Лоррейн Аллен
«Одержимость Артура»
Серия: Жизнь во грехе — 2
Перевод: MonaBurumba
Редактура: MonaBurumba
Русификация обложки: Xeksany
Пролог
Арт
— Куда ты собрался?
Я оглядываюсь и вижу, что старик приближается, когда забираюсь на мотоцикл.
— Встретимся в Бостоне.
— В твоем нынешнем состоянии не стоит садиться за руль.
Я завожу двигатель, прежде чем ускориться.
«Лучше бы ты умер в тот день, когда перерезал себе вены».
Эти слова постоянно звучат в моей голове. Первый человек, которому я доверил свое сердце, разрушил то светлое будущее, что мне виделось впереди, но, черт возьми, если я все еще не хочу Син.
Вот дебил.
Я гребаный идиот, раз так доверял девушке, которая не хранила верность своему парню. Я дал ей возможность смертельно меня ранить. Будь она проклята за то, что заставила поверить в вещи, которые, как я думал, навсегда останутся недоступными для меня. Я отомщу ей, даже если это будет последнее, что сделаю. Мне все равно, сколько времени это займет.
Я, наконец, смирюсь и пойду по стопам старика. Стану безэмоциональным самовлюбленным роботом, в которого он всегда хотел меня превратить, не позволяя ему полностью управлять моей жизнью. Он будет знать, кто на самом деле главный. Я преуспею там, где мой отец потерпел неудачу. Что касается женщин, то их я буду использовать только для удовлетворения своих плотских потребностей, а затем выбрасывать как мусор.
Молния раскалывает небо, соответствуя моему взрывоопасному настроению. Я еду по дороге, не обращая внимания на окружающую обстановку. Начинается сильный дождь, и я промокаю насквозь. Мне чертовски хочется умереть, поэтому вместо того, чтобы затормозить, как сделал бы любой здравомыслящий человек, я жму на газ, пока не набираю максимальную скорость. Я отказываюсь останавливаться, если шериф или помощник шерифа пустится в погоню. Я долбанутый богатый белый парень, желающий драки, злой на этот чертов мир. Сегодня рождается зверь. Арта больше не существует. Я на собственном опыте убедился, что жизнь по «Син» не приносит ничего хорошего.
Глава 1
Восемь лет спустя
Син
Я стою в дверях своей новой квартиры, переводя дыхание. Последний час я таскала коробки по лестнице на шестой этаж. В самом здании десять этажей. Я бы предпочла квартиру на первом уровне, но свободных вариантов не оказалось.
Ни один лифт в здании не работает, но менеджер по недвижимости заверил меня, что в самое ближайшее время планируется ремонт. По крайней мере, я не живу на последнем этаже. Но мне жаль тех, кто живет.
Устаревшая высотка выглядит так, будто ее пора сносить. Мне повезло снять одну из последних субсидируемых квартир, и я благодарна за это, потому что ни за что не смогла бы позволить себе рыночную аренду.
Квартира с одной спальней и гостиной небольшая, но она вписывается в мой бюджет. Мы с Себастьяном будем жить в спальне, а моя мама займет гостиную. Я планирую накопить денег, чтобы мама могла снова посещать специалистов. Будет непросто сделать это, одновременно выплачивая студенческие кредиты и оплачивая ежемесячные счета. Ко всему прочему, мне нужна новая машина.
— Шевелись, подруга. — Аннели бьет меня коленом под зад. — Эти коробки чертовски тяжелые.
Я делаю шаг в сторону.
— Осторожно, сучка.
— Мама сказала плохое слово! — Себастьян прыгает на месте.
Аннели закрывает рот в насмешливом ужасе.
— Себастьян, иди и расскажи своей бабушке, что твоя мама сказала плохое слово.
— Бабушка! — Он выбегает из квартиры, прежде чем я успеваю его остановить.
— Ты не только сучка, ты еще и стукачка.
— Разве можно так разговаривать с лучшей подругой, которая проводит свою первую свободную субботу за несколько недель, помогая тебе обустроиться? — Она ставит коробку на кухонный стол.
