Забирай Ее Себе - Виолетта Иванова

С первого же дня, как они с родителями переехали в этот дом, он чувствовал на себе взгляд. Физически чувствовал. Иногда ему казалось, что ему никуда от него не деться. Что бы он ни делал, где бы ни находился, она всегда была где-то рядом и смотрела на него своими темными глазами. Эта малявка из дома напротив. Она со своей подругой, которая также оказалась его соседкой, часто вертелись под ногами у него и его друзей. Он старательно не замечал этих мелких девчонок, а его друзья гоняли их, дразнили. По вечерам он знал, что эта мелкая наблюдает за ним из окна комнаты своей подруги. Иногда ему очень хотелось побить ее, чтобы избавиться от этого ощущения постоянного наблюдения за ним. Но когда видел ее широко распахнутые глаза, смотрящие на него с восхищением и какой-то щенячьей преданностью, он просто проходил мимо девчонки, делая вид, что не замечает ее.

Со временем он привык к этому ощущению чужого взгляда на себе. Он по-прежнему проходил мимо этой малявки с непроницаемым лицом, хотя иногда очень хотелось подойти к ней и ТАК пристально посмотреть на нее, чтобы она почувствовала, что такое настоящий ВЗГЛЯД.

Она преследовала его повсюду. Если их дома находились напротив через дорогу и от ее присутствия никуда не деться, то в школе он видел ее почти на каждой перемене. Его парни стали посмеиваться нам ним — «вон опять твоя сталкерша». Он несколько раз порывался подойти к ней и придушить ее, но Пашка, его друг, останавливал его:

— Оставь девчонку. Нравишься ты ей, вот и ходит за тобой.

— Да достала она меня уже. До печенок. Куда не пойду, везде она.

— Зря ты так, девчонка хорошая, чистая, добрая. Таких сейчас мало, практически не осталось. Она как светлый лучик.

— Да плевать я хотел на ее чистоту и доброту. Мне ее глаза уже в страшном сне снятся.

— Ну как знаешь. Я бы хотел дружить с ней.

— Нравится? Так забирай ее себе! Может хоть отстанет от меня, а иначе точно что-нибудь ей сделаю. Нервы уже на исходе.

— Жалеть потом не будешь?

— О чем?

— Что заберу ее себе. Нравиться она мне, сильно.

— Да я только тебе спасибо скажу! Большое спасибо.

— Я ведь ее потом никому не отдам. Даже тебе. Даже если захочешь вернуть ее.

— Ой, сделай одолжение, забери, — ответил Виктор и скривился как от кислого лимона.

Этот год для семилетней Оленьки стал счастливым. Наконец-то папа достроил в поселке большой дом, о котором так мечтала мама, и они переехали в него из своей городской квартиры. Старый бревенчатый дом еще дореволюционной постройки, доставшийся в наследство от бабушки, отец разобрал. Сейчас вместо него стоял высокий двухэтажный красавец, первый этаж которого был из каменных блоков, второй из бруса. Высокая двухскатная крыша радовала глаз своим ярко-малиновым цветом.

У Оленьки в доме была своя большая комната, расположенная на огромной мансарде прямо под крышей, через окна которой по утрам пробивались первые лучи солнца, а ночью Ольга могла наблюдать за звездами. Иногда ей нравилось смотреть, как по стеклу стекают струи дождя, их шелест успокаивал ее.

Коттеджный поселок, где они сейчас проживали, изначально был небольшой деревушкой в несколько десятков старых домов. Постепенно новые хозяева стали сносить старые дома и на их месте появлялись новые современные коттеджи. Потом появилось еще несколько десятков новых домов, современных, благоустроенных. Со временем территория поселения разрослась, ее огородили, назвали коттеджным поселком «Дубки», в котором стали проживать довольно зажиточные люди.

Неподалеку возник еще один коттеджный поселок «Липки», а потом еще один «Северный». Затем между поселками построили школу, детский садик, комплекс магазинов.

Оленька еще помнила старый дом, куда она приезжала с родителями на лето. Бабушка умерла, когда ей не было и года. Она помнила небольшой бревенчатый домик, который врос в землю по самые окна. Когда ей исполнилось три года, родители решились снести старый дом и поставить новый, каменный. Через два лета ее снова привезли в деревню, дом был уже почти готов, оставалось совсем немного отделки. В плане у отца было еще поставить домик-мастерскую, где он собирался заниматься своим любимым деревом.

У отца Ольги — Аркадия Борисовича Сергеева, было свое деревообрабатывающее предприятие, где они изготавливали на заказ мебель. К нему приезжали со всех концов страны, заказы были расписаны на многие месяцы вперед. Оленьке очень нравилось приходить на работу к папе и смотреть, как из-под резца мастера возникают такие красивые узоры, которые после обработки смотрелись как живые. Ей нравилось гладить рукой теплое дерево, повторяя рисунки завитков. Иногда папа разрешал ей взять кисточку и покрыть лаком часть изделия, от чего оно начинало светиться каким-то мягким светом.

Мама, Юлия Семеновна, помогала отцу вести производство, взяла на себя обязанности бухгалтера, менеджера, юриста. Родители постоянно были заняты, но всегда находили время для своей единственной дочери.

Когда Оленьке исполнилось семь лет, дом был достроен и они перебрались в него жить.

У нее уже имелись друзья в поселке, с которыми она проводила все лето. Потом они разъезжались по своим домам и снова встречались летом. Больше всего Оля подружилась с Женей Гараниной, ее ровесницей, которая жила с родителями в доме, через дорогу, немного наискосок от их дома.

Еще был друг Семен, на целый год старше девочек, который жил на соседней улице. Он всегда защищал своих подружек, никому не давая их в обиду.

Иногда с ними вместе гуляла Инночка, младше их на год. Она не часто приезжала в дереаню, так как родители были часто заняты, а ее бабушка была очень старенькой и не могла уже присматривать за шустрой девочкой.

Они часто убегали на берег реки, которая протекала прямо за огородами крайней улицы, на которой стояли дома Оли и Женьки. Там у них под крутым берегом была вырыта пещера, где они прятались от взрослых. Иногда с кем-нибудь из взрослых они вместе ходили в лес, который находится по другую сторону поселка. Здесь всегда было много ягод и грибов. Оля очень любила собирать землянику. Она всегда так вкусно пахла. Когда она срывала ягодку, обязательно немного придавливала ее пальчиках, чтобы выступил сок. Она любила потом слизывать с пальчиков эту вкуснятину. Когда Оля стала чуть взрослее, всегда просила