Кэндис Райт
Принуждение
ПЕРЕВОД ГРУППЫ: t.me/ecstasybooks
Просим НЕ использовать русифици-рованные обложки книг в таких социальных сетях, как: Тик Ток, Инстаграм, Твиттер, Фейсбук.
Для тех, кто находил утешение во тьме, которой боялись другие.
— Ты можешь любить монстра, он даже может ответить тебе
взаимностью, но это не меняет его природы.
Элиза Крю
ПРОЛОГ
Тысячи звезд озаряют ночное небо, неземным образом освещая зверства внизу.
Резня и хаос, осквернившие день, который должен был быть, наполнен любовью и празднованием, утихли теперь, когда пало последнее тело. Случайная рука или нога непроизвольно дергается то тут, то там, словно души людей отчаянно пытаются удержаться за свои тела призрачными пальцами. Какофония отчаянных последних вздохов эхом отдается в ночи, словно заключительные ноты скорбной баллады. Только когда их легкие наполняются кровью и наступает благословенная тишина, я испытываю чувство удовлетворения.
Не гордость. Нет никакой чести в том, чтобы устроить засаду на семейной свадьбе и расстрелять безоружных мужчин и женщин, независимо от того, насколько они этого заслуживают.
Впрочем, так оно и есть в моем мире. Око за око.
Жених, Дилан Уолш, двадцатичетырехлетний наследник трона Шона Уолша, изнасиловал мою пятнадцатилетнюю сводную сестру Эбигейл и сделал ее беременной.
Будь он умным человеком, Дилан убил бы Эбигейл после того, как покончил с ней. Оставить ее в живых, чтобы она его раскрыла, было сродни подписанию свидетельства о смерти как себе, так и любому другому человеку, в жилах которого течет кровь Уолшей.
Кровные преступления всегда возмещаются кровью десятикратно. За то, что он заставил истекать кровью мою сестру, я пролил кровь его матери, сестры, тети и невесты. Дилан должен быть благодарен, что я не животное, каким он оказался. Пуля действует быстро и эффективно. Я проявил к этим людям доброту, в которой он отказал моей сестре. Их страдания закончились в считанные минуты. У Эбигейл это продлится всю жизнь.
— Готово. Давай выбираться отсюда. Селин готовит тушеное мясо сегодня вечером, и у меня разыгрался аппетит, — мой отец маниакально ухмыляется, когда остаточный адреналин, бурлящий в нем, пытается найти выход.
Я могу лишь надеяться, что моя мачеха подготовилась. Не то чтобы меня это волновало. Селин… ну, это Селин. Американка, какой была и моя мать, но на этом сходство заканчивалось. Селин прокладывала себе путь вверх по социальной лестнице на спине с широко расставленными ногами, пока не привязала свою звезду к моему отцу. Движимая деньгами и властью, она во многом похожа на него, только ее мало волнует что-либо другое и по какой бы причине это ни соответствовало потребностям моего отца.
Обычно я бы вызвал нашу бригаду по уборке прямо сейчас, но не в этот раз. Это способ моего отца заявить о себе. С таким количеством полицейских, политиков и судей в наших карманах, мы могли бы попасть на камеру и все равно в конечном итоге уйти.
Деньги и власть. Это то, на чем построен мир, и никто не застрахован вне коррупции.
Следуя за своим отцом, я смотрю на звезды, омывающие небо своим мерцающим сиянием, освещая огромный белый шатер, который скрывает кровопролитие внутри. На секунду я задаюсь вопросом, почему я не могу вспомнить точный момент, когда смерть стала для меня такой обыденной.
Я не нахожу ответов. Я никогда не нахожу. Возможно, никогда не было определяющего момента. Наверное, это все, что я когда-либо знал. В конце концов, сколько людей могут сказать, что они убили человека за несколько секунд до его рождения?
Миф, окружающий это событие, всегда заставляет людей бояться меня. Я родился в реке крови после того, как выкарабкался из тела моей мертвой матери. Якобы, я не плакал, не суетился. Просто уставился на своего отца холодным взглядом.
Я бы назвал это чушью, если бы меня действительно заботило, что люди думают обо мне, чтобы поправить их, но если страх удерживает их на расстоянии, то кто я такой, чтобы врезать по зубам дареному коню?
