Тун. Лето в розовом городе - Гай Маркос

© Гай Маркос, 2021

© ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2022

1969 год

Лучи солнца прокрались в убежище старика Артура и мягко прижались к его некогда широкой и сильной спине. «Девятый час», – подумал он, оглядев плоды своего предрассветного труда. На участке, неподалеку от нового многоквартирного дома, в котором обитали его родные, он соорудил под деревом небольшой навес, где проводил большую часть своей нынешней жизни. Старость лишила его возможности приносить в дом деньги, поэтому он трудился весь сезон, чтобы в холода радовать родных различными яствами. Молодежь беззлобно ухмылялась его одержимости домашними заготовками, но жадно опустошала запасы еще до прихода весны. Сегодня он собрал два ведра абрикосов и даже планировал перебрать и очистить от косточек килограмм-другой до того, как шумные мальчишки нагрянут к нему в гости.

Внук, названный в его честь, не отличался легким нравом. Зато его друг Азат был спокойным и добрым, усмиряя внутренний шторм шестилетнего Артура. На прошлой неделе они закатали первые банки вишневого варенья. Возбужденные и радостные, два друга угостили сладким лакомством своих матерей, прыгая на месте от нетерпения, точно козлята. Рузанна и Наира, неразлучные еще со школьной скамьи, оценили старания сыновей и позволили им самостоятельно добираться до участка, освободив утренние часы для посиделок за чашкой кофе.

Измотанные, но счастливые, дети стали ложиться в положенное время и просыпаться пораньше, чтобы помогать деду. Он уставал с ними, но не хотел признаваться в этом даже самому себе. Ему нужен был их детский восторг. Если раньше вечера наводили на него тоску по прожитым годам и людям, оставшимся лишь в воспоминаниях, то теперь он засыпал с улыбкой на морщинистых щеках. Он чувствовал себя нужным, как никогда раньше.

– Папи! [1] – Артур влетел в заботливо распахнутую калитку и бросился на деда, задев ногой ведро.

Под тяжестью плодов оно устояло, лишь пара абрикосов упала на вытоптанную землю.

Шедший следом Азат поднял их, деловито осмотрел и вернул на место.

– Барев, Артур-папи! [2] – поздоровался он.

– Как хорошо, что вы пришли! – воскликнул старик, как делал это каждый день с начала лета. – У нас полно работы! Идите мыть руки!

Мальчики побежали к уличному умывальнику и стали тщательно тереть ладошки, как учил дед. Затем он усадил их на старые паласы, свернутые и обвязанные по краям шнурками, и объяснил, что делать.

Дед слушал, как во время работы друзья обсуждали французскую комедию с Луи де Фюнесом. Азат закидывал абрикосы в огромную кастрюлю, а косточки бросал в миску, откуда те тут же попадали в неумолимые тиски Артура: его камень со всей силы опускался, дробя косточку. Мальчик был явно не в духе. Утром он сказал родителям, что если они назовут брата Арамом, то он не будет его любить. За это мать и отец лишили его похода в кино, но ему стыдно было поделиться плохой новостью с другом.

– Яхк! [3] – воскликнул Азат, отшвырнув испорченный плод подальше.

Битый, обезображенный птицами и погодой абрикос приземлился прямо перед башмаком деда.

Старик тяжело наклонился за ним и медленно подошел к детям:

– Я рассказывал вам, как варят абрикосовое варенье?

– Да! – откликнулись оба и, перебивая друг друга, поведали деду о своих познаниях.

– И самое главное, почему мы добавляем ядрышки в варенье?

– Потому что душа абрикоса находится в косточке! – ответили мальчики хором.

Дед довольно кивнул и протянул им испорченный абрикос. В его иссушенных солнцем и временем пальцах плод уже не казался таким безобразным.

– Смотрите. – Он поднес его к глазам, внимательно рассматривая. – Абрикос – волшебный!

Мальчики переглянулись. Они побоялись высказать сомнения, но все же выдали себя мимикой.

– Не верите? А вы присмотритесь! Жизнь его не пожалела, да! Но запомните: даже из самого плохого абрикоса может вырасти прекрасное дерево!

– Папи, ты его посадишь?

Старик вынул косточку и бросил ее в наполненную доверху кастрюлю. Он знал: если та пойдет ко дну, шансы есть. Последний круг на воде сомкнулся, и поверхность вновь успокоилась.

– Да! – кивнул он. – У этой косточки есть душа.

2012 год

Прибитый дождем песок прижимался к моему затылку. Я хотела отстраниться от этих ледяных прикосновений, но сил не было. Оставалось лежать и слушать симфонию моря. Я почувствовала, как волны лижут мои босые ноги, плавно поднимаясь выше. В этих касаниях было что-то странное. Пальцы? Я напряглась.

– Везучая! – произнес мужчина, быстрыми движениями ощупывая мое тело. – Легко отделалась!

Я приподняла голову. Жгучая боль тут же пронзила все тело. Везучая…

Все исчезло. Жестокая реальность забрала мое море, оставив лежать посреди ночного проспекта. Вовсе не чайки кричали вдали, это были люди и вой сирен. Как я тут оказалась? Обессиленная, я опустила голову на холодный окровавленный асфальт. Везучая!

Везучая… Спасатель ошибся. Последующие дни неоднократно убеждали меня в этом. Будто стаи птиц, меня окружали бесконечные белые халаты, и мне очень хотелось бросить в них камень, чтобы хоть немного побыть в тишине, без капельниц и уколов. Заживающие раны зудели, организм постепенно креп, а с ним и желание поскорее покинуть больничные стены.

Прошла неделя, но меня и не думали выписывать. Беспокойство закралось под ребра, то и дело больно пиная изнутри. Я чувствовала себя псом, который неотрывно следит за проплывающими под дверью тенями в ожидании хозяина. К концу недели все попытки разузнать, что происходит, убедили меня в одном: больничный персонал игнорировал сам факт моего существования. Они лечили нечто безголосое и бесправное.

Удивляться было глупо: мой собственный отец относился ко всем именно так. Он ни разу не приехал навестить меня. Скорее всего, и другим он не позволил это сделать.

Прошло еще два дня. Меня разбудил тихий шепот медсестер.

– Почему она все еще здесь?

– Говорят, на нее объявили охоту. Это ж она тех парней прикончила!

Что происходит?! Я резко села в кровати и успела схватить медсестру за руку:

– Рассказывайте, что случилось!

– Мы не можем, нас уволят! – взмолилась моя жертва, пытаясь вырваться.

Но во мне не было ни капли сострадания.

– Если не скажешь, то, поверь, я сделаю так, что тебя даже поломойкой никуда не возьмут!

– Скажи ей, Вера! – сдалась вторая, косясь на дверь.

Вера еще секунду раздумывала и наконец протянула мне