Глава первая
Часть первая.
Я еще раз проверила старый лакированный шкаф в прихожей. Кроме затхлого запаха старых вещей и звона пустых бутылок так ничего и не нашла. Сдвинув брови, я подняла голову вверх, копаясь в своей памяти, где же могла оставить свое незаменимое оружие. Хотя без него тоже можно обойтись, но лучше взять с собой дополнительное средство защиты. В это время на кухне послышался звон тарелок и кастрюль. Отлично. Отец уже не спит. Он наверняка должен быть в курсе, куда пропала моя старенькая, но верная бита. Я быстрым шагом направилась к кухне. В небольшое помещение уже вовсю вливался солнечный свет. Старые часы на стене показывали время: восемь утра. Надо бы поторопиться. Я уже давно должна была стоять на остановке. Хотя, учитывая тот факт, что мой телефон до сих пор молчал, Крис тоже, как всегда опаздывает. Снова нам обеим влепят выговор. Уже второй на этой неделе.
«Пап, биту не видел?» спросила я, заходя на кухню. Отец молча продолжил копаться в горе грязной посуды.
«Пап, пьяный еще что ли? Бита моя где?» прокричала на всю кухню я, водя глазами по помещению и ища закоулки, где могла прятаться моя «помощница»
«В коридоре посмотри» сухо ответил папа и открыл холодильник в поисках какой-нибудь еды.
«Нету там» так же коротко ответила я и села на стул, почувствовав легкое раздражение. На руки ко мне тут же прыгнул серый кот по кличке «Пухлый»
«Может в зале» предположил папа и сел за стол, напротив, с банкой огуречного рассола в руках.
«Смотрела уже» буркнула я, гладя довольно таки упитанного кота на моих коленях.
«Не знаю дочка, Серега заходил, наверное, он взял» предположил отец и жадно припал к рассолу. Я поморщилась при виде этой привычной для меня картины по утрам. «Пухлый» тем временем посмотрел на меня голодными глазами, но мне было пока не до него. Я согнала кота с рук и встала напротив отца, уперев руки в боки.
«Ну и какого лешего он ее взял? Чего он вообще опять тут забыл? Меня уже бесят твои Сереги, Сашки, Наташки. Я же просила, чтобы ты сюда своих собутыльников не приводил» гневно ответила я. Папа оторвался от банки, вытер сухие губы и поднял свои красные опухшие глаза на меня.
«Он так на пару минут заходил» невинным голосом ответил он. Я закатила глаза и с разворота ударила кулаком в стену.
«Задолбали!»
Кулак тут же покраснел, но боль быстро прошла. Эти руки привыкли к боли от ударов об стену либо о кости другого человека. Сложно представить, что такая высокая стройная девушка с длинными темно-русыми волосами, ярко синими глазками, круглым лицом, немного обсыпанным веснушками, да и вообще довольно симпатичной внешности занималась иногда боями без правил на ринге.
«Зачем тебе бита?» спросил отец и потер свое колено. Я обратила на это свое внимание. Похоже, старая травма стала намного чаще напоминать о себе, особенно после очередного запоя.
«На «стрелу» с Крис идем сегодня» ответила уже спокойно я и, схватив со стола немного черствый бутерброд с колбасой, откусила небрежно кусок. При таком взрывном характере я быстро отхожу от ссор и конфликтов.
«Какая еще «стрела»? На дворе не девяностые» усмехнулся отец. При упоминании о прошедшем времени он как всегда с грустью посмотрел на стопку старых пыльных грамот на подоконнике. Наверное, опять хвастался вчера своим собутыльникам о своей бывшей карьере в девяностые годы. Еще бы. Раньше успешный спортсмен по вольной борьбе. А сейчас, безработный отец-одиночка, который почти каждый день губит свое здоровье алкоголем. И в свои сорок восемь лет из высокого, синеглазого, накаченного брюнета превратился в лысеющего, худого, беззубого старика под шестьдесят лет.
«Да там, у знакомой Крис какие-то гопники отжали ноутбук, да еще и не ее, долго объяснять. Надо сходить разобраться» ответила я, дожевывая бутерброд. Отец закатил глаза. Ну, а что он хотел? Любовь к борьбе мне передалась по генам от него, а вот хулиганство и упрямость от моей покойной матушки. Царствие Небесное ей.
«Кулаки и есть твое мощное оружие. Да и еще один привод в полицию тебе ни к чему» подметил отец. Я знала, к чему он клонит. Я уже имела неполадки с законом. Драка в общественном месте. И эта драка далеко не первая.
«Все нормально, пап, здесь реально они не правы. Ладно, побегу на учебу» тут же спохватилась я, посмотрев на покрытые пылью часы на стене.
«Возьми на комоде деньги, дома шаром покати» сказал папа, отдав последний кусок колбасы Пухлому.
