— Это я, но ты уже знаешь это. Это сорок восьмое сообщение… Значит, я не видел твое лицо сорок восемь дней. Я не поддерживал тебя. Я не видел, как ты улыбаешься. Я не могу найти тебя, Харлоу. Я искал тебя, детка. Боже, я сделал все, что мог. Где ты? Ты слушаешь эти сообщения? Это все, что связывает меня с тобой. Я облажался. Я очень сильно облажался. Просто позвони мне, или ответь на мой звонок, или пришли мне сообщение, нет, позвони мне. Я не хочу читать сообщение. Мне нужно услышать твой голос. Мне просто… Мне нужно увидеть тебя, Харлоу. Я не могу нормально жить, когда у меня нет тебя.
ПИИП
Еще одно сообщение закончилось. Проклятая голосовая почта никогда не давала мне закончить. Но я даже не уверен, что она слушает мои сообщения. Я звонил ей каждую проклятую ночь с того момента, как она вышла из моей квартиры и все закончилось. Я даже ездил в дом ее отца в Лос-Анджелес, но там никого не было. Я даже не смог попасть внутрь. Служба безопасности вызвала полицию в последний раз, когда я там был. Упоминание Раша Финли — единственное, что помешало им увезти меня в тюрьму.
Раш уверял меня, что ее нет в Беверли-Хиллз. Но он знает, где она. Она сказала ему, куда поехала, в тот день, когда она вышла из моего дома в последний раз, но он не сказал мне. Он только сказал, что ей нужно время, и я должен дать ей его. В ту ночь, когда он заявил, что не может сказать мне, где она, я врезал ему впервые с тех пор, как мы знакомы. От удара он закачался, как будто он был слишком сильным. Тогда он предупредил меня, что это было в первый и последний раз. Он понимал меня, но, в следующий раз, собирался ответить.
Я почувствовал себя дураком, из-за того, что ударил его. Он защищал Харлоу, а она нуждалась в ком-то, кто защитит ее. Просто я не мог вынести мысль о том, что я не могу обнимать ее. Я не мог объяснить, почему повел себя, как идиот.
Блер только недавно начала со мной разговаривать. Она очень рассердилась на меня, когда увидела синяк на лице Раша и кровь у него под носом. Она не разговаривала со мной почти целый месяц.
Я не мог говорить ни с кем, кроме голосовой почты Харлоу.
Я вставал утром и собирался на работу, где помогал рабочим на одной из строительных площадок. Мне надо было работать до изнеможения, чтобы я мог спать ночью. Как только солнце садилось, и я не мог больше работать, я возвращался домой, ужинал, принимал ванну, звонил на голосовую почту Харлоу и шел спать.
На следующий день делал все то же самое.
Наннет перестала пытаться вступить со мной в контакт. После того, как я продолжил игнорировать ее звонки и попытки зайти ко мне домой, она поняла намек и оставила меня одного. Когда я видел ее, то вспоминал всю боль, которую она причинила Харлоу, и я не мог смотреть в лицо Нан. Мне не нужно было еще больше напоминаний о той боли, которую я причинил Харлоу.
Действительно ли человек может возненавидеть себя? Потому чтоя чертовски сильно уверен в том, что смог. Почему я не мог удержать то дерьмо, которое лилось из моего рта в прошлый раз, когда я вдел Харлоу? Я все испортил. Я причинил ей боль. Из-за воспоминаний о ее лице в тот момент, когда я говорил о ее болезни, я не могу смотреть в зеркало. Она боялась, а я волновался из-за своих страхов. Как я стал настолько эгоистичным? Я боялся потерять ее, но сам подтолкнул ее к уходу.
Я был внебрачным ребенком, сыном шлюхи без сердца. Я не заслуживаю ее, но она нужна мне больше, чем воздух.
Я упускал драгоценное время с ней. Я хотел быть уверен в том, что она в безопасности и защищена. Я хотел быть рядом, чтобы позаботиться о ней и быть уверенным в том, что она здорова. Удостовериться в том, что ее сердце в порядке. Я не мог доверить заботу о ней кому-то еще. Черт! Мысль о том, что она не жива, разрывала мне сердце и заставляла дыхание учащаться.
— Ты должна позвонить мне, детка. Я не могу так жить. Я должен быть с тобой, — выкрикнул я в пустоту комнаты.
Сидя на тюке сена, прижав колени к подбородку и обхватив их руками, я наблюдала за своим сводным братом Мейсом, который объезжал молодую породистую кобылу. Сосредоточиться на чем-то, кроме своих проблем, было легче. Я волновалась о Мейсе, который мог сломать шею, больше, чем о своих проблемах.
Сегодняшний вечер наступит слишком быстро. Мой телефон зазвонит, затем моя голосовая почта оповестит меня о том, что он оставил еще одно сообщение. Я проведу несколько следующих часов, уставившись на стену, в то время как различные эмоции будут бушевать внутри меня. Я хочу прослушать сообщения Гранта. Я скучаю по нему. Но я не могу слушать его голос. Я вспомню его улыбку и ямочки. Но я не могу, даже если он сожалеет, и, после всех телефонных звонков и попыток пробраться в дом папы, я не сомневаюсь, что он сожалеет.
Он напуган потерей кого-то, о ком он заботился. Если бы я сказала ему, что ношу нашего ребенка и что я вряд ли смогу пережить роды, я боялась, что он захочет, чтобы я сделала то, что хочет Мейс. То, что предложили мне врачи.
Я любила Гранта Картера. Я любила его очень сильно. Но я полюбила кого-то столь же отчаянно. Я ослабила хватку на ногах и положила руку на живот. Он был еще плоским, но я видела маленькую жизнь внутри меня во время УЗИ. Как кто-то из них мог ожидать, что я убью его? Я уже полюбила этого ребенка. Я люблю отца этого ребенка. Я никогда не ожидала, что смогу почувствовать это когда-нибудь. Это была мечта, и я давно уже не надеялась, что она сбудется.
Я хотела этого ребенка. Я хотела, чтобы у этого ребенка была жизнь. Замечательная, яркая жизнь. Жизнь в любви и безопасности. Моя бабушка всегда верила, что аборт — это неправильно. Я всегда задавалась вопросом, чтобы она сказала, если бы я случайно забеременела. Но мне никогда не приходило в голову, что я могу зачать ребенка с мужчиной, которого я люблю. С мужчиной, который заставил меня хотеть то, что я не должна была хотеть.
Я боялась, что, возможно, они правы… Возможно, я не смогу выносить его. Но я надеялась, что смогу. Я хочу этого ребенка. Я хочу любить и поддерживать моего ребенка, и показать, что я сделаю для этого все. Я хочу своего ребенка. Мне хочется, чтобы этого было достаточно. Я убеждена, что смогу сделать это. Я сделаю это.
Мне было жаль, что Мейс не понял меня. Я очень не хотела видеть, как страх вспыхивает в его глазах каждый раз, когда он мельком смотрит на мой живот. Он был напуган, потому что любил меня. Я не хотела пугать его, но он должен был доверять мне. Я смогу сделать это. Только с помощью силы воли я смогу выносить ребенка и выжить. Как будто услышав мои мысли, Мейс спрыгнул с лошади и остановил свой пристальный взгляд на мне. Как всегда беспокойный. Я смотрела, как он отвел лошадь обратно в сарай. Мы были здесь все утро, и теперь пора перекусить.
