Эллен Фьестад
Вместе мы удержим небо
Ellen Fjestad
Sammen skal vi holde himmelen
Печатается с разрешения издательства Schibsted Forlag AS, Oslo, и литературного агентства Hagen Agency, Oslo.
Дизайн обложки и макет: Антон Ходаковский
ISBN 978-5-17-077734-1 (ООО «Издательство ACT»)
© Schibsted Forlag AS, 2012
© А Ливанова, перевод на русский язык,
2013 © ООО «Издательство ACT», 2013
Аннотация
17-летняя Лука учится в художественной школе и мечтает стать великой художницей. Ей есть о чем поведать миру, ведь каждый день на земле происходит столько чудовищных несправедливостей. 19-летний Гард живет на заброшенной фабрике, играет в свое удовольствие на ударных в музыкальной группе и ночами гоняет на мотоцикле. Он ничего не хочет от жизни, и ему нечего сказать. Но однажды Лука и Гард встречаются, и в этот момент каждый из них понимает, что теперь их жизнь обрела новый смысл.
«Сказки больше, чем правда: не потому, что они рассказывают нам о том, что драконы существуют, а потому, что они говорят, что драконов можно победить».
Гилберт Кит Честертон
Мы знали, на что мы идем. Мы собрали всю доступную информацию. Разузнали обо всех осложнениях, которые могут возникнуть.
Обо всех побочных действиях.
О болях, о потере ориентации. И о том, что мы никогда не сможем никому рассказать об этом. От нас ничего не скрыли. Но даже теперь, когда я знаю, чем все закончилось, я ни о чем не жалею. Я не могу жалеть ни о чем. Ведь мы сами выбрали этот путь.
Мы знали, на что мы идем. Мы собрали всю доступную информацию. Разузнали обо всех осложнениях, которые могут возникнуть.
Обо всех, кроме этого.
1
Гард вскакивает на мотоцикл и мчится в черную дождливую ночь. У него нет определенной цели, поэтому он выбирает дорогу, которой он никогда раньше не ездил. Сквозь ткань рубашки он ощущает, как лежащее в нагрудном кармашке письмо прилипает к вспотевшей коже. Он знает, что благодаря этому он в силах совершить все, что захочет. Абсолютно все.
Он зачитал это письмо почти до дыр. Бесконечно разворачивая и вновь складывая его. Кажется, что этот листок формата А4, развернутый и сложенный вчетверо так много раз, скоро уже распадется крест-накрест и рассыплется в прах.
Все рассыплется в прах.
Гард чувствует, как его сердце стучит по бумаге, и с каждым ударом сухие волоконца все слабее держатся друг за друга. И по мере того как рассыпается письмо, сердце Гарда стучит все сильнее. Оно бьется о бумагу, о куртку и даже о тьму вокруг. Легкий поворот правой рукой, и скорость тут же возрастает. Вибрация двигателя распространяется по всему телу, согревая его; только на свой мотоцикл Гард и может положиться. На мотоцикл, который доставит его туда, куда ему надо.
А вот куда ему надо?
Гард гонит мотоцикл во всю мощь. Классно мчаться вот так среди ночи, когда на дороге никого нет. Наконец-то весь мир принадлежит ему. Он получил права прошлой осенью, как только достиг нужного возраста. Гард резко наклоняется в сторону, поворачивая направо, и чувствует, как тело и мотоцикл сливаются в единое целое. Дождь просачивается, хлюпая, в зазор между перчатками и рукавами куртки. Дождь поздней осенью — опасная вещь. Упав на мерзлую ноябрьскую землю, капли могут замерзнуть. Образовать ледяную корочку между поверхностью покрышек и грубым асфальтом. Такой вот дождь с нижним охлаждением. Гарду не хочется думать об этом. Вместо этого он думает о дарующем ощущение свободы запахе бензина и жженой резины.
Эта поездка необходима ему, чтобы дать выход всей той энергии, что всегда накапливается в нем после работы вечером в субботу. Энергия копится и копится, сколько бы ему ни приходилось ходить по залу, носить поднос за подносом с бутылками пива, грязными или чистыми стаканами, докрикиваться до посетителей сквозь плотную стену звука, ритмично вбиваемую между ним и ими, между ним и его коллегами. Между всеми, кому придет в голову бредовая мысль забиться в это тесное, душное заведение, оснащенное огромными колонками и прожекторами с лиловым и зеленым светом и заполненное тяжелым сухим дымом, который нагнетается генераторами под ноги танцующих.
Ему просто необходимо вырваться на шоссе. Вот там-то можно как следует поддать газу. Зигзагами промчаться между трейлерами. Ворваться под яркий свет фар, заставив вздрогнуть зажиревшие тела шоферюг, рассевшихся за рулем со стаканчиком кофе в руке и вглядывающихся во тьму — не выскочил бы на дорогу лось. Им тоже больше нравится ездить ночью. Так что в такое время здесь только они — и он. Мотоцикл, трейлеры, темнота и твердый асфальт. Только так ему удается забыться. Чем выше скорость, тем быстрее исчезают мысли. Если его мозг не будет заполнен ими, а станет полым, как птичьи косточки, то и сам он тоже сможет летать. Он легонько поворачивает руль правой рукой на себя; мотоцикл — это ракета, мчащаяся сквозь дождь, сквозь пространство и время, прочь от этой планеты.
В суставах рук у него — динамит, а во взгляде— сера.
И вдруг он замечает кого-то. Прямо посреди дороги. Там, где никогда никого не было. Худенькое существо в черном пальто, с огромными наушниками на голове. Девчонка с лицом, будто у ландыша. Гард вцепляется в руль и ударяет по тормозам, жмет на них что есть сил и ухитряется сбросить скорость, но этого не достаточно. Визг тормозов пронизывает пространство впереди него и рассекает его надвое.
2
Луке не сидится в тесной студенческой каморке. До выставки осталась неделя. Но вряд ли у нее что-нибудь получится. Всю ночь Лука пролежала без сна, глядя в потолок. Еще одна ночь... Она прекрасно представляет, какими должны быть картины. Вот только не знает, как этого добиться.
Дома она не просыпалась по ночам, даже если в хлеву блеяли козы, а с отвесных горных круч с грохотом сходили лавины. Но теперь, когда она переехала в город, ее может разбудить даже то, что не имеет звука. Тени. Мысли соседа. Безмолвные холсты, не тронутые краской.
Стены комнатенки возвышаются над ней, как каменная кладка каземата. Три метра на четыре. Две книжные полки, диван, на котором она спит. Письменный стол и платяной шкаф. И это все. Она поворачивается на бок и ударяется головой о стенку. Все, прочь отсюда. Она сбрасывает одеяло, натягивает на себя одежду и открывает окно. Только бы не встретить никого в коридоре. Кто-то бредет в сторону туалета. Кто-то в нижнем белье ступает босиком по холодному и грязному полу. Кто-то, кого она не знает, но с кем вынуждена делить ванную и кухню, половую тряпку и чайные чашки.