«Это последние деньги?» спросила я, выгребая с комода мелочь. Пособие по потере кормильца я перестала получать три года назад, когда мне исполнилось восемнадцать. Теперь доход семьи составлял только небольшую пенсию отца по инвалидности.
«Да, но скоро пенсия» отозвался папа из кухни. Я тяжело вздохнула и посмотрела на фото своей мамы, которую потеряла семь лет назад. Да уж, при маме такого не было. Отец хоть и получил травму, но пил редко, сдерживала жена. Елена Андреевна, моя мама, хорошо зарабатывала, я ни в чем не нуждалась. А потом ее не стало и все пошло наперекосяк. Отец нашел утешение в бутылке с друзьями алкоголиками, а я с тех пор, почувствовав вседозволенность, стала своего рода пацанкой.
Меня зовут Лариса. Лариса Черносталь. И сейчас я живу вот так. Недавно мне исполнилось двадцать один. Совершеннолетняя. Теперь могу покупать сама себе сигареты и алкоголь, надоело вечно таскать у отца. Конечно, так было не всегда. Раньше была совершенно другая жизнь.
Папа Игорь Матвеевич Черносталь — мастер спорта по вольной борьбе. Обладатель различных наград, медалей, грамот. Высокий красивый мужчина. Мама Елена Дмитриевна прапорщик в военной части. Строгая властная женщина. Родители растили из меня спортсменку, держали в ежовых рукавицах. Учеба, спорт, дом. Никаких подруг, никаких гулянок. Только спортивная карьера и учеба. И как ни странно, имея взрывной характер, мама во мне это подавляла. Я была пай девочкой. Да и грех было на что-то жаловаться. Мы были дружной семьей. Часто ездили на отдых всей семьей. Родители во мне души не чаяли. Покупали все, что я захочу. У меня всегда насколько я помню, была куча шмоток, электроники, игрушек. Все что пожелала бы моя душенька, родители с лёгкостью доставали. Хоть луну с неба. И я их не подводила. Учеба давалась мне легко, спорт нравился. Идеальная семья.
Все изменилось, когда отец получил травму. Неудачный выход на ринг. Травма ноги. Перелом или что-то в этом роде. Не вдавалась в подробности если честно. Неудачная операция. И приговор: в спорт путь закрыт. После этого отец сник. Мне было десять, когда это все случилось, и я прекрасно помню его состояние. И даже, наверное, понимаю. Для него спорт, все это было неотъемлемой частью жизни и тут бац! И конец. Он стал часто прикладываться к бутылке… Мама сдерживала его, пока была жива. А потом в одночасье ее не стало. Это произошло, как-то так быстро и нелепо. Она не любила ходить по врачам, тоже посвящала себя только работе и семье. И не придавала значение тому, что стала часто болеть голова. В итоге, разрыв аневризмы в голове, внезапная смерть. Мне было четырнадцать, когда ее не стало. Не люблю это вспоминать, все эти подробности. Море слез, похороны…
Прошло уже семь лет с тех пор. Но мы никак не можем войти в колею. Отец с того времени много стал пить. Он поминал свою жену каждый день, до сих пор поминает. Я забросила спорт, рано попробовала алкоголь и сигареты. Нашла себе подходящую компанию. И из милой девочки, превратилась в жесткую девушку, которая иногда по вечерам разбивала кулаки в кровь на ринге в боях без правил.
Не помню, сколько у меня было сотрясений, а сколько я ломала себе костяшки пальцев. Не сосчитать. Зато я могу постоять за себя, и никто не посмеет меня обидеть, как это делали в школе. Честно говоря, до четырнадцати, я была не привлекательной. Вечно собранные темно-русые волосы в пучок, большие синие глаза, веснушки на лице и еще плоское тело. Когда мои ровесницы вовсю гуляли с мальчиками и красили глаза, губы, волосы, я вечно пропадала на соревнованиях и дома за уроками. Краситься так вообще мне не разрешала мама. И меня считали серой мышью. Постоянно обзывали, никто со мной не хотел сидеть за партой почему-то. Дети жестоки в этом плане. Если ты живешь по своим правилам и имеешь не те увлечения, как твои одноклассники, да еще и не дай бог одеваешься не так, как остальные, и имеешь телефон не последней модели, то считай ты изгой, до конца выпуска. Такой я и была. Но когда началось половое созревание (до меня оно шло почему-то долго) бедра мои округлились, выросла грудь. Кожа стала белее, веснушки незаметнее. Контроль родителей исчез, спорт заброшен. Я стала привлекательной, даже слишком. Многие парни стали обращать на меня внимание, а вот девушки обозлились, и я по-прежнему была изгоем, тем более всех своих обидчиков я наказала. Меня не раз вызывали к директору, а так же я поменяла ни одну школу из-за драк. Ненавижу школьное время, поэтому еле как дотянула до одиннадцатого класса, а потом поступила в политехнический институт на факультет «Информационные системы и технологии» Проще говоря, я программист.
