Тройняшки в подарок - Дина Павлова

Глава 1. Диана

1 января 2021 года.

Мне всегда хотелось чего-то особенного. Особенной судьбы. Чтобы через тернии к звездам, чтобы спасти любимого или, хотя бы, разделить с ним какие-нибудь тяготы, достать звезду с неба, остановить коня, потушить хату, перенести рельсу.

Я чувствовала духовную близость с женами декабристов, с революционерками, героями всех войн и первой женщиной-космонавтом. Меня мог остановить только танк. А точнее — два танка, потому что один — это все-таки несерьезно. И когда Валера ушел в армию, я даже была готова следовать за ним в Анадырь, чтобы стоять под воротами воинской части с мешочком с конфетами, замерзая при минус пятидесяти.

Валера сказал что ехать не надо, а мама — во, первых, что я должна закончить одиннадцатый класс, а, во-вторых, что такими темпами я найду себе уголовника, раз мне надо стоять под какой-нибудь стеной с передачкой и мерзнуть. И предложила потренироваться на котиках — просто дождаться Валеру с армии. Мелочь, а тоже героизм, не все девушки способны таким похвастаться.

Конечно же мне казалось это мелким, несерьезным, однако это в тысячу раз лучше чем ничего. Поплакав на перроне и посмотрев вслед уходящему поезду, я решила что теперь я буду ждать Валеру и писать бумажные письма или как там у них принято.

Любили ли мы друг друга? Тогда я считала что наша свадьба уже запланирована на небесах. К тому моменту мы уже встречались полгода, но сейчас, оглядываясь на прошлое, обдумывая наши отношения, я понимаю, что это была игра в одни ворота. И если я чувствовала как минимум привязанность, то Валера — досаду что у меня только мама и однокомнатная квартира. А он всегда мечтал о «мерседесах» за свою красоту неземную. Именно поэтому в воинской части он каким-то образом умудрился охмурить младшую дочь генерала. То ли когда дачу ему ремонтировал, то ли она его в окошке авто углядела. А как не углядеть? Красивый, зараза! А я… А я так и осталась с мамой в однокомнатной квартире на окраине города. Ждать Валеру из армии. Писать ему сообщения и спрашивать каким поездом он приедет чтобы встретить на вокзале.

Я жду Валеру тридцатого декабря, но его нет. Тридцать первого — тоже нет. И лишь минут за сорок до Нового года он вываливает свое «последнее прости». В вк. Спасибо хоть так, а то бы так и ждала до лета. А чтобы у меня не возникло иллюзий и пустых надежд, расписал мне подробно о своем счастье с дочкой генерала. А еще ожидания от их дальнейших отношений: и что теперь у него будут булки с маслом и сахаром, и красивая машина, и приставка такая что закачаешься. А я девочка хорошая, но это не профессия и даже не достоинство.

Под бой курантов я рыдаю.

Жизнь закончена. Мама смотрит на меня в ужасе, не зная как реагировать на истерику, вызванную ущемленной гордостью и разбитым сердцем.

— Дианочка, успокойся! Ну будет тебе, праздник же. Говорят как встретишь Новый год, так его и проведешь.

— Да, брошенкой и проведу! Ненавижу этого урода!

Я хлебаю шампанское и под завывания нафталиновых тел с Голубого Огонька желаю Валере самого лучшего в Новом Году: рогов поувесистей, денег поменьше, карьеру попроще, а проблем — позаковыристей.

— Слово-то какое придумала! — мама выключает звук телевизора, где поет под фонограмму очередная «мумия». — Забудь! У тебя считай и не было ничего с этим оболтусом!

«Ничего» — это про секс. У меня же она, девственность. Сомнительное преимущество приличной девушки, которое Валера так и не оценил. Мне приходит в голову мысль — если бы мы переспали, может он и не запрыгнул бы в койку к дочке генерала? Хотя глупости все это. Запрыгнул бы все равно.

— Да лучше бы было! — всхлипываю, — А то я как дура год его ждала, а в итоге…

— Ничего, нового найдешь! Таких парней половина города! — мама тщетно пытается меня успокоить, но куда там. Все ее утешения вызывают только желание реветь в три ручья.

— Я не нужна никому, никто меня не хочет!

— Глупая! Ты глянь какая ты красавица! Какие волосы, фигура… Да тебе всего ничего! Восемнадцать! Чего убиваться! — мама не понимает, а я реву еще больше. Затем решительно накладываю себе оливье и, высморкавшись в салфетку с елочкой, сообщаю:

— Вот поем и пойду гулять.

— Куда?!

— На площадь, под елку.

— Задницу себе там отморозишь, да и пьяных много, оно тебе надо? — мама не настроена меня отпускать. Она всю жизнь меня растила как орхидею в теплице. Туда не ходи, сюда не ходи. А теперь мне что, куковать до пенсии в одиночестве? Сама-то она всю жизнь без мужа. Да и не было его никогда, родила меня почти в сорок… А я до десяти лет думала что у меня папа — полярник в экспедиции. А он просто «отморозился» когда узнал что я родилась.

— А мне уже есть восемнадцать, — жую салат. — И я имею право устраивать свою личную жизнь.

— Ты доучись сначала. У тебя только первый курс…

— Одно другому не мешает. Я и так в школе круглой отличницей была, сейчас в колледже староста. Да сколько можно! — делаю еще глоток шампанского. Хороший напиток, придает смелости, — Не в пятерках счастье!

— Так ты собралась счастье сейчас искать? — смотрит на меня и с осуждением головой качает… Как будто я направляюсь на панель как минимум. Ну конечно! Надо же в библиотеке знакомиться! И в филармонии.

— Да хоть на салют посмотрю. А заодно поищу замену Валере.

— Я тебя не пускаю!

— Да хватит! У меня толком и подруг-то нет. Хватит меня «не отпускать». Надоело сидеть под твоей юбкой!

И, оставив недоеденный салат, вскакиваю с места и несусь в прихожую. Мама едва успевает встать из-за стола, но я уже натягиваю ботинки, накидываю на себя куртку и, сунув телефон в карман, выскакиваю на лестничную клетку.

Свобода!