Всем, кто когда-либо чувствовал себя не в своей тарелке: Они вам не нужны. Вам просто нужен собственник, который будет любить вас такой, какая вы есть.
ГЛАВА 1
В той книге, которая является моим воспоминанием,
на первой странице главы, посвященной дню, когда я впервые встретил именно тебя, есть такие слова,
«Здесь начинается новая жизнь».
- Данте, “Новая жизнь”1
НЕРО
Через три дня после того, как мы оставили тела в Нью-Йорке, мы с Сандро пересекаем границу штата Миссури.
— Ты уже бывал в Озарк2? — спрашивает парень, его руки расслабленно лежат на руле, а голос достаточно бодр, чтобы я подумал, что он забыл, как мы здесь оказались. — Я слышал, там очень красиво.
За окном машины — море зелени. Июль в южной части Миссури выглядит так, будто природа вырвала все дороги, а кроны деревьев пышные и переполненные. Время от времени полуденное солнце отражается от реки, спрятанной где-то в долинах. Когда я опускаю окно, то слышу ее журчание.
— Я больше люблю большие города.
Я опираюсь локтем на выступ окна и подношу сжатый кулак к губам.
В таких местах слишком тихо. В них мои мысли звучат слишком громко.
Я всегда был гангстером. Мой отчим был гангстером. Моя мама происходила из рода гангстеров. Если есть ген преступности, то, несомненно, он у меня есть.
Представьте себе грузовик, остановившийся на обочине со спущенным колесом, водитель которого пытается поймать сигнал, чтобы позвонить в Triple-A.
Вы видите нуждающегося человека.
Я вижу возможность.
Я вижу ящики с товаром внутри алюминиевого кузова. Я вижу пустой участок дороги, где другие водители знают, что лучше не останавливаться после наступления темноты. Я вижу мешки под глазами водителя и знаю, что он не будет сопротивляться.
В зависимости от того, что находится внутри грузовика, за пятнадцать минут можно заработать от десяти до пятидесяти тысяч. Все, что мне нужно сделать, — это погрузить все, что смогу, в свою машину, уничтожить телефон водителя, чтобы он не смог позвонить в полицию, и отвезти товар на один из наших складов.
Покажите мне другую работу, где можно так быстро заработать такие деньги.
А теперь представьте, что вы занимаетесь этим несколько лет, а за вас это делают десять или двадцать парней, которые отдают вам семьдесят процентов от того, что получают, просто потому, что вы прошли путь по пищевой цепочке.
Это прекрасно. Ничто не может сравниться с этим.
Мне всегда нравилось быть гангстером.
Но из-за произошедшего три дня назад я больше не могу им быть.
Я лезу в карман пиджака и снова достаю удостоверение. Смотреть на свое вымышленное имя — новая привычка. Перечитываю его снова и снова. В надежде, что с минуты на минуту оно станет настоящим.
— Меня зовут Роуэн Миллер, — говорю я себе под нос.
Сандро оглядывается. — Пробуешь привыкнуть к новой личности?
— Что-то вроде этого.
Я наклоняю пластиковую карточку к свету и смотрю, как мерцает лазерная гравировка. Если бы к удостоверению прилагалась инструкция…
Кто, черт возьми, такой Роуэн Миллер?
Я тридцать лет был Неро, а теперь я — он.
— Это лучше, чем Сэм, мать его, Уилкинс. — Сандро хмыкнул. — Звучит как имя ребенка, которого в начальной школе засунули головой в унитаз. Мне просто повезло.
Я бросаю на него взгляд. Если бы я был на его месте, и мне пришлось бы выбирать что-то одно, на что можно пожаловаться, это не было бы мое новое имя. Я не понимаю его. Раф сказал ему, что он должен уехать со мной, а он просто согласился, как будто ему приятно играть в няньку.
Видимо, ему не так уж и много нужно было оставить.
— Нам нужно прояснить наши истории, — говорю я ему ворчливо.
Он кивает. — За обедом? Я могу поесть.
Мы достаточно далеко от Нью-Йорка, чтобы сделать остановку, но где? Канзас-Сити, Колумбия и Спрингфилд образуют треугольник, и мы едем где-то в его середине. Я увеличиваю масштаб на GPS моего телефона, и на карте появляется множество крошечных городков в виде точек.
Когда я набираю в поисковике «обед», первым всплывает таверна Frostbite, расположенный в соседнем городке под названием Даркуотер-Холлоу. На фотографиях оно выглядит как бар-шашлычная-ресторан-кофейня, которые можно встретить в местах, где нет достаточного спроса для самостоятельного существования ни одного из этих предприятий.
— Есть место в десяти минутах езды. — Я ввожу адрес в навигационную систему автомобиля. — Давай остановимся там.
— Мне подходит.
Сандро включает стереосистему, и я вижу сокола, который кружит над полем рядом с нами, выслеживая добычу.
На мгновение в Нью-Йорке я стал добычей. Добычей Джино Ферраро. Может, я и сейчас ею являюсь. Я играю в мертвеца, не так ли? Притворяюсь тем, кем не являюсь, только чтобы чертовы Ферраро не пришли за мной.
Я сжимаю челюсть. За последние три дня, пока я ехал в этой машине, спал в потрепанных гостиничных номерах и ел дерьмовую еду на заправках, я прошел через пять стадий горя.
Отрицание. Гнев. Торг. Депрессия. Принятие.
Я застрял между двумя последними.
Да, я смирился с тем, что теперь я никто, но это все равно угнетает до чертиков. Я никогда не смогу вернуться домой. Сандро — единственный человек в моей жизни, который знает, кто я на самом деле.
Дело всей моей жизни — мое наследие — было уничтожено в один день. Я всю жизнь выполнял приказы своего дона, а в итоге оказался здесь.
Неудивительно, что каждый раз, когда я глотаю, остается горькое послевкусие.
Уже за полдень мы добираемся до таверны «Frostbite» — бревенчатого домика с большим крыльцом, квадратными окнами и покатой крышей. Его название написано скорописью на висящей вывеске прямо над входом. Парковка почти заполнена.
— Здесь много народу, — говорит Сандро.
— Это, наверное, единственное место, где можно поесть в округе.
Внутри пахнет чем-то очень вкусным. Я оглядываю шумный обеденный зал, рассматриваю черно-белые фотографии на обшитых деревом стенах и бар в задней части. Атмосфера веселая. Доброжелательная.
Как и тридцатисемилетняя хозяйка. Она широко улыбается мне, ведя нас к столику в углу, и ее глаза с интересом скользят по моему телу.
Я улыбаюсь в ответ. По крайней мере, некоторые вещи никогда не меняются.
— Ваша официантка подойдет через минуту.
На столе перед нами появляются два меню в пластиковой обложке. Она постукивает по ним красными ногтями и уходит.
Сандро берет одно из меню и вздыхает. — Знаешь, это нечестно.
— Что?
Он наклоняет голову в сторону хозяйки. — Это. То, как ты просто существуешь, а они не могут насытиться тобой.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — говорю я, просто чтобы позлить его.
— Наверное, я понимаю. Ты выглядишь как увеличенная версия одной из тех греческих статуй. Сколько в тебе, метр и сто девяносто пять сантиметров?
— Метр и сто девяносто восемь сантиметров.
Он закатывает глаза. — Конечно, так и есть. Если я когда-нибудь захочу перепихнуться, я ни за что не возьму тебя с собой в качестве второго пилота.
Я хихикаю. — Перепихнуться? Разве ты не слишком молод для этого?
Он хмыкает. — Мне двадцать два. Только не говори мне, что в моем возрасте ты был девственником.
Я провожу большим пальцем по нижней губе. Мэри с соседней улицы была первой женщиной, с которой я переспал. Мне было пятнадцать, и я уже не успел вырасти. Она была на три года старше меня, и у нее были сиськи, в которых можно было утонуть. — Определенно нет.
— Вот так. — Он оглядывается по сторонам, оценивая столы вокруг нас, а затем наклоняется, его голос падает до низкого шепота. — Итак? Что мы будем делать?
— Мы должны найти что-то, что займет нас на пенсии.
Последнее слово кажется каким-то неправильным. Не думал, что когда-нибудь выйду на пенсию, тем более в тридцать лет.
