Наталья Даган - Наши все тридцать

Мы живем, опережая события. И в этом весь смысл. Потому что так нам хочется – опережать события. Потому что нам кажется, что времени у нас нет.

И это правда. Обратив время в деньги, живя в бешеном ритме больших городов, мы пристрастились тратить время, так же как и деньги. И так же как и денег, нам стало его вечно не хватать.

Но однажды мы бываем застигнуты переменой: мы переходим в средний возраст. Тридцать лет, середина жизни. Мы вплываем в него красиво и уверенно, не теряя темпа, как на машине с коробкой-автомат въезжаем в поворот: чуть рассеянно даже, слегка понтово, привычно соблюдая среднюю скорость… Не глядя еще на спидометр, не считая еще километры пробега.

Поначалу кажется, что все по-прежнему. Но тридцать лет странный возраст. Время, когда, включив телевизор и перелистывая каналы, можно внезапно охнуть, увидев секс-идола конца прошлого века своим современником в третьем тысячелетии. То есть таким, каков он сейчас. И, схватив телефонную трубку, набрать немедленно номер подруги.

Кумиры нашей молодости состарились, и это первая примета нового времени. Герои Кевина Костнера и Ричарда Гира, Микки Рурка и Алека Болдуина, Ральфа Файнса и Мела Гибсона – незабываемы и не переиграны никем. Особенно не переиграны потому, что фильмы про любовь больше не снимаются. А снимается нынче один только экшн[1] – где есть движение, и только: в лихих триллерах женщины дерутся с мужчинами на равных, на равных с ними стреляют из многозарядных пистолетов, а врагов убивают даже изощреннее и ловчее.

Но наши кумиры не блекнут в лучах своей славы, а мы… А мы с годами нуждаемся в них даже больше.

А потому герои классических фильмов улыбаются нам брутальными улыбками снова и снова в незабываемых романтических сумерках ушедших 90-х, – стоит только снять диск с полки. Поддавшись магии тех лет, во время фильма даже почти не вспоминаешь о том, что актеры, сыгравшие в этих легендарных лавстори, равно как и актрисы, едва ли в то время были старше тебя. А после, отложив пульт, понимаешь, что твой собственный зенит, возможно, уже настал. (И оглянувшись вокруг, начинаешь искать признаки какого-нибудь особенного свечения.)

Тридцать лет возраст немного тревожный. Время, когда опережать события уже не хочется. Хочется начать делать свои. И тревога закрадывается в сердце, когда понимаешь, что «хотеть» продюсировать свои события и даже мочь это делать – мало. Надобно что-то еще. Истово хочется верить в такие минуты в это «еще», что оно тебя не оставит, так же как и хочется верить в нетленность образов ушедших экранных героев.

Тридцать лет. Возраст. Апокалиптичный и оптимистичный одновременно. Вершина жизни. Время, когда мы начинаем чаще собираться вместе, при том что информационных поводов для этого становится все меньше. Время, когда тянет подводить итоги, сомневаясь, итоги ли это. Это также и время оптимизма, вторых браков: ибо второй брак есть безусловная победа оптимизма над жизненным опытом.

Это время ожидания тоже.

Однажды, на шабаше тридцатилетних невест по второму разу, я исподволь подкинула все эти темы на обсуждение. И услышала множественные подтверждения моим мыслям: о закате наших героев, о возросшем коварстве удачи и об ощущении пика жизни.

Впрочем, насчет удачи многие высказались наоборот, в том смысле, что у нас теперь ее хоть и меньше, чем раньше, но зато хватка наша стала крепче, смертельнее… Не уйдет нынче от нас птица счастья завтрашнего дня. Насчет же плачевного положения киногероев согласились все, и многие девушки стали после того печальны.

«Но, – сказала одна моя подруга, вскинув вверх палец с богатым маникюром, – теперь мы можем считаться полностью свободными женщинами, коль скоро ушли в сумерки даже наши кумиры!» Другая, подумав, добавила, что нашим мувистарам было сложнее бороться со старением в то время, когда они блистали, чем нам сейчас, поскольку в нашем распоряжении теперь такие притирки и кремы, которые разве что искусственным интеллектом не обладают.

А жаль, добавила другая, что не обладают, а то бы и ума нам вложили, помимо коэнзимов, чтобы мы курить бросили и пили меньше!

Еще одна моя подруга, почти такая же киноманка, как и я, добавила, что очень даже хорошо, что наши кумиры – последние идолы в ряду голливудских секс-символов.

«Понимаете, – сказала она многозначительно, – то, что за последние пятнадцать—двадцать лет никто не пришел им на смену, означает, что они могут спокойно почивать на лаврах. Они лучшие среди прочих равных. Никто не пришел сменить их, и никто их не затмил».

Ныне и присно, и во веки веков, сказали мы и немедленно выпили.

Тридцать лет странный возраст. Столь странный, сколь и интересный. Вдруг неизвестно откуда появляются промежутки времени, не заполненные ничем. Я бы даже сказала – подозрительные своей томительностью промежутки.

Все используют их по-разному. Кто-то идет в картинг. Кто-то выпивать пива. Кто-то начинает впихивать в эти непродолжительные урывки ничегонеделанья подготовку нового бизнеса. Кто-то решает жениться/выйти замуж.

Я вот решила собирать истории. Всякие. Не только свои, но и моих подруг. Тридцатилетних и не очень. По памяти и с диктофона. Портрет поколения, чьи кумиры давно ушли в тень, а новые нам не нравятся.

В нашем благословенном возрасте с кумирами доводится быть знакомыми лично. Мне, например, случилось однажды общаться с Ричардом Гиром. И с некоторыми нашими звездами тоже привелось знаться, но только у нас ведь теперь в буквальном смысле звезд нет, есть медийные лица. Понятие звездности в нашем кино сильно размыто многочисленным и, похоже, беспорядочным участием актеров во всех мыслимых и немыслимых сериалах, так что и никакие красные дорожки, постеленные перед Пушкинским кинотеатром, не спасают.

Между тем познакомиться со знаменитостью не так уж и сложно. Это, конечно, большое везение… Но. Заранее продуманная тактика и твердое понимание того, чего вы от нее, от знаменитости, хотите, дают прекрасные результаты. Главное – хотеть, а не фанатеть! Хотите постоять рядом и сфотографироваться – пожалуйста. Хотите автограф – пожалуйста. Даже поцеловаться хотите – пожалуйста! Некоторые звезды мужского пола очень даже это любят. Даже если хотите замуж за них, за знаменитых, – все возможно, как показывает практика третьих браков Тома Круза и Николаса Кейджа!