– Но вы явно не в восторге от этого заказа.
Она вся подобралась, и их глаза встретились. Она впервые оказалась перед ним без защиты, и у него перехватило дыхание, когда ее глаза вспыхнули.
– Я этого не говорила.
– Сказали ваши глаза.
Она раздосадовано вздрогнула, а потом – к его удивлению и восхищению – кивнула.
– В прошлом я вела журналистские расследования. Такие темы не совсем мой жанр.
– И тем не менее статья обо мне представляется вам чем-то важным. Личный визит, брауни…
– Мне нужно зацепиться за эту историю, – признала она. – Мне нужна берущая за душу история об американском герое.
– Откуда вы знаете, что моя история возьмет кого-либо за душу?
Ее глаза распахнулись, и Ашер мельком увидел кончик ее розового языка, быстро облизнувшего губы. Это был нервный тик, но он солгал бы себе, если б сказал, что это никак на него не повлияло. Повлияло. И еще как. Он придвинулся к ней чуть-чуть поближе.
– Вы были воплощенным золотым мальчиком. А теперь…
– А теперь он Ашер Ли, бездельник, – раздался в тишине комнаты бодрый голос мисс Поттс, и она, нарушая интимность момента, водрузила на столик между ними серебряный поднос.
Только Ашер насупился, как его внимание отвлек аромат домашних маффинов.
Он повернулся к Саванне.
– На сей раз вы испекли маффины?
Саванна начала было что-то говорить, но мисс Поттс ее перебила:
– Именно. Нет, ну какая умница! И красавица. Саванна, если что, здесь парочки не хватает. Не смогла устоять.
Саванна опять покраснела, а затем взглянула на него… и произошло чудо. Истинное чудо, сравнимое с преломлением хлебов, и Ашер поклялся помнить его всю жизнь до последнего вздоха. Потому что Саванна Кармайкл, самая красивая девушка из виденных им вживую, смотрела ему в лицо. И улыбалась.
***
Мисс Поттс поболтала с ними немного, пока разливала по чашкам горячий кофе, а они жевали испеченные матерью Саванны маффины, а потом оставила их наедине для продолжения разговора.
– Бездельник. Что это значит?
Положив в рот последний кусочек маффина, он пожал плечами.
– Большую часть времени я читаю.
– Что именно? Прозу? Поэзию? Научную литературу?
– Все понемногу, – сказал он. – Вам разве не нужно вести заметки?
Саванна опустила взгляд на его длинные ноги. Да – было ответом на его вопрос. Естественно, нужно. Но этот визит с самого начала носил скорее социальный, нежели профессиональный характер, и она так втянулась в уютную, остроумную беседу, что не хотела нарушать создавшуюся атмосферу, раскладывая ноутбук или делая заметки. У нее была вся ночь впереди на то, чтобы записать свои мысли и соображения, а факты всегда можно проверить и позже. Самое главное, установить с героем сюжета эмоциональную связь, ведь так? Так. Затем и нужна первая встреча. Нет, она все делает правильно.
– В следующий раз. Сегодня мы просто знакомимся. – Она улыбнулась ему. – А что вы сейчас читаете?
– Сейчас? О… хм… одну очень содержательную книгу о… о человеческих взаимоотношениях.
Отвечая, он покраснел, и она задумалась, что же его смутило, но допытываться не стала. У него был такой глубокий, такой теплый и умиротворяющий голос, что она могла бы слушать его рассказы о книгах часами. Он поведал ей о своем детстве, которое оказалось поистине идиллическим, и перечислил главные события своей жизни, чтобы, опираясь на них, можно было выстроить основу статьи. И, не успела Саванна оглянуться, как в ее сумочке зазвонил колокольчик таймера на телефоне, оповещая о том, что отведенный на интервью час подошел к концу.
Смущенно улыбнувшись, она отключила таймер.
– Пожалуй, хватит на сегодня донимать вас вопросами.
Показалось ли ей, или при этих словах он и впрямь немного расстроился? Как бы то ни было, пришла пора уходить. Весь час она только и делала, что отвлекалась, поэтому ей было необходимо поскорее засесть дома и составить план игры на среду.
Больше всего ее удивило то, насколько легко с ним стало общаться, как только они устроились возле окна, и он повернулся к ней своей неповрежденной стороной. Ее не отвлекал ни его протез, что лежал вне поля ее зрения на дальнем подлокотнике кресла, ни шрамы и отсутствующее ухо. Она видела только суровую, закаленную красоту левой стороны его лица, нос с небольшой горбинкой, карий глаз, где иногда загорались искорки, и длинные ноги, которые он свободно вытянул и скрестил перед собой.
Он был умным и начитанным, и, несмотря на его предупреждения, она не заметила у него и намека на дурные манеры. На самом деле, если бы не покрытая шрамами правая половина лица, Ашер Ли мог бы считаться соблазнительным мужчиной. Причем очень.
Но увы. Хоть она и заставляла себя не отводить взгляда от его глаз, смотреть на его лицо было невыносимо. Никогда в жизни Саванна не видела ничего более страшного и изуродованного, и, глядя на него, едва сдерживалась, чтобы не поморщиться и не показать, какую она испытывает жалость и, к своему стыду, дискомфорт.
Что было призвано служить ей напоминанием: она пришла сюда не в поисках друга, а за сюжетом. Одно с другим лучше не смешивать. Это работа, Саванна, а не дружеские посиделки. Не забывай об этом.
Уже приготовившись встать и попрощаться, она оглянулