Дарья Данина
Прости себе меня
Пролог
Ощущение невесомости. Оно прекрасно. Прекраснее, чем даже можно себе представить. Это всегда помогало ей уйти от проблем. Уйти от назойливых мыслей, что она какая-то не такая. Странная. Или даже с приветом. Уйти от себя. От косых взглядов, которые преследуют её даже во сне.
Даниэла продолжала считать. Кажется, сегодня будет побит собственный рекорд.
Сорок один, сорок два, сорок три...
Чёрт!
В одно мгновение её словно толкают под рёбра и, распахнув глаза, она прокручивается вокруг своей оси. Разрезает ладонями толщу воды, чувствуя сопротивление. Её рот машинально открылся и тут же наполнился водой. Паника. Она слишком неожиданно поглотила её. Толкнувшись, девчонка рванула вверх, выплывая на поверхность и жадно хватая губами прохладный воздух. Кислород. Он резко обжигает лёгкие, и девушка испуганно оглядывается.
Что это?
Яблоко?
Красное. Словно бутафорское. Оно плавало над голубой гладью, отказываясь тонуть. Будто дразнило девушку тем, что справляется гораздо лучше, чем она.
— Муха! — Даниэла ухватилась за каменный борт бассейна и подняла голову. Ну, конечно... большего шутника, чем он, здесь нет, — перекуси! А то уже полдня там торчишь! Смотрю, ты не тонешь?
Идиот.
Гордеев.
Сосед и её личная катастрофа. Кнут, плеть. Розга. От каждого его взгляда или слова её кожа горит огнём, словно её безжалостно секут. Будто она непослушная кобыла, которую пытаются научить быть послушной.
Как жаль, что забор между их домами не настолько высок, чтобы полностью закрывать их двор от соседского.
— Пошёл ты, — сказала не так громко и уверенно, как планировала. Размазня...
— Ты что-то прожужжала?
Услышал.
Даниэла вылезла из воды и торопливо обмоталась полотенцем. Полезла в инвентарь, чтобы достать сачок. Рваными движениями прошлёпала обратно к бассейну и выудила то, что буквально свалилось ей на голову. Придурок. А если бы он попал? Он вообще думает головой? Хотя... там наверняка пусто. Думать нечем.
Вытащила яблоко из сетки и вновь задрала голову. Задержала дыхание, когда их взгляды пересеклись. Демон. За что ей это?!
— Жри сам своё яблоко! — замахнулась, и что есть сил бросила плод обратно. Едва ли она могла достать до окна, откуда самодовольно усмехался соседский сынок... но было обидно, что он даже не вздрогнул. Не шелохнулся, наблюдая за тем, как его щедрый подарок перескочил через трехметровый забор, и упал на идеально выстриженный газон.
— У меня уже есть! — выкрикнул, демонстрируя в своей руке такое же: ярко-красное. Большое. Надкусанное.
Клоун.
Ей оставалось лишь фыркнуть. Прокрутиться юлой и выскочить с заднего двора. Скрыться от вездесущего придурка. Сгинуть.
Поскорее бы сгинул он сам.
Сколько лет продолжается весь этот спектакль взаимной ненависти? Хотя, нет. Это не спектакль. Здесь всё по-настоящему. Наигранностью здесь и не пахнет...
Он издевается над ней вот уже три года. Изгоем школы не сделал, но сделал своей мишенью для оттачивания острот и понятных одному ему шуток. Ему и его шайке таких же недоумков.
Семья Гордеевых соседствовала с ними столько, сколько Даниэла себя помнила. Их родители прекрасно общались и даже были друзьями. Как и они с Егором. Когда-то. Друзьями не были, но общий язык находили. Когда были совсем мелкими, даже играли вместе. Выгуливали его собаку и играли в войнушку, поливая друг друга водой из бутылок с проколотыми крышками. Дани даже помнит, как они с Гордеевым построили настоящую крепость из снега! Сколько ему тогда было? Лет двенадцать?
А спустя пару лет между ними пробежала чёрная кошка. Или даже не так: его укусила бешеная собака.
Сначала он прекратил с ней здороваться. Затем перестал составлять своим родителям компанию, когда те шли в гости к соседям. А ещё позже сменил игнор на тихие насмешки. Косые взгляды. С годами эти взгляды менялись. Они наполнялись... надменностью и неприязнью. Он не боялся смотреть. Никогда не отводил взор первым. Смотрел прямо в глаза. Иногда на его губах проскальзывала ироничная усмешка. А иногда ничем не прикрытое презрение.
