Маленький старомодный автомобильчик свернул к тротуару и остановился около потемневшего от лондонской грязи и копоти конторского здания, углом выходившего на Стрэнд. Всего в нескольких ярдах гудели сигналы машин, визжали тормоза, лондонские автобусы медленно ползли в сплошном потоке машин, и все это дополнялось тяжкими запахами пыли и выхлопных газов.
Десмонд Барклэй выключил мотор и откинулся на сиденье, нетерпеливо и раздраженно глядя на сидевшую рядом девушку.
– Больше мне сказать нечего. Я открыл все карты, но тебя не переупрямить.
Энн Лестер с трудом выпрямила ноги в тесной кабине и тут же скорчила рожицу, оцарапав колено о приборную доску.
– Мне больше ничего не остается. Если я еще немного задержусь в Боксфордской труппе, я окончательно ошалею. Я в ней уже четыре месяца, и ни единой роли. Ни строчки, ни чиха.
Десмонд даже перекрутился на сиденье, его красивое лицо выражало крайнее недовольство.
– Ты слишком быстро всего хочешь. В этом твоя беда. Сколько, по-твоему, пришлось пыхтеть мне, прежде чем я достиг того, что имею?
– Я все это знаю, - ответила она. - Но у меня нет твоего терпения.
– В нашей профессии без терпения не обойтись. Если бы ты знала о театре столько, сколько я, ты бы это поняла.
Она отвернулась от него.
– Нет смысла продолжать этот разговор. Я приняла решение, и ты не заставишь его переменить.
Она сделала движение, собираясь выйти из машины, но он поймал ее за руку.
– Ты не можешь так вот взять и уйти. Если я позволю тебе это, то могу больше не увидеть тебя.
– Я напишу тебе несколько слов на адрес труппы.
– А что это мне даст! Меня, может, там уже не будет. Если просмотр у Арнольда Вектора пройдет хорошо, я перееду в Кентон. - Он нахмурился. - Дай лучше мне свой адрес. Почему ты его скрываешь?
– Я не скрываю.
– Нет, скрываешь. Почему ты боишься довериться мне?
Он скользнул по сиденью к ней:
– Мы в хороших отношениях друг с другом, и если бы ты захотела, мы могли бы неплохо работать вместе.
– Нет, спасибо. Я хочу, чтобы меня ценили по моим собственным способностям. Если бы я стремилась к тому, чтобы меня кто-то устраивал куда-то, я бы не торчала четыре месяца без роли.
Десмонд окинул оценивающим взглядом ее стройную фигуру, которая даже сейчас, когда она скорчилась в машине, вызывала в нем желание. Длинные стройные ноги скрещены, черные лакированные босоножки подчеркивают высокий подъем. Ее удлиненное, сужающееся книзу лицо с точеными чертами не переставало волновать его с первого дня знакомства, хотя он, казалось бы, хорошо изучил его, как и все нюансы ее голоса. Она продолжала оставаться для него такой же загадкой, как и тогда, когда он увидел ее впервые. Он погладил ее по голове, по мягким белокурым волосам.
– Нет, дорогая, - тихо произнес он. - Я уверен, что, будь ты сговорчивей, мгновенно получила бы роль.
Он наклонился к ней, почти коснувшись губами ее рта.
– Энн, я схожу по тебе с ума.
– Десмонд, не надо. Люди смотрят.
– Ну и что? Ты же знаешь, я лучше всего себя чувствую, когда есть аудитория! - Взгляд его стал серьезным. - Почему ты так холодна? Дай себе волю!
– Но я в тебя не влюблена.
– Ты даже и не пытаешься сделать хоть шаг ко мне. Я знаю, что вел небезупречную жизнь, но скажи слово надежды, и я не посмотрю больше ни на одну женщину. - Он крепко держал ее за плечи.
Поняв, что вырываться бесполезно, она расслабилась.
– Энн, дорогая, поцелуй меня. - Он на мгновенье ослабил хватку, чтобы обнять ее рукой за талию, но она, тут же освободившись от его рук, выскочила из машины.
– До свиданья, Десмонд.
– Энн, подожди. Мы не можем расстаться вот так.
Она помахала ему рукой.
– Напиши мне несколько строк на этот адрес, мне передадут.
За ее спиной он увидел небольшую вывеску, и на его лице отразилось изумление.
– Брачное агентство… Энн, ты с ума сошла?
– Совсем нет, - рассмеялась она. - Я пойду погляжу, нет ли у них в журналах продюсера или начинающего драматурга!
– Ты же не можешь так поступить! Энн…, подожди!
Не обращая внимания на его зов, она поднялась по узким ступенькам крыльца и толкнула застекленную дверь с надписью "Брачное агентство Мак Брайд".
Сидевшая за машинкой девушка подняла голову и улыбнулась ей.
– Добрый день. Чем могу служить?
– Я хотела бы увидеть мисс Мак Брайд.
– У вас с ней назначена встреча или вы уже записаны в наш журнал?
– Ни то, ни другое, - улыбнулась Энн. - Я ее знакомая.
– Тогда проходите в кабинет: у нее сейчас никого нет.
Энн открыла дверь во вторую - большую - комнату. Женщина средних лет, сидевшая за столом, подняла голову и заулыбалась при виде стоявшей на пороге девушки.
– Энн! Как это замечательно! Как я рада тебя видеть!
– Господи, а как я рада, Марти, снова увидеть, тебя. Ты себе не представляешь, как я скучала без твоего ворчанья!
Марти ласково улыбнулась.
– Еще несколько дней, и тебе пришлось бы скучать дальше: я ложусь в больницу. Нет, ничего серьезного, - поторопилась заверить она, увидев, что Энн хочет прервать ее вопросом. - Так, чисто косметическая процедура, но на которую придется потратить не менее двух месяцев.
Энн расстроенно отшатнулась от Марти.
– Я представить себе не могла, что у тебя что-то не в порядке со здоровьем. А что же будет с агентством?
– Пегги придется постараться. Я пыталась найти себе временную замену, но это оказалось безнадежным делом.
– Может, лучше временно закрыть его?
– Боюсь, что тогда это будет не временно, а гораздо дольше, - вздохнула Марти. - Если я закрою агентство в этом месяце, считай, что оно закрылось навсегда. Именно те заявки на знакомства, которые я беру сейчас, и дают мне работу на год.
– Понимаю, - нахмурилась Энн. - Мне и в голову не приходило, что это так серьезно.
– Это настолько серьезно, что только об этом и думаю, - Марти потянулась за сигаретой и закурила. - Давай лучше поговорим о тебе. Почему ты приехала из Боксфорда?
– Я ушла из труппы. Четыре месяца бегать, разнося чай, более чем достаточно. И вот я здесь - без работы, без перспектив. Я дошла до того, что согласилась бы играть задние ноги лошади. Все-таки роль!
– Почему же ты не повидаешься с кем-нибудь из друзей отца? Лори был самым крупным лондонским актером… Они помогут тебе, хотя бы ради памяти о нем.
При упоминании об отце Энн помрачнела. Она редко позволяла себе думать о нем, потому что вспоминать прошлое было тяжко. Как больно, что он погиб так нелепо и так безвременно.
Подняв голову, она решительно заявила:
– Я не хочу зарабатывать на имени отца. Поверь, если я не смогу получить роль благодаря собственным способностям, то лучше я буду мыть полы.
