Диана Рымарь
( Не ) мой ребенок
Глава 1. Последний ужин
Обидел женщину? Жди беду.
Диана Рымарь
Часть 1. История одного побега
Мира
Я не садистка, но, бог свидетель, я мечтаю убить собственного мужа.
Наблюдаю в окно за тем, как он паркует свой джип во дворе, как поднимается по крыльцу в дом, а в груди жжет и давит, подрагивают колени. Хочется сбежать через заднюю дверь.
Не бегу.
Жду.
— Мира, я дома, — раздается его зычный бас.
Слышу в коридоре тяжелые шаги, и вот объемная фигура Антона показывается в дверном проеме.
«Муж у тебя что надо, — хвалили его три года назад на нашей свадьбе подруги. — Высоченный, забубенный…»
Ага, ага. Все при нем: и рост, и атлетичная фигура, правильные черты лица, темные вьющиеся волосы, голубые глаза. Слишком хорош для маленькой незаметной меня, ведь во мне нет ничего выдающегося.
Я — низкорослая кареглазая шатенка, таких миллионы. Мое лицо с натяжкой можно назвать симпатичным, и на этом плюсы заканчиваются.
Иногда мне кажется, что Антон специально выбрал невзрачную жену, чтобы было больше поводов поддеть, показать свое превосходство.
— Я не понял, — нависает он надо мной. — Я велел тебе встречать меня в прихожей, ты забыла?
Ну не могла я себя заставить выбежать к нему с радостной улыбкой. Не могла, и все тут.
— Прости, я не слышала, как ты приехал, — пытаюсь оправдаться.
— Хорошая жена ждет мужа у окна… Прилично одетая, — говорит он, многозначительно оглядывая мой домашний розовый халатик.
Надень я платье, сказал бы — чего вырядилась, не на параде.
Надень я джинсы, выдал бы, что выгляжу как пацанка, и при моей плоской попе такое носить воспрещается.
В этой игре я всегда проигравший.
— Повесь. — Антон с недовольным видом сует мне свою кожанку.
Беру, несу ее обратно в прихожую, гадая, почему это так сложно — повесить верхнюю одежду самому. Неужели правда проще отнести ее мне? Ну смешно же!
Хотя нет. Не смешно.
Вешаю куртку на плечики, убираю в шкаф в прихожей. Мысленно отмеряю по линейке десять сантиметров. Именно на таком расстоянии, по мнению моего мужа, должны висеть вещи в шкафу.
Спешу обратно в гостиную.
Антон стоит ровно на том же месте, где и раньше.
— Ну ты медленная… — качает головой. — Хоть ужин приготовить сподобилась?
Киваю. Приготовила, конечно.
— Хочешь поесть в столовой или на кухне?
— В столовой, — кивает он. — Я надеюсь, хоть сегодня у тебя ничего не пригорело?
— Не пригорело, — мотаю головой.
И исчезаю.
Следующие пятнадцать минут бегаю из кухни в столовую и обратно. Накрываю стол белой скатертью. В центре ставлю блюдо с овощным салатом и свежей зеленью, а также нарезанный на идеально ровные ломтики хлеб собственного производства. Мне повезло, именно сегодня он получился особенно ароматным и мягким.
Водружаю на белую тарелку здоровенный кусок стейка, спешу подать мужу.
Себе мясо не кладу. Антон говорит, я в последнее время поправилась, хотя по весам не видно — по-прежнему показывают сорок восемь килограммов. При моем росте метр пятьдесят пять это считается нормальным весом, разве нет? Все же ограничиваюсь пюре и салатом.
Оно мне и не к чему, мясо это, почти его даже не хочу. Я же не на полях где-нибудь тружусь, мне белок не особенно нужен. Да и один стейк стоит значительно дешевле, чем два, а Антон всегда дает мне денег на домашнее хозяйство впритык и очень тщательно следит за тем, чтобы я экономила.
Присаживаюсь и почти гордо оглядываю дело своих рук.
Стол получился красивый и аккуратный. Отодвигаю к краю салфетницу с белыми салфетками. Салфетки с рисунком, по мнению Антона, выглядят убого.
— Попробуем, — тянет муж с прищуром.
Берет вилку с ножом, отрезает кусок, сует в рот.