Даниэла даже разбираться в этом не хотела. Возможно, это стало неверным решением. Точкой невозврата. Она всё спускала ему с рук, считая, что когда-нибудь ему это надоест. Но этот день всё никак не наступал. Она терпела. Позволяла Гордею заходить всё дальше. А он и не думал останавливаться. Безобидные шутки перестали казаться ей такими уж безобидными.
Когда Гордеев был в выпускном классе, он разрушил любые надежды Даниэлы на то, что когда-нибудь настанет день, и они вновь найдут с ним общий язык.
Он раздавил её. Извалял в грязи перед их общими друзьями и сделал всё для того, чтобы больше месяца девушка не высовывала свой нос на улицу. Сделал слово “стыд” её триггером. Постарался на славу, чтобы разбудить в ней настоящие и очень яркие чувства. Тогда Дани узнала, что такое лютая ненависть.
С тех пор прошёл год. Монстр по соседству исчез с её радаров. Выпустился, поступил в престижный ВУЗ северной столицы и теперь, закрыв первую летнюю сессию, вернулся. Ничуть не изменившись, он продолжал доставлять ей дискомфорт. Продолжал ковырять незажившие ранки и пускать ей кровь.
Поднявшись к себе в комнату, первым делом Дани подошла к окну и рванула шторы, закрывая обзор на свою спальню и себя, в том числе. Нет, такого удовольствия она ему не доставит. Уже учёная.
Скинула полотенце на кровать и упала рядом, хватая с прикроватной тумбочки телефон.
Несколько пропущенных от Янки, и одно сообщение от неё же:
“Сеня, ты там снова лёгкие разрабатываешь?”
Сеня. Гораздо лучше, чем муха.
Её папа наполовину грек, и Дани досталась соответствующая фамилия: Ксенакис. Отсюда и прозвище.
А вот обидное “муха” ей досталось от Гордеева. Чтоб его...
Подлый и озлобленный на весь мир тип.
Что не так? Откуда это всё?
Где она оступилась, что эта сволочь спускает на неё собак при каждом удобном случае?
Она надеялась, что за год Егор повзрослеет. Оставит её в покое. Возьмётся за ум и даст ей спокойно жить. Но, кажется, подобная щедрость не входила в его планы.
Глава 1
Год спустя.
— Боже! Какая ты красивая, Дани! А ну-ка повернись!
Когда-то роскошная копна тёмных волос была безжалостно отрезана, а на коротких волосах теперь пестрели светлые пряди. Лёгкие локоны обрамляли нежное личико, а выразительные брови и красная помада добавляли этому образу дерзость и перчинку.
Выпускной. Долгожданный и вызывающий трепет в груди. Этот день просто обязан был быть лучшим за прошедший учебный год. Позади одиннадцать лет ужасной школьной формы и скучных уроков, многие из которых, она знала наверняка, ей были совершенно ни к чему. Впереди целая жизнь, полная сюрпризов. Университет, о котором она грезила последние пару лет и, конечно же... то самое дивное время студенчества. Ей едва исполнилось восемнадцать. Разве это не восхитительно?
— Ты очень красивая! — повторилась мама, разворачивая девушку лицом к зеркалу, — не жалеешь? — намекнула на новую причёску.
— Пока не поняла, — ей, наверное, просто надо привыкнуть к новой стрижке. В какой-то степени: к новой себе.
— Нужно привыкнуть, — мать будто прочитала мысли дочери, и отошла от неё на пару шагов, — так, теперь снимай платье и марш в столовую. Нужно хорошенько подкрепиться перед церемонией. А я пока достану твои туфли.
— Бежевые, мам! — Даниэла осторожно потянула молнию на рёбрах, расстёгивая платье и спуская его вниз, — не чёрные. Хорошо?
— Всё-таки бежевые? — Марина Арсеньевна одарила дочь проницательным взглядом и, склонив голову к плечу, поджала острый подбородок.
— Да. С ними мне больше нравится.
Уверенно кивнула девушка, кончиками пальцев касаясь коротких локонов. Она всё ещё сомневалась в том, что приняла правильное решение, обрезав свои волос. Они почти доставали до талии. Но в какой-то момент Дани решила, что от них нужно избавиться. На носу новый жизненный этап. И желание оказаться на его пороге обновлённой, заглушило любые доводы рассудка.
