1
Таня. Пять лет назад
— Тань! Таня!
Громкий голос мужа, раздавшийся в тишине квартиры, разрушает мой сладкий и такой долгожданный сон. Накрываюсь одеялом, до последнего надеясь, что Леша перестанет кричать и справится с возникшими трудностями сам. Слышу, как в прихожей что-то громко падает, муж матерится, и это окончательно гробит надежду снова уснуть.
Тянусь за телефоном, и стон злости и разочарования срывается с губ. Могла бы поспать еще минимум час. Сегодня командировка, свалившаяся как снег на голову, вылет в восемь утра, а я легла часа три назад.
— Танюш, — Сомов заглядывает в спальню, — ты спишь что ли?
— Твоими стараниями — нет, — хмуро бурчу в подушку.
— Знаешь, мама говорит…
Сейчас мне совершенно наплевать, что там говорит Антонина Львовна. Ее нравоучения и вечное мной недовольство сопровождают нас с тех пор, как три с половиной года назад Сомов объявил, что мы поженимся. И не смотря на то, что почти все нас отговаривали, в декабре мы расписались.
— … что жена должна встречать мужа ужином в любое время дня и ночи и при любом самочувствии, — заканчивает Леша, и строит щенячью мордашку. — Ну что накормишь?
Сцепив зубы, выбираюсь из теплой постели и, молча, топаю на кухню. Муж как собачонка плетется сзади, только миски в зубах не хватает.
Подзываю его жестом и говорю:
— Вот, Леша, это называется холодильник, — тычу пальцем в технику, еле сдерживая рычание, — там продукты. Достаешь, накладываешь в тарелку и ставишь в микроволновку. Поясняю. Тарелки у нас здесь, — хлопаю рукой по шкафчику над раковиной, — а микроволновка — это такая белая прямоугольная штука с дверцей, которая стоит на столе.
— Тань, ты издеваешься что ли? — искренне недоумевает муж, нахмурив брови. — Мама говорит, что жена не должна лениться.
В данную секунду Сомов напоминает мне Кролика из любимого советского мультика Винни-Пух. Только вместо фразы «Все потому, что кто-то слишком много ест!», слышу очередное правило от Антонины Львовны.
— Леш, погугли значение слова «лень», — я говорю устала, потому что этот разговор происходит у нас не впервые. — Когда человек работает по десять часов в день, а потом готовит и убирает в доме — это не лень. А ты вместо того, чтобы проявить чуть-чуть заботы и погреть еду самому, разбудил меня, зная, что у меня самолет.
— Ой, да брось, — отмахивается Лешка. — Успеешь отдохнуть в самолете. А сейчас ты обязана меня накормить.
Еще одна капля в котел моего терпения оказывается нитроглицерином.
— Вот, когда ты начнешь обеспечивать меня как твой отец Антонину Львовну, а я сидеть дома на жопе ровно, тогда хоть каждую секунду буду бегать за тобой и сопли подтирать! — шиплю я.
Не планировала затевать ссору, но Леша поднес спичку к вороху накопившихся проблем, и я взрываюсь.
— Тань, ну ты чего? — хлопает глазами муж. — Ты же знаешь, я бизнес развиваю. Все в магазин вкладываю.
— Четыре года, а результата нет. Хватает только на аренду помещения, — говорю спокойнее, начиная доставать продукты из холодильника. — Я не могу тянуть все остальные расходы.
— Тебя же недавно повысили, — удивленно произносит муж, стягивая кусок колбасы.
— И ты быстренько свалил на меня кредит за свою машину. Ты ее хотел, обещал платить сам! — перехожу на крик. — На мне ипотека, квартплата, продукты, одежда! Теперь еще Рендж!
— Я бизнесмен, — гордо заявляет Леша. — Мама говорит, окружающие меня вещи должны соответствовать статусу.
— Хватит цитировать свою мать! — взвизгиваю я. — Не набизнесменил ты еще на такую жизнь. Надо по средствам жить, а не по статусу.
Ставлю перед Лешей поздний ужин и разворачиваюсь, чтобы уйти, но он хватает меня за талию, прижимая к себе, и тянется для поцелуя. В нос ударяет запах алкоголя.
— Ты еще и пьянствуешь, — произношу укоризненно, отступая назад. — На какие шиши?
Лицо мужа искажается от злости.
— На те, которые заработал! Твое какое дело?!
