Личная помощница для мажора - Кира Рысь

Никогда не забуду тот зимний день!

День, в который моя жизнь круто перевернулась с ног на голову. Или нет, скорее, наоборот, обрела правильное положение, перестав стоять на голове.

Каким же невозможно прекрасным было то утро... Свежим, чистым, хрустящим, словно бодрящий мятный леденец.

Ещё с ночи подморозило, и тонкая корочка льда хитро расползлась по асфальтовым дорогам незаметной ловушкой. Я торопилась. Выскочила из дома, судорожно пытаясь вспомнить, не забыла ли я чего-то важного, и быстро-быстро направилась к платформе Московского Центрального Кольца.

Теплые куртки, серьёзные взгляды… Тягучее пробуждение сонного города уже сменялось весьма активной жизнью. Ещё чуть-чуть и бешенный ритм займёт собой всё столичное пространство. Буквально влетев в поезд МЦК, я довольно выдохнула, размашистым жестом, насколько позволяли стоявшие вокруг пассажиры, отряхнула своё зелёное пальто и сняла очки – прямоугольные, в черной оправе, мои самые-самые любимые. Папа подарил. Я достала из очечника, всегда удобно пристроенного в моем кармане, мягкую салфетку и протерла стекла. Снова водрузив очки себе на нос, я посмотрела на своё отражение в зеркальной полоске у карты метрополитена. Бледное лицо с раскрасневшимися на морозе скулами и горящими серо-голубыми глазами. Прямой нос, пухлые губки. Иссиня-черные волосы, собранные в высокий хвост на затылке.

Вроде, ничего особенного, а вроде и очень даже ничего.

Вагон МЦК размеренно покачивался, спеша всё ближе и ближе к ледяным водам Москва-реки, туда – к великолепным скульптурным сталинкам, окутанным красными огнями машин, что стояли в пробках под ними, к высоткам Москва-Сити, сияющим строгим стеклянным ансамблем, захватывающим дух. А как сверкает лазурь утреннего зимнего неба! И весь город на ладони – люблю его до Луны и обратно, и каждое утро трепещу. Как мало надо, чтобы почувствовать себя счастливой!

О, мне выходить! Влившись в толпу на платформе, я помчалась вперёд в общем утреннем темпе.

До университетского корпуса я бежала чуть быстрее, чем следовало бы, так как хотелось ухватить большую порцию горячего капучино с карамельным сиропом перед парой испанского. Без кофе будет сложно! Такова жизнь студента-лингвиста, уж что с нас взять!

Поскользнувшись, я по всем законам физики должна была, как минимум, упасть и очень больно, но, благодаря ребристым подошвам моих ботинок и насыпи ненавистного реагента, меня как-то так закрутило, что я всё-таки умудрилась устоять на одной ноге. Проходящая мимо группа студентов подхихикнула, увидев всю эту картину, и, щебеча, прошла дальше. Я, чуть поостыв, нырнула за ними в массивную арку на территорию университета и сразу же свернула на тропинку к моему корпусу.

Учебные часы пролетели как-то незаметно, даже слишком быстро. Промотавшись по лекциям и семинарам, толком не пообедав, зато наболтавшись за пирожными и чаем в буфете, я не заметила, как подошло время ехать домой. День был в самом разгаре, и мне это очень нравилось – я любила, когда занятия заканчивались пораньше, и зимой было весьма приятно возвращаться домой засветло. А сейчас и курс уже последний – ещё одна сессия и всё, подготовка к итоговым и диплому. Ух! Даже не верится!

Так как мне надо было забрать недалеко от центра на серой ветке один заказ, я мотнулась туда. Заказ забрала быстро, выбежала из ТРЦ на всех порах и направилась к пешеходному переходу. Всегда ужасно не любила это место здесь в час пик – вечная толпа, и тут же машины, парковка, такси, и под самым боком оживленная Варшавка, Арбитражный суд и, конечно, сумасшедшие потоки людей.

Самое интересное случилось именно в том месте, которое нельзя точно назвать проезжей частью и с той же точностью нельзя сказать, что это пешеходный переход.

В общем, всё понятно: начало декабря, скользко. Народ и машины – все смешалось на одной дороге, на переходе. Я поскользнулась, какая-то толстая корова с всклокоченными волосами толкнула меня прямо в спину, и я полетела прямо под колёса его новенького Бентли. На самом деле, под колёса так и не улетела, а хлопнулась на капот. Моя сумка с шипами шлепнула по машине с хорошего размаху и что-то там процарапала. Вот тогда я и почувствовала, как сердце уходит в пятки. Даже не сразу сообразила, что он проехал мне по правой ноге. Здорово так проехал, больно было, но как-то боль не сразу ощутилась.

Первая мысль: Боже, кто там сидит-то?

Что мне за дела моих шипов с сумки будет?

Не дыша и не в силах даже прикинуть, что сейчас вокруг происходит, я повернула голову в сторону водителя авто. Все что я заметила, так это то, что его лицо было искажено гневом. А когда он вылетел из машины, я и вовсе потеряла дар речи. Парень был нереально хорош собой...

Если я была среднего роста, то он был явно выше среднего. Его светлые волосы были аккуратно уложены, лицо было действительно, не побоюсь этого слова, красивым. Выглядел он весь с иголочки, начиная от костюма и заканчивая часами и ботинками.

- Ты сумасшедшая?! - крикнул мне парень.

Перед моими глазами крутились только пораженные ужасом лица родителей, видящие счёт за починку этого Бентли. У папы и так кредит за его новую машину! И что же теперь?! Кому докажешь, что мне хорошенько дали под зад и я, поскользнувшись, упала на чертов Бентли этого красавчика!

Парень направился ко мне. Краем глаза я видела, как вокруг нас сгущается небольшая толпа, слышится какой-то бубнёж. Кроме мысли "Надо бежать!" в моей голове ничего не осталось, и я, помня, что подземный переход совсем рядом, драпанула в его сторону. Забыла вот только, что две минуты назад у меня была раздавлена нога.

Оттолкнувшись от капота, я, прихрамывая, попыталась быстро пойти вперёд. Далеко не ушла.

Тот самый парень молодой, светловолосый, холёный – аж тошнит, появился передо мной в долю секунды и тут же схватил за плечи. Я подняла голову. Перед глазами маячило его красивое лицо с раздражённо поджатыми губами.

- Быстро в машину! - прошипел он, сверкнув серыми, словно сталь, глазами. - Без разговоров.

- Э, послушайте… - попыталась оправдаться я, но меня едва ли услышали.

- Смирно садись и не рыпайся, - пробормотал он мне на ухо и впихнул на переднее сиденье одуряющее приятно пахнущего салона.

На меня вдруг опустилось совершенно ватное, почти непробиваемое смирение – все равно выхода нет, и крылья у меня сейчас