Только для нас - Мария Зайцева

— Смотри, Тим, кто тут у нас!

Голос Ваньки звучит сердито, даже сквозь конкретный такой шум в ушах. Боже… Нахрена я так надралась? И, главное, когда успела? Пару бокалов всего-то выпила… С чего так накрыло?

Я стою, покачиваясь на высоких каблуках, держусь для устойчивости за крепкое плечо Ваньки и близоруко щурюсь на мрачную фигуру Тима.

В сердце что-то екает, дыхание затрудняется… Примерно такая же реакция, что только что была. На Ваньку.

Тим медленно отлипает от машины, к капоту которой до этого прислонялся задницей, выдыхает дым, инфернально смотрящийся в полумраке улицы, освещенной лишь одним фонарем, и идет к нам с Ванькой.

И мне почему-то хочется спрятаться. Трусливо сжаться и скользнуть за Ванькину широкую спину.

Эх, если б там реально было безопасно, я бы так и сделала.

Но Ванька для меня не менее урожающ, чем Тим.

И прятаться некуда.

Потому я стою, стараясь, по старой гимнастической привычке, держать спину ровно, и независимо смотрю на приближающуюся темную фигуру. Делаю вид, что независимо. А на самом деле… Ох, лучше не анализировать. Тем более моим пьяным мозгом.

Хотя на воздухе ощущаю, как хмель выветривается.

Или это от их близкого присутствия? Умеют они меня… взбодрить.

Машинально отмечаю, что Тим изменился.

Хотя, они оба изменились.

Ванька стал как будто выше, шире в плечах, юношеская стройность сменилась такой мужской основательностью. Откуда-то взялся бычий загривок и тяжелые кулаки…

Тим выглядит старше своих лет. Хотя, он всегда казался взрослее… Темные его волосы спрятаны под неизменную кепку, которую он привычно таскает козырьком назад, короткая борода и усы. И невероятно раскачанные плечи шириной в стол. Тим всегда был ниже Ваньки, но сейчас я вижу, что годы пошли ему на пользу. Он стал выше и крупнее.

Вообще, они оба как-то выросли… Хотя, чему я удивляюсь, мужчины растут до двадцати пяти лет, последний раз я их обоих видела пять лет назад. Им было девятнадцать. А мне — восемнадцать. Сейчас им по двадцать четыре… Они еще растут.

А вот я, со своими ста шестьюдесятью, идеальными для гимнастки, похоже, что уже нет…

Каблуки немного скрадывают нашу разницу в росте, придают уверенности.

Или это алкоголь?

В голове, несмотря на легкое прояснение, продолжает шуметь, все кружится, и, может, именно поэтому происходящее кажется нереальным.

Вообще, мое возвращение в город детства, откуда я бежала, роняя тапки, пять лет назад, ощущается сном.

Тягучим кошмаром.

Тим подходит ближе, отбрасывает сигарету, протягивает ладонь, касаясь легко скулы.

Я вздрагиваю, пытаюсь отклониться, но, покачнувшись, упираюсь спиной в твердую грудь Ваньки.

Он тут же перехватывает меня за талию, замыкая ее в горячее кольцо своих ладоней, а Тим приподнимает меня за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

И я вижу, что взгляд его не изменился за это время.

Такой же голодный.

— Вета… — тихо говорит он, — какая… неожиданность…

— Привет, Тим, — я пытаюсь быть спокойной, пытаюсь вывернуться из жесткого хвата, но безуспешно.

Ванька меня легко фиксирует так, что двинуться не могу, а Тим наклоняется, позволяя мне еще сильнее окунуться в голод своих татарских глаз.

— Все такая же красивая… — говорит он задумчиво и скользит пальцем по губам, — давно ты в городе?

— Недавно… — хриплю я, замирая перед ним, словно мышь перед котом. От стоящего за спиной Ваньки веет адским пеклом, я ощущаю, как пот стекает по спине, а Тим держит мой взгляд, не отпуская, гипнотизируя. Они всегда идеально действовали в тандеме. Дополняли один другого. И, похоже, за эти пять лет ничего не поменялось…

— И такая же врушка… — говорит Тим, — ты уже неделю здесь… И не объявилась. Не навестила… Старых друзей…

— Я… — черт, откуда они?.. — я просто дела… решала…

— Она сильно занята была, Тим, — от гулкого смеха Ваньки его грудь ходит ходуном, резонируя в моей голове, — видишь же… Дела решала… По бардакам.

— Я вижу… — задумчиво кивает Тим, — вижу… Поехали, Вет?

— Куда? — жалко спрашиваю я, понимая, что от моего желания тут вообще ничего не зависит.

— Пообщаемся, Ветк, — опять смеется Ванька. Он вообще всегда был смешливый. И тут, похоже, не поменялся в характере. — Нам ведь есть, о чем пообщаться?

— Не думаю… — медленно отвечаю я, упираясь изо всех сил ногами в асфальт. Не то, чтоб это помогло, но все же…

— А мы думаем, — веско роняет Ванька, переставая смеяться и легко подхватывая меня на руки, — у нас к тебе вопросы накопились… Парочка.

Тим кивает и молча идет к машине.

Я упираюсь в грудь Ваньки, идущего следом за Тимом, ерзаю, пытаясь вырваться, упрашиваю:

— Вань… Мне сейчас… Некогда. И вообще… Давайте завтра? Да? Завтра… Я буду в форме…

— Нет уж, Вета, — смеется Ванька, и невеселый этот его смех, болью отдает застарелой, — слишком уж ты у нас внезапная… Лучше под контролем держать.

Тим садится за руль, Ванька открывает заднюю дверь, ловко перехватив меня одной рукой, и усаживает на сиденье. Сам скользит следом, мягко прижимает к спинке, перетягивает ремнем безопасности, на мгновение замирая у моего лица. Смотрит внимательно, считывая мой шок и растерянность, и усмехается:

— Это для безопасности, Вет…

Я, не в силах больше ничего придумать, чтоб отказать, только глупо киваю.

Ловлю взгляд Тима в зеркале заднего вида и отворачиваюсь.

Машина трогается с места, за окном пролетают знакомые с детства дома старого города, где мы когда-то бегали втроем.

Сейчас здесь темно, палисадники не освещены, окна черные. Только вдоль дороги фонари, да от фар машины лупит свет.

Мы молчим.

Тим спокойно ведет машину, иногда поглядывая в зеркало заднего вида. Ванька сидит рядом и неотрывно смотрит на меня.

Это нервирует, заставляет дышать глубже и невольно прикусывать губу в волнении.

Как они меня нашли?

Хотя, о чем я?

Город не очень большой, восемьсот тысяч жителей всего, я пару