— Мы голодны.
— А по-моему, ты пару минут назад утверждала, что тебя тошнит.
Рев возобновился с новой силой. Теперь он был куда громче, чем раньше. Ну почему он не нанял кого-нибудь ухаживать за этим маленьким чудовищем? Любую добросердечную, глухую как пень, почтенную леди?!
— Мне становится плохо, когда есть хочется. И Батт тоже.
— Покорми ее. У нас с собой тонна детского питания и молочных смесей, так что не вздумай уверять меня, будто ей нечего есть.
— Если я покормлю Батт на ходу, она срыгнет.
— Не желаю больше слушать ни единого слова о рвоте! Немедленно дай чертову отродью бутылочку!
Люси обожгла его гневным взглядом, неспешно поднялась и направилась к пакетам с детским питанием и памперсами.
Следующие пятнадцать миль он проехал в восхитительном молчании, и тут вдруг услышал… Сначала детский кашель… потом икота… и, наконец, взрыв…
— Я же говорила!
После посещения первой в жизни гаражной распродажи[15] Нили вывела машину с подъездной дорожки на шоссе. На соседнем сиденье покоилась огромная зеленая керамическая лягушка. Леди, продавшая ее за десять долларов, уверяла, что это садовая скульптура, которую собственноручно слепила ее свекровь.
Лягушка казалась невероятно уродливой. Зеленая глазурь отливала серебром, выпученные глаза, похоже, немного косили, большие тусклые коричневые пятна рассыпались по всей спинке. Почти три года Нили жила в национальном святилище, декорированном и обставленном лучшими образцами антиквариата. Может, поэтому она сразу поняла, что просто обязана купить лягушку.
Заплатив деньги и взяв покупку, она немного поговорила с продавщицей. При этом на ней не было ни седого парика, ни эластичных чулок. Хватило ее чудесной новой маскировки.
Впереди виднелся знак автостоянки для грузовиков. Там наверняка подают гамбургеры с жареной картошкой, густые шоколадные коктейли и яблочный пирог. Блаженство!
Запах жареного лука и дизельного масла ударил в ноздри, едва Мэтт остановил «Мейбл» на автостоянке для грузовиков. С ближнего поля слегка тянуло навозом, но все это, вместе взятое, немного приглушало смрад детской рвоты.
Рядом остановился голубой «шевроле-корейка» с женщиной за рулем. Счастливица! Едет себе куда хочется наедине со своими мыслями.
Рядом с бензоколонками стоял хичхайкер[16] , державший замусоленный кусок картона, на котором было выведено: «Сент-Луис». Парень выглядел настоящим уголовником, и Мэтт усомнился, что сегодня ему повезет, но все же ощутил укол зависти к человеку, наслаждавшемуся полной свободой. Для самого Мэтта день превратился в кошмар наяву.
Люси спрыгнула на землю и спрятала в задний карман джинсов очередную десятидолларовую взятку. Она завязала под грудью полы фланелевой рубашки и сунула свою «ароматную» сестру под мышку, стараясь поменьше прикасаться к ребенку. Люси казалась маленькой и беспомощной — вряд ли она способна долго держать Демона, но Мэтт не взял у нее младенца. Слишком много он в свое время перетаскал орущих детей, чтобы испытывать к ним сентиментальные чувства. Самое лучшее в малышах — возможность напоить их до синих чертиков в день их же совершеннолетия.
Он улыбнулся своим воспоминаниям и затолкал еще одну десятидолларовую банкноту в карман обрезанных до колен джинсов Люси.
— После того как умоешь ее, купи себе чего-нибудь поесть. Через полчаса жду тебя на этом месте.
Она ответила долгим пристальным взглядом, в котором светилось нечто вроде разочарования. Неужели ожидала, что они чинно поедят всей компанией? Черта с два!
Женщина, которой он позавидовал, выбралась из голубой «корейки». Короткие светло-каштановые волосы, модная асимметричная стрижка. Однако, кроме прически, в ней нет ничего примечательного: дешевые белые спортивные тапочки, синие шорты, широченная желтая футболка с выводком утят, марширующих через всю грудь. И никакой косметики. Единственное, что выделяло ее из толпы, — внушительный круглый живот. Похоже, бедняжка на сносях.
Огромный трейлер замедлил было ход, поравнявшись с хичхайкером, но водитель, разглядев получше путника, тут же прибавил газу. Хичхайкер сделал ему вслед неприличный жест.
Мэтт снова уставился на проходившую мимо женщину. Почему она кажется ему такой знакомой? Где он видел эти изящные, точеные черты, длинную стройную шею и поразительно синие глаза? Дешевая одежда странно не сочеталась с се поистине аристократической манерой держаться и упругой походкой.
Она подошла к ресторану и придержала дверь для Люси. Но та даже не поблагодарила, слишком увлеченная тем, что бросала на Мэтта полные ненависти взгляды.
Что-то блестящее привлекло его внимание. Наклонившись, он увидел на сиденье «корейки» уродливую керамическую лягушку. Его всегда интересовало, какие люди покупают подобные вещи. Кроме того, женщина оставила ключи в замке зажигания! Может, пойти за ней и сказать об этом?
Мэтт пожал плечами. Всякий, у кого хватило ума купить эту лягушку, заслуживает небольшого урока.
Он уселся за маленький столик в дальнем углу, с наслаждением вытянул ноги и заказал кофе. Ожидая официанта, он невольно прикинул, сколько еще пробудет в пути. До Айовы не меньше двух дней, а то и дольше, если зловещее постукивание двигателя обернется катастрофой. Сможет ли он столько времени выносить этих детей? Как зло подшутила над ним судьба! Вляпаться именно в то, чего всю жизнь пытался избегать!
Нет, следовало оставить их у приемных родителей!
Нили окунула толстую жирную картофельную стружку в кетчуп и стала украдкой наблюдать за троицей, восседавшей в другом конце ресторанчика. Довольно долго мужчина пребывал в гордом одиночестве. Она сразу заметила его, да и не мудрено. Трудно оставаться незаметным, при таком росте и сложении. Но дело было не только в этом. Такие экземпляры на улице не валяются!
Он походил на мускулистого загорелого работягу. Не требовалось иметь богатое воображение, чтобы представить, как он, в потрепанной фетровой шляпе, надвинутой на темные кудри, кроет крышу или орудует кувалдой. И что ни говори, он просто убийственно красив, правда, не обычной слащавой красотой манекенщика, годившейся только для журнальных обложек. Нет, его лицо прямо-таки светилось живым умом.
Беда лишь в том, что он беззастенчиво вызверился на молоденькую девушку с младенцем на руках, бесцеремонно плюхнувшуюся на соседний стул. Похоже, он из тех отцов, что считают своих детей спиногрызами и паразитами. Таких мужчин Нили уважала меньше всего.
Его дочь оказалась той самой девочкой, для которой она придержала дверь. И хотя девочка была раскрашена, как индеец, и в волосах даже поблескивали пурпурные пряди, судя по тонким, почти безупречным чертам, она обещала вырасти редкостной красавицей. А малышка просто восхитительна! Настоящий белокурый проказливый херувимчик!
