Пролог
Моей любимой сестре Оле посвящается.
Ее, наверно, можно миновать,
Влюбившись сразу вдумчиво и зрело,
И навсегда утратить благодать,
К ней возвращаться –
К первой, неумелой,
Загадочной, неистовой, слепой,
Чтоб, испытав, как счастье убывает,
И, вспомнив молодое, — «Есть любовь!» –
По-взрослому поправиться: «Бывает!»
Юрий Поляков
— А сейчас переходим к другим новостям. Вчера сотрудники ФСБ России предотвратили серию терактов в нескольких областях страны, двое террористов задержаны, еще шестеро ликвидированы, — сообщила известная телеведущая вечерней программы. — Послушайте эксклюзивное интервью с одним из участников захвата. На экране появилось видео с наложенной на лицо цензурой в виде мозаики.
Девушке, приметной, яркой внешности, сидевшей в тихом, почти безлюдном кафе, хватило секунды, чтобы узнать фигуру говорившего, его характерный наклон головы. И хотя голос был порядком искажен, она поняла — это он.
— Наташка, посмотри, — она указала на висевший возле уютного камина телевизор, — это он, он.
— Да кто он-то? — спросила подруга.
— В «Новостях» Влад. Шевалье.
— Не может быть.
— Значит, может. Он все-таки добился своей цели.
Дикторша, читавшая текст, продолжила:
— За умелое выполнение боевого задания несколько участников этой операции представлены к правительственным наградам. Военные поощрены внеочередными отпусками.
«Это сколько же мы знакомы? — подумала девушка. — Так, десятый, одиннадцатый класс, пять лет института, два года работы, всего девять лет, скоро юбилей».
— Может, Влад тоже поощрен отпуском и приедет наконец домой, все же здесь у него родители, — предположила Наташа.
— Может быть, и приедет, — ответила ее подруга, а потом тихо добавила: — Только захочет ли он увидеть меня?
Вспомнилось прошлое, оно вдруг набежало, нахлынуло, полностью захватило…
Глава 1 Кавалер Шевалье в «Монтессори»
Если на клетке слона прочтешь надпись: буйвол, — не верь глазам своим.
Козьма Прутков
— Нет, нет и нет, ну, ты придумала, систер, — глядя на девушку, сказал Влад, — я, чтобы надел женскую одежду — да никогда.
— А что такого? Помнишь, мы читали о кавалере д’Эоне, который переоделся в Лию де Бомон и по приказу Людовика IV отправился к императрице Елизавете с тайным поручением.
— Помню, и что?
— Ну, ты же мечтаешь стать шпионом?
— Я мечтаю через два года поступить в академию ФСБ, а потом, в перспективе, стать офицером ФСБ, может быть других спецслужб, но никак не шпионом.
— Влад, ну тем более. Ты и меня выручишь, и себя проверишь на предмет умения адаптироваться, как говорится, в стане врага.
— Да зачем, что за глупости? Какой-то детский сад.
— Это не глупости. Я не хочу ехать в этот лагерь, понимаешь? Передумала. Можно, конечно, сдать путевку — и все дела, да ведь трудно представить, какую мама закатит истерику: посчитает, сколько она сил и средств затратила, чтобы определить меня на эту профильную смену, сколько людей на уши подняла! Ужас! Да еще этот дурацкий развод родителей. Сам же видишь, как она нервничает. Зачем лишний раз напрягать человека? Съезди в «Монтессори», прошу, смена всего-то десять дней, а я отправлюсь к бабушке вместо тебя, потом и ты приедешь. Нас все равно в этом городе никто не знает, подмену не заметят. Зато все сочинения по литературе, если, конечно, продержишься в лагере, я буду весь десятый класс писать за тебя.
— Весь год? — задумался Влад.
— Да, весь год, даю слово.
Предложение, если рассматривать под углом обещаний и клятв сестры, было заманчивым. Парень не любил уроки литературы вместе с этими дурацкими сочинениями. Нет, читать нравилось, можно сказать, это было его хобби, и анализировал произведения он довольно грамотно, но никак не доставляло удовольствия ему, как, впрочем, и любому шестнадцатилетнему парню, ну, почти шестнадцатилетнему, делать это под диктатом учителя.
— Систер, а как бабушке объяснишь, где я и почему ты приехала вместо меня?