Сглатываю слюну. Внешне стейк выглядит идеально — с хрустящей корочкой, все как он любит. Пахнет умопомрачительно, у меня аж в животе начинает урчать.
Жду одобрительный кивок или взгляд, хоть что-то, чтобы понять — можно выдохнуть и спокойно поесть. Ведь сегодня я приготовила все идеально, придраться не к чему.
Однако муж недовольно щурится.
— Соус где? — спрашивает строго.
Я мысленно хлопаю себя по лбу. Забыла!
Ругая себя на все лады, несусь на кухню, быстро наливаю заранее приготовленный красный соус в белый керамический соусник, спешу поставить его рядом с тарелкой мужа.
Он недовольно на меня смотрит, кивает.
Снова сажусь на свое место. Осторожно наливаю в стеклянные стаканы вишневый компот, один пододвигаю мужу, второй себе.
Антон берет стакан, опрокидывает в рот, выпивает все до капли. Снова морщится.
Тут же начинаю беспокоиться. Положила мало сахара? Попались плохие вишни? Недостаточно насыщенный? Или, наоборот, чересчур?
— Я просил сливовый компот, — говорит он похоронным голосом. — Неужели ты настолько тупая, что даже не можешь запомнить, какой компот я просил?
Нервно сглатываю, мысленно воскрешаю в памяти присланные мне сегодня в мессенджер инструкции по поводу ужина. Он указал вишневый компот! Я помню, еще расстроилась по этому поводу. Осенью какие вишни? Пришлось покупать заморозку, а Антон любит напитки из свежих фруктов.
— Но ты просил вишневый… Я сейчас проверю твое сообщение, по-моему…
— Ты будешь со мной спорить? — перебивает он и буравит меня строгим взглядом.
Тут-то мне делается совсем нехорошо. Незаметно даже для самой себя пригибаю голову, готовлюсь к разносу.
— Пока я вкалываю на работе, — громогласно начинает он, — у тебя лишь одна задача — держать дом в чистоте и готовить ужин. Но ты даже с этим не справляешься. Что мне с тобой делать…
Ну почему, почему он подмечает одни лишь недочеты? Я и близко не идеальная хозяйка, я это точно знаю. Но мог бы он хоть один единственный раз заметить мои старания? Я ведь полдня на этот ужин убила!
Вижу, как его рука тянется к тарелке с хлебом, хотя рядом с ним на салфетке лежит кусок. Он собирается швырнуть тарелку в меня? Потираю плечо, на котором еще не зажил синяк после прошлого раза, когда я умудрилась взбесить мужа.
— Прости меня, Антон, я постараюсь быть внимательнее… — шепчу чуть не плача.
Наблюдаю за тем, как его рука возвращается назад, выдыхаю.
— Цени, какой я терпеливый… — цедит он и сам наливает себе еще компота.
Ценю.
Молча.
С виноватым видом.
Наблюдаю за тем, как муж выпивает очередной стакан, третий, кажется. Режет стейк, кладет в рот. С удовольствием жует, ест с аппетитом. Зато у меня аппетит пропадает напрочь.
Во все глаза слежу за тем, как его взгляд соловеет, веки будто тяжелеют.
— Что-то я устал… — тянет Антон. — Переработал, наверное…
Он кладет по обеим сторонам тарелки столовые приборы, а потом вдруг падает лицом прямо в стейк.
Замираю на месте, разглядывая его голову, покоящуюся на тарелке. Считаю до шестидесяти. Минута — нормальное время, чтобы убедиться, что не подскочит, так?
Дольше не выдерживаю, подхожу к нему близко-близко, убеждаюсь — спит.
Еще бы ему не спать. Я растолкла в его компот столько снотворного, что усыпит и слона. Это его не убьет, хотя жаль. Но проспит Антон долго, если повезет, больше суток.
Убеждаю себя уйти по-тихому. Просто развернуться и уйти. Сумка уже собрана, деньги из мужниной заначки украдены, документы сложены.
Да вот какая засада — по-тихому никак не могу.
Стою над ним вдруг начинаю кричать:
— Козел ты, Горцев! Ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу…
А потом беру сотейник с красным соусом, густо пахнущий чесноком и кинзой, и выливаю содержимое Антону на голову.
Правой щекой он лежит на стейке, а левая вся в соусе. Красота!
Хватаю тарелку с салатом и вываливаю содержимое на Антона.