Аннели всегда рядом со мной. После той катастрофы моя популярность испарилась в одночасье, и я стала изгоем. Она оставалась моей лучшей подругой, несмотря на постоянные издевки. Я практически жила у нее дома.
Каждый день меня донимали, но я не хотела бросать школу. Я перестала есть, спать и даже ушла из команды по легкой атлетике. Тревор позаботился о том, чтобы все знали, что я шлюха-изменница, а Джош — завистливый мудак. Излишне говорить, что их дружбе пришел конец после того, как Арт все выболтал.
«Хаос» перестал существовать, и наша маленькая группа распалась, разойдясь в разные стороны. Я решила не ходить на выпускной или вручение дипломов. Время от времени я вспоминаю те последние мрачные месяцы в Северной Каролине, хотя стараюсь не допускать этого.
Мы с мамой уехали в последний день учебы. Вернулись в Феникс и больше не оглядывались назад. С Аннели мы поддерживали связь после того, как она переехала во Флориду, чтобы получить диплом медсестры. За эти годы мы несколько раз навещали друг друга, но не слишком надолго.
— Син, ты меня слушаешь?
— Прости. Что ты сказала?
— Я знаю, что означает этот пустой взгляд.
Она слишком хорошо меня знает.
— Ты опять к этому возвращаешься.
— Да. — Я подхожу к дивану, чтобы сесть.
Аннели присоединяется ко мне.
— Ты должна простить себя.
— В тот день я разрушила столько жизней из-за своего эгоизма.
Удар ботинка, который бросил Тревор, привел к разрушению левого глаза моей мамы, и она потеряла зрение. Теперь она ходит со стеклянным глазом или иногда носит повязку. Несколько раз в неделю ее мучают сильные мигрени, которые мешают жить и работать. Врачи озадачены, не могут поставить диагноз и называют ее состояние медицинской загадкой.
Но моя мама не единственная, кто пострадал в тот вечер из-за меня. Джош потерял свою стипендию и мечту стать профессиональным футболистом. Его падение через перила раздробило большую и малую берцовые кости в нижней части правой ноги. На следующий день Джошу сделали срочную операцию. Врачи вставили ему титановый стержень в голень и четыре винта чуть ниже коленной чашечки и прямо над лодыжкой. Я не знаю, кто ненавидел меня больше — Арт, Тревор или Джош.
Помолвка Рики и моей мамы распалась из-за этого инцидента. Я никогда не прощу себе, что разрушила ее шанс на счастье. Они оба согласились, что будет лучше не работать больше вместе. Рики был достаточно щедр, чтобы дать маме выходное пособие в размере двухмесячной зарплаты. Конечно, этого недостаточно, чтобы обеспечить нас, поэтому мы перебрались к тете Катрине.
Когда закончилась мамина медицинская страховка, визиты к врачу прекратились, и она больше не могла посещать специалистов, чтобы найти ответ на вопрос о своих мигренях. Она простила меня и никогда не выказывала ни малейшего недовольства.
— Я не в настроении снова вести этот разговор.
— Ну, это чертовски плохо.
— Я устала. Сегодня был очень длинный день.
Мы остались на ночь у Аннели после прибытия в Орландо вчера вечером. Я вела фургон для переезда, а мама ехала на моей старой побитой машине из Феникса. Честно говоря, я удивлена, что моя развалюха выдержала эту поездку.
Мне подумалось, что Себастьяну будет интересно совершить свое первое дорожное путешествие, а я хотела устроить себе развлечение перед тем, как мы начнем следующую главу в нашей жизни. Мы останавливались в нескольких убогих мотелях и осматривали достопримечательности по пути.
Тридцать с лишним часов езды вымотали нас, но воспоминания, которые мы создали, бесценны. Я невольно возвращаюсь к другому путешествию с зеленоглазым мальчиком. Моя машина в то время тоже представляла собой кусок дерьма.
Арт и Джош мелькали в новостных таблоидах и на обложках журналов, став двумя самыми молодыми миллиардерами Америки. Я предполагаю, что они простили друг друга и присоединились к своему деду в расширении сети отелей «Сокол», где могут позволить себе остановиться только богатые и знаменитые.
