Трепет. Его девочка - Чарли Маар

Я смотрю на себя в зеркало. Красная помада, черная подводка, размазавшаяся по щекам от слез. Волосы красиво завиты, для кого? Для него? В кого я превратилась? Это же не я. Не я. Кукла.

Беру расческу и начинаю остервенело раздирать кудри, над которыми так долго трудился стилист. Зачем я вообще на это решилась?! Он не умеет любить. Как я могла поверить в его любовь. Глупая! Глупая, глупая... Как я могла ответить на его любовь? Глупая...

Слезы уже перестали течь. Напоминанием о том, что я проплакала несколько часов, служат лишь черные круги под глазами. Я со злостью бросаю расческу в зеркало. На нем тут же появляется тонкая трещина, искажающая мое отражение. Уродуя его, как он изуродовал мою душу.

"Пошел ты! Как же я тебя ненавижу! Ты меня искалечил. Зачем ты это все начал?! Чтобы вот так с легкостью меня уничтожить?!"

Тыльной стороной ладони вытираю красную помаду с губ, глядя как она размазывается по щеке, рисуя улыбку клоуна на моем лице.

"Я твоей никогда не была и не буду. Больше я не буду плакать из-за тебя, ждать тебя, хотеть тебя. Все это изначально было неправильным, ложным, мерзким, и вот доказательство того, что другим это стать не может".

Поднимаюсь со стула и начинаю срывать с себя красивое белье, чулки и подвязки. Отбрасываю тряпки в сторону и голой плетусь в ванную. Включаю холодную воду и встаю под ледяные стури, чтобы они вышибли из меня любовь к нему, чтобы заморозили мое сердце и не позволяли отныне болеть из-за того, кто этой боли не заслуживает.

- Как ты мог?... Как мог?

Шепчу в пустое пространство, понимая, что меня никто не услышит. Его сегодня нет и не будет. И я прекрасно знаю, почему. А завтра не станет нас, потому что уйду я.

Да нас никогда и не было. Это была лишь иллюзия, в которую он заставил меня поверить.

Но все рано или поздно заканчивается. Вот и иллюзии пришел конец. И нашей истории без романтичной пометки ХЭ.

- Привет, Яна. Как дела?

- Максим...

Когда парень открывает дверь и выходит из машины, нависнув надо мной грозовой тучей, я невольно отступаю назад. Страх змеей ползет по рукам и позвоночнику, воображение безжалостно подкидывает картинки того, как может повести себя тот, кого, скорее всего, из-за меня отстранили от игр. Конечно, чисто технически это не из-за меня, ведь он сам виноват в сложившейся ситуации, он бы мог тогда не увозить меня и не приставать в машине, склоняя к близости, которой я не хотела. Тогда проблем с Рустамом у него не было бы. Но вряд ли Зверг рассуждает так же. Он сам говорил, что ему все достается легко, и он привык к этому, а тут его лишили даже права участвовать в игре, являющейся смыслом его жизни.

- Наверняка лучше, чем у меня. Куда идешь? Подвезти тебя, сол-ныш-ко?

- Никуда я с тобой не поеду!

- Боишься? - выплевывает парень, делая шаг в мою сторону и хватая зе плечи. - Правильно, что боишься, потому что я уже ничего не боюсь. Из-за твоего хрена у моего отца и меня теперь столько проблем, что говнокачка не справится. Знал бы, что Багримов имеет к тебе прямое отношение, близко бы не подошел, надо было сразу мне об этом сказать, а сейчас уже поздно.

Я вздрагиваю от той злобы, что блестит в глазах Максима, которые я еще совсем недавно считала красивыми. Теперь они мне такими не кажутся.

- Так это из-за него ты мне отказывала? Он тебя потрахивает или только собирается, а, Ян? - неприятно ухмыляется парень. - Отец мне рассказал, что Багримов вроде как женат был на твоей матери, которая умерла. Но судя по его словам и поведению, относится он к тебе не как к падчерице. Вот это доча у нее. Могила только остыла, а ты сразу к ее мужику в кровать прыгнула. И я считал тебя другой? Все вы суки продажные, просто кусок пожирнее отхватить пытаетесь. Мало вам всегда.

Слова Зверга о моей маме бьют прямо в средце. Мне так больно в этот момент, что неизвестно откуда берутся силы, позволяющие мне оттолкнуть руки парня и залепить ему пощечину. От удара ладонь простреливает боль, но эта боль не сравнится с той, что сжимает мое сердце.

- Не смей говорить о моей матери! Ты вообще ничего обо мне не знаешь, так что оставь меня в покое! Если кто и виноват в твоих проблемах, так это ты сам, но никак не я! - кричу, а губы дрожат, и мне с трудом удается сдерживать слезы. Я не хочу плакать перед ним, показывать свою слабость.

Губы Зверга кривятся, он пальцами проводит по щеке, на которой отпечатался красный след от моей руки, после чего тянет руку ко мне и сжимает подбородок.

- Невинной овечкой больше нет смысла прикидываться, Ян. Может, у Багримова и есть связи, но мой отец - не последний человек в городе. Так что, будет еще на моей улице праздник. Я из-за тебя сезон отыграть не смогу, и, возможно, не один, а спорт - самое важное, что есть у меня в жизни. Ты у меня это отняла. Однажды и у тебя самого важного не останется. Я тебе обещаю.

Ничего ему не отвечаю, просто сил нет, да и какой смысл реагировать на его угрозы, они могут быть пустыми. Если бы он хотел что-то сделать, то сделал бы это сейчас. Зверг резко разворачивается и садится в автомобиль, а через пару секунд срывается с места. Я какое-то время просто стою, глядя на то место, где только что находилась машина парня. В голове крутится его обвинение в моей связи с Рустамом, слова о том, что я ужасная дочь... Это повлияло на меня сильнее, чем мнимая угроза Зверга. Крупная дрожь прошибает тело, и я не могу с ней справиться. Это было больно и неприятно слышать даже от такого, как Максим, что уж говорить обо всех остальных? О наших знакомых, которые могут подумать так же, о маминых подругах, которые прекрасно знают и Рустама, и меня...

Обхватываю плечи руками и начинаю медленно плестись