужим огородам — сокращения — между разросшимися, ярко-зелеными, цветущими и пахучими кустами. А потом — автомобильная дорога, пешеходный переход. Наташа может идти в школу с закрытыми глазами — настолько хорошо знает все детальки пути, но, переходя через дорогу, глаза непременно откроет: сейчас, весной, слишком хочется жить!

Наташа с Надей не раз презрительно фыркали, замечая на улице девчонок, одетых не по погоде легко. Вообще-то, еще совсем не лето, а некоторым уже невтерпеж надеть на себя топики на бретельках, крохотные юбочки и босоножки.

— Я ее понимаю! — съехидничала Наташа, указав подруге на одну такую. — Когда еще мир сможет увидеть ее прекрасную авитаминозную кожу, если не сейчас?

Да, позагорать пока не получается: солнце долго не держится, чуток посветит и прячется в копнах пышных, как вата, облаков. Уже несколько дней пасмурно, и это печально, но зато какие неповторимые, непередаваемые ни фотоаппаратом, ни восторгами закаты на море!

— Мы с Максимом вчера вечером ездили на пляж, сидели в машине и смотрели на горизонт, — мечтательно мямлила Наташа.

Удовольствие быть с Максимом изрядно померкло бы без удовольствия рассказать об этом подруге. Вообще-то, хочется рассказать всему миру, но Максим не желает, чтобы это знали даже в школе.

А вот и сама школа. Старенькое, но по-весеннему ухоженное здание с несовременными, узкими, высокими окошками, клумбы по обе стороны центральной лестницы, пальмы по углам. И сотни человечков плавно стекаются сюда с разных сторон.

Наташа с немалым удовольствием несколько минут простояла у входа с охранником Андреем. Надя не знала, о чем они там говорят — она надменно прошла мимо и остановилась у самого дальнего окна. Ее самолюбие было сильно задето: у ее подруги с самой обыкновенной внешностью в четырнадцать лет уже завязан любовный роман, и не с кем-нибудь, а с самым красивым учителем! Наде в это как-то не верилось. Она сама не раз сочиняла разные истории про влюбленных мальчиков под ее окном…

Когда Наташа подошла к ней, Надя якобы безразлично спросила:

— А где второй охранник?

Вторым охранником был симпатичный двадцатилетний брюнет с голубыми глазами и очаровательной белозубой улыбкой, человек, по наблюдениям Наташи, немного замкнутый, необщительный.

— Он еще не пришел, — немного резко ответила она. Девушка понимала, что Наде нравится Саша, но посредником между ними она быть не хотела. К тому же, Наташа всегда ревниво относилась к любым «посягательствам» на ее привлекательных друзей.

Саша пришел к третьему уроку, как, впрочем, и обычно. Он живет в Адлере, это отдаленный район Сочи, и на дорогу уходит немало времени, поэтому Саше разрешили появляться на полтора часа позже Андрея.

Четвертого урока в девятом «Б» не было — отключили свет, и информатика сорвалась. Девочки спустились на первый этаж; Наташа, как всегда, подошла к охранникам, а Надя по привычке встала около соседнего окна. Она краем глаза наблюдала за Сашей, но подойти не решалась. Надя не без зависти смотрела, как легко держится ее подруга в мужском обществе. Они стояли метрах в четырех от нее, но так далеко, недосягаемо… К ним подошел Максим Викторович, положил руку Наташе на плечо, наклонившись, что-то тихо ей сказал. Значит, Наташа не врала, когда говорила, что у них роман… Они о чем-то болтали, смеялись… Трое мужчин и Наташа. Надя глаз не сводила с Саши, который смотрел на ее подругу. Наташа повернулась к Наде и махнула ей рукой:

— Иди к нам.

— Не бойся — не съедим, — подколол Андрей, которому Надя не очень нравилась.

Надя, никогда не терпевшая никаких подколок, гордо подняла голову, взяла свой портфель и вышла из школы. Наташа хотела ее остановить, но передумала.

— Ты ей нравишься, — со старательно изображаемым равнодушием сообщила Саше.

— А она мне — нет!

Вкупе с его тоном и взглядом это был очевидный намек на то, что ему нравится Наташа. Прикольно! Максим ревнивый, значит, впереди долгая, приятная ее самолюбию разборка.

К ним подошла учительница музыки, на несколько минут отвела девушку в сторону.

— Наталья, я видела, как ты пела на празднике Восьмого марта. Я хотела бы предложить вашей группе поработать под моим началом. Ты же знаешь, впереди еще Выпускной бал девятых классов… У меня есть несколько идей, и я хотела бы воплотить их в жизнь с твоей помощью. Если ты не против, конечно…

Наташа не верила своим ушам. Успех просто преследует ее в последнее время! Тамара Владимировна — Заслуженный учитель России, Наташа всегда восхищалась тем, как ей удалось поднять свой предмет — музыку — на столь высокий уровень. И если у нее есть идея, то это наверняка что-то поистине сногсшибательное!

— Вы шутите! Я просто не могу быть против! Я уверена, моя группа — тоже… Но я должна с ними поговорить об этом.

— Да, да. Конечно! Но как только примите мое предложение, сразу поднимитесь в мой кабинет. Времени, как ты понимаешь, осталось не так уж и много: половина мая. В июне я не хочу отвлекать вас от экзаменов…

— Эй, красавчик! Что грустишь? — Наташа, как ураган, внезапно подлетела к молодому охраннику, одиноко сидевшему на своем рабочем месте.

Нади сегодня в школе не было, и Наташа была свободна, как птица.

— А где Андрей? — просто так спросила она, выдвигая второй стул и садясь рядом с Сашей.

— Не знаю. Он сегодня не пришел. А сколько времени?

— А сколько надо? — весело осведомилась девушка.

— Много надо, — Саше смеяться явно не хотелось.

Наташа посмотрела на миниатюрные, под стать запястью, зеркальные часики и совершенно серьезно ответила:

— Без пятнадцати два. Что-то случилось?

Он посмотрел сначала ей в глаза, а потом в окно.

— Да нет, ничего… А что, так заметно?