Забравшись на заднее сиденье, наш водитель Клинт ждет, пока две другие машины подадут сигнал. Клинт выезжает, когда первая машина отъезжает, а третья машина проскальзывает за нами. Это стратегический конвой, которым мы пользуемся с тех пор, как я был ребенком.
Пуленепробиваемое стекло не так уж плохо, но мой отец — параноидальный сукин сын.
— Адриан приготовил для нас самолет, — говорю я Клинту, когда мой телефон звонит от входящего сообщения, извещающее меня о том, что мы готовы к вылету.
— Ты идешь со мной домой ужинать? Селин спрашивала о тебе. — Мой отец поворачивается ко мне, его вопрос вовсе не вопрос, а приказ.
— У меня найдется время, — хладнокровно отвечаю я. Легче уступить, чем ссориться из-за мелкой ерунды. Мне нравится мудро выбирать свои битвы, а с моим отцом все превращается в битву.
И на этом наша беседа заканчивается. Остаток пути до дома моего отца на окраине Лондона каждый из нас проводит за работой.
Я потягиваюсь, когда вылезаю из машины, мое тело затекло от того, что слишком долго сидел в одном и том же положении.
Ожидая, пока мой отец обойдет машину, я наслаждаюсь теплым светом фонаря на крыльце, создающим атмосферу гостеприимства. Это просто показывает, что внешность может быть обманчивой.
Мы поднимаемся по ступенькам и входим в дом, направляясь на запахи, доносящиеся с кухни. Может, я и не питаю любви к Селин, но это не значит, что я не могу оценить ее стряпню.
Бормотание голосов становится громче, чем ближе мы подходим, и я не обращаю на это внимание, пока отец не останавливается и не смотрит на меня.
Вот тогда я прислушиваюсь к тому, что говорят.
Моя первая мысль, что у Селин роман, но потом я понимаю, что оба голоса женские и знакомые. Я хмурюсь в замешательстве, задаваясь вопросом, почему мой отец остановился, пока не раздается взволнованный голос Эбигейл.
— Но что, если они захотят сделать тест ДНК?
— Не беспокойся об этом. Я знаю кое-кого, кто может подправить его для нас. Тебе просто нужно держать рот на замке и держаться подальше от этого парня, — шипит Селин, заставляя меня нахмуриться еще сильнее.
— Но я люблю Льюиса. У него есть право знать, что он станет отцом… — звучит пощечина, и мое тело напрягается. Я не двигаюсь, и мой отец тоже не шевелится, ему нужно все это услышать.
— Ты начала это, раздвинув ноги для того парня. Если бы твой отец узнал, он бы убил его в мгновение ока, и ты это знаешь. Как думаешь, что он сделает, когда узнает, что ты солгала о Дилане Уолше?
— Но ты велела мне сказать это, — Эбигейл громко плачет.
— Твой отец скоро будет дома. Тебе просто нужно держать рот и ноги на замке, если это на этот раз действительно не принесет нам пользы. Может быть, вместо того, чтобы трахаться с наемной прислугой, ты могла бы вместо этого заняться своим сводным братом. Таким образом, когда твой отец умрет, нас не выгонят.
— О, я бы не беспокоился об этом, дорогая, — мой отец заходит на кухню, достает пистолет и выпускает пулю в лоб своей жены. На мгновение ее глаза расширяются от шока, прежде чем они стекленеют, и ее тело камнем падает на пол.
Эбигейл кричит, падает со стула и отползает в угол комнаты. Она обхватывает себя руками и рыдает.
— Кто он? — рычит мой отец, заставляя ее хныкать.
— Единственный Льюис, который приходит мне в голову, — это чистильщик бассейна. Довольно банально, если хочешь знать мое мнение. — Я апатично пожимаю плечами, но внутри у меня все кипит.
— Нет! Пожалуйста, папочка, не делай ему больно, — она тянется, чтобы схватить его за ногу, но он отталкивает ее руку.
— О, я не причиню ему вреда. Я убью его, — рычит он, берет свой мобильный и звонит Джиму, который приведет Льюиса сюда, брыкающимся и кричащим, примерно через пять минут.