Какое мое дело?! Я жопу рву на работе, выполняя все прихоти шефа, чтобы свести концы с концами. Не помню, когда в последний раз встречалась с друзьями. А это чмо развлекается, зная, что нам тяжело финансово.
Становится так обидно, что на глаза наворачиваются слезы. Сдерживаю их неимоверными усилиями, так как давно усвоила урок: слезы — пустая трата времени.
— Мне пора одеваться, — выдавливаю сквозь комок в горле, вздергивая подбородок.
— Опять командировка, Танечка? — кричит Леша, больно хватая меня за локоть. — А может ты не по работе летаешь, а с шефом кувыркаться?
— Что ты несешь? — у меня округляются глаза от такого необоснованного обвинения.
— А что? В точку попал?!
От поднявшейся волны гнева, слезы моментально высыхают. Выдергиваю руку из Лешиного захвата и хрипло произношу:
— Видимо надо было соглашаться, когда Байдин предлагал. Было бы не так больно от чуши, которую ты несешь.
Проскальзываю мимо мужа и скрываюсь в ванной. Никогда не давала повода для ревности. Да, и Леша раньше так со мной не разговаривал. Даже когда я рассказала ему о грязном предложении Антона Николаевича, он лишь посмеялся.
Я устроилась в компанию на стажировку в экономический отдел, сразу после свадьбы. Восемнадцатилетняя исполнительная дурочка, я хваталась за любое задание, которое мне подсовывали. В итоге глава отдела обратил на меня свой сальный взор и предложил ублажать его взамен на повышение. Естественно, я отказалась.
Байдин тупой, но хитрожопый. Узнал про ипотеку и оставил мне два варианта: я объезжаю его член, и все у меня в шоколаде, или выполняю его и свои обязанности, иначе уволит и перекроет кислород с поиском работы.
На Лешу не положиться. Пришлось сцепить зубы и продолжать работать.
Я и лететь сегодня не должна была, но Байдин уговорил большого босса Геннадия Борисовича прихватить меня в Краснодар, потому что знает: из всего сказанного на семинаре, его крошечный мозг поймет только имена выступающих.
Друг Борисыча подсунул нам этот подарочек около двух лет назад, под лозунгом: «Прими кровинушку под заботливое крылышко». С такими друзьями никакие враги нестрашны. В свою-то компанию родного валенка взять не захотел. Сразу видно умный мужик.
Захожу в спальню, сбрасываю халат и тянусь к приготовленной одежде. Надеваю нижнее белье, чулки и поворачиваюсь к большому зеркалу.
За последние пару лет я сильно изменилась. Бедра округлились, грудь увеличилась до третьего размера. Все девочки моего возраста сформировались к восемнадцати, а я припозднилась. Мне двадцать один, и только недавно я перестала выглядеть как подросток, и стала замечать, что мужчины проявляют интерес к моей внешности. Может Леша из-за этого взбесился. Долго копил негатив и психанул. Нет, глупости.
Натягиваю через голову темно-зеленое платье с длинным рукавом, неглубоким вырезом и широкой юбкой ниже колена. Скромно, но элегантно. Беру со стула полупустую дорожную сумки и выхожу из спальни.
В прихожей сталкиваюсь с Лешей. Он строчит сообщение, прислонившись плечом к стене у входной двери. Бросаю быстрый взгляд на кухню. К грязной посуде на столе прибавились кружка и обертки от конфет.
— Тань, там тарелки надо помыть, — бросает Леша, проходя мимо.
— Вот и помой, я опаздываю, — вру я, застегивая сапоги.
Лучше проторчу лишние полчаса-час в аэропорту, чем задержусь еще на минуту.
— Я устал и хочу спать.
— Я тоже устала, но ты без зазрения совести меня разбудил. У тебя завтра, точнее сегодня, выходной — выспишься.
Берусь за ручку двери, на ходу застегивая полушубок, скорее выбраться.
— Таня, ты обязана следить за чистотой.
Уверена, это очередные слова его мамаши. Поворачиваюсь к мужу лицом.
— Повторяю, — говорю холодно, — догмы твоей матери мне не подходят. Она нигде и никогда не работала, я же пашу как проклятая. С удовольствием хлопотала бы по дому, если бы не приходилось так много работать. Так что будь добр, собери свою бизнесменскую волю в кулак и убери за собой свинарник.
