Annotation
Я встретила самого потрясающего мужчину на свете. Я готова была ради него на все, но у него нашлись дела поважнее.
Прошло время, я вышла замуж. Мое сердце чуть не остановилось, когда оказалось, что мой идеальный мужчина - отец моего мужа.
И он против нашего брака. Он пообещал добиться нашего развода любой ценой. Но я люблю его сына и так просто сдаваться не собираюсь.
Кажется, люблю...
В тексте есть:
герой старше героини, откровенно и эмоционально, запретные чувства
Хозяин жизни
Глава 1
Хозяин жизни
Надежда Мельникова
Глава 1
— Смотри, толкает меня локтем подруга, шумно втягивая «мохито» через трубочку. — Вон он.
— Вижу, — опускаю глаза в пол, чтобы мужчина не заметил того, как я внимательно его разглядываю.
Хотя это смешно, вряд ли хозяин местного царства нас вообще заметил.
— Охрененный мужик. Не мужик, а огонь, — шепчет подруга, обтекая слюной.
Знаю и без нее. Михаил Дусманис или проще «хозяин жизни», как прозвали его в нашем городе, похож на большого медведя. Когда я впервые его увидела, я не смогла удержать возглас восхищения. Широченные плечи, мощная спина, руки с буграми мускулов и переплетений сухожилий. Тонкие штаны не скрывали крепких ягодиц и развитых мышц бедер. А еще глаза, такие темные, почти черные, загадочные, что смотришь и аж дух захватывает. Богат, красив и не женат.
Переходя от компании к компании, Дусманис пожимает руки гостям, приветствуя. Слежу за ним, не отрываясь. На хозяине этого и еще нескольких популярных заведений сегодня легкая цветастая рубашка с короткими рукавами. Он подходит чуть ближе, заводит разговор еще с кем-то. Иссиня-черные влажные волосы в художественном беспорядке, темная густая борода и легкие брюки, которые сидят так низко, что кажется, держатся лишь на одном причинном месте. Сегодня жарко и его рубашка расстёгнута. Я, милая послушная девочка, замираю, с жадностью рассматривая выглядывающую каменную грудь, коричневый сосок, обнаженный бронзовый живот и ползущие по рукам рисунки татуировок. Небольшое тату есть и на груди.
Ох уж эти низкие штаны. Подобное со мной происходит впервые, смотрю на Дусманиса, и по телу пробегает ток.
Вообще-то, когда дело касается бизнеса, Михаил Дусманис аккуратно зачесывает свои волосы назад, надевает строгий костюм, темные очки и почти полностью сбривает бороду. Но сегодня он отдыхает.
— Он смотрит прямо сюда, — визжит подружка.
И действительно, его темный взгляд ползет по залу, останавливаясь на нас. И мне кажется, что я краснею до кончиков своих рыжих волос, когда Дусманис поворачивается в нашу сторону. Он намного старше меня. Думаю, между нами не меньше двенадцати лет, но это не мешает мне дышать через раз в его присутствии. Мы никогда не общались, я только смотрю… издалека. Черные глаза с насмешкой оглядывают мою длинную, белую юбку и широкий, бесформенный, розовый свитер тонкой вязки. Надела его, думая, что будет холодно, теперь выгляжу гораздо скромнее всех остальных.
У каждой хорошей девочки есть фантазия. И вот Дусманис одним своим видом будоражит мое воображение. И я уверена, что фантазия навсегда останется таковой, потому что для безумств я слишком трусливая. К тому же, для развлечений у него полно высоких, длинноногих и очень красивых девушек.
Михаил держит в руках бокал виски и улыбается. Но это не доброжелательная улыбка, скорее сексуальная насмешка, оскал хищника.
— Блин, если бы не Петька, — вздыхает моя подруга, вспоминая своего парня, — я бы сама потянула его в туалет и отдалась бы в кабинке. Маш, он просто огонь.
— Ну конечно, отдалась бы она. Кишка тонка, — смеюсь я над подружкой, которая только так говорит, на самом деле тоже трусиха.