— Ничего страшного, ей расскажу все без вранья. Она поймет в отличие от мамы.
— Все сразу раскусят, что я парень, уверен в этом.
— А ты постарайся, чтобы не поняли. Разговаривай поменьше, и только хриплым голосом, мол, у тебя ларингит, ангина, все вместе, в общем, скажешь, нужно беречь голос. Волосы у тебя длинные. Или распустишь, как сейчас, или перехватишь резинкой. Да, нужно подбривать пушок, где усы пробиваются. А еще обязательно крась губы, ну, не хочешь помадой, так хотя бы блеском для губ, представь, будто пользуешься мазью от ушибов, все легче будет пережить, — и, понимая, что брат уже почти согласен, продолжила: — Ну, что, по рукам?
— По рукам. Но с тебя сочинения в течение года.
Утром следующего дня Влад с уже сформированным на пункте сбора отрядом ехал на автобусе в детский оздоровительный лагерь «Монтессори. Ехал он под видом родной сестры — Влады Шевалье, разумеется, одетым в ее длинную, цветастую легкую юбку, футболку солнечно-желтого цвета, белые укороченные кеды. Эту композицию дополняла невесомая соломенная шляпка с небольшими полями.
— Давайте знакомиться, ребята, меня зовут Лиля, — задорным, звонким голосом сказала вожатая, встречая воспитанников на веранде корпуса, где им предстояло жить, — я и мой помощник Николай рады вас приветствовать на многопрофильной смене. Наш отряд называется «Любители литературы».
«Вот не повезло, так не повезло, опять будут учить, как работать над сочинением», — подумал Влад.
Девушка задорно продолжила:
— Мы будем с вами работать над написанием школьных сочинений, стихов, прозы. Вы научитесь выразительно читать любые тексты. А сейчас всем предлагаю познакомиться. Для этого я любому из вас предам символ нашего отряда — ручку с золотым пером. Оно, перо, конечно, условно золотое, но мне однажды принесло удачу, думаю, что поможет и вам. У кого окажется в руках этот предмет, должен представиться и рассказать о себе, своих увлечениях. Итак, я передаю символ, — она обвела всех взглядом и решила остановиться на невзрачной худенькой девушке небольшого роста в больших роговых очках, — вам.
Обладательница ручки с золотым пером покраснела и представилась:
— Меня зовут Анастасия Резвых.
— Настя? — перебила ее речь вожатая.
— Да. Про увлечения. Раз я здесь оказалась, логичным бы было предположить, что одно из хобби — литература, еще нравится рисование. Также люблю гимнастику и путешествия на велосипеде.
— Спасибо. Кому вы хотите передать для знакомства наш символ? — спросила вожатая.
— Вот этой девушке, сидящей справа от меня, — и указала на Влада.
— Здравствуйте, я Влад…ди, — и, боясь, что все поймут по оговорке, кто на самом деле перед ними, закашлялся, дабы себя не выдать. — Я Владислава, сокращенно Влада. Люблю вышивать крестиком и читать произведения в жанре бизарро-фикшн.
— Что это за жанр? — загалдели ребята.
— Бизарро находится на стыке абсурда, сюрреализма и фантастики с элементами литературы ужасов, постапокалипсиса, антиутопий, — весьма квалифицированно ответила Настя.
— Простите, кхх, трудно говорить, кхх, ангина, — продолжил Влад и предал ручку парню, сидящему напротив.
— Да ничего-ничего. Как мило, редко сейчас встретишь девушку, любящую вышивать крестиком, — восхитилась вожатая Лиля.
— Я — Вова Курченко, просто приехал отдыхать, купаться и загорать.
Перекличка продолжилась, последней была поэтесса Катя, мечтавшая поступить в литературный институт.
— А сейчас мы все пойдем в столовую, потом на мастер-класс, — предупредила вожатая.
Все это время Влад, для присутствующего в лагере народа — Влада, находился рядом с Вовой, буквально не отходил от него ни на шаг. А с кем ему еще быть? Парней в отряде больше не было. Но, как выяснилось, Курченко этот шаг не одобрил:
— Ты что ко мне прицепилась, девчонок полно, а ты ко мне липнешь. Успокойся, ты не в моем вкусе. Я люблю мелких, миниатюрных, а ты жердина, почти на голову выше меня ростом, да и плечи у тебя, как у мужика, крепкие.