Хорошо, что подруга напомнила мне о туалете, выпив два пьяных коктейля с вишенкой, я нуждаюсь в посещении этой самой комнаты. Встав из-за столика, я иду по коридору, оборачиваясь и раздумывая брать ли с собой сумочку. Скольжу по залу глазами и едва не задыхаюсь, наткнувшись на взгляд черных, горячих глаз. Михаил Дусманис смотрит прямо на меня.
До туалета добираюсь без происшествий. Выпускаю хохочущих девчонок и захожу внутрь. Здесь открыто окно, довольно прохладно, дверь в санузел захлопывает сквозняком. Не обращаю на это внимания. Делаю свои дела, охлаждаю лицо водой. Долго разглядываю себя. В памяти постоянно прокручивается этот томный взгляд настоящего мужчины. Внутри трепет и огонь. Решаю вернуться в зал и дергаю ручку туалета, но она не поддается. Замок заело. Дергаю снова и снова. Но дверь не открывается. Стучу, зову на помощь, но в баре так сильно орет музыка, столько голосов и чужого смеха, что меня просто не слышно.
Сумку с телефоном я не взяла, часов у меня нет, и я тупо расхаживаю по туалету. Сижу на подоконнике, снова расхаживаю. Да что там никому в туалет что ли не нужно?
Прислушиваюсь, понимая, что за дверью что-то изменилось. Очень шумно, музыка звучит по-прежнему громко, но вот крики стали другими, как будто испуганными и истеричными. Сердце подпрыгивает, кровь останавливается в жилах, потому что слышится грохот. Я даже не знаю с чем это сравнить. Землетрясение, конец света? Грохот такой, будто стена обвалилась.
Барабаню в закрытую дверь. Кричу, умоляя о помощи. Пытаюсь открыть окно, но там решетка. Я начинаю плакать, потом кричать, затем снова плакать. Испытывая стресс, я пытаюсь вспомнить уроки охраны безопасности жизни, но помню только черные глаза с усмешкой.
Вскоре дверь открывается, охранник, перепачканный в побелке, орет на меня, выгоняя в коридор. Как будто мне здесь нравилось.
Я пытаюсь вернуться, но с потолка все валится, одной стены нет, завязалась драка. Посреди бара стоит джип. Зачем кто-то въехал в стену бара? Я бегу по коридору в обратную от зала сторону. Здесь должен быть черный выход. Пойти через разъяренных мужчин я не решаюсь, вдруг попаду под горячую руку.
Но за дверьми подсобки, какие-то кабинеты и складские помещения. В самом торце дверь поприличнее, я дергаю ручку на себя, этот кабинет совсем другой. Он просторный, мебель дорогая, кожаная, а на полу ковер. Меня сейчас прибьют, а я думаю о мебели. Снова мечусь по кабинету и ничего умнее, чем забраться под стол, не нахожу. Меня обязательно спасут, полиция приедет быстро.
Спустя какое-то время я слышу шаги и вижу знакомые ноги в стильной, дорогой обуви. Дусманис наклоняется и заглядывает к себе под стол. Его руки в карманах. Несмотря на всеобщую панику, он абсолютно спокоен. У него заведение разворотили, а он кажется даже бровью не повел. Снова эти темные глаза, такие черные и яркие, что пробирает насквозь. Я студентка гуманитарного университета, будущая учительница младших классов теряюсь под внимательным взглядом Дусманиса.
Его хриплый голос заставляет свернуться в комочек и прижать колени к груди сильнее. Опасный, сильный, хищный.
— Боишься? — интересуется Дусманис.
Он тянется, рукой касаясь моей щеки, затем горячий мужской палец скользит к моим губам.
Я быстро кручу головой отрицательно, мол, нет, не боюсь. На самом деле, конечно, да. Кровь набатом звучит в висках.
— Лжешь, — в голосе слышится усмешка, а глаза, кажется, совсем не смеются, даже наоборот.
Он снова трогает мои губы, а я осторожно отодвигаюсь.
— Я тебя спасу, девочка, только в том случае, если ты разденешься передо мной. Я. Хочу. Тебя рассмотреть. Полностью, — усмехается Дусманис, протягивая мне широкую ладонь, к запястью которой ползут красивые витиеватые татуировки.
От одной мысли, что я стану перед ним голая, краска приливает к моим щекам. Дусманис сверлит меня взглядом.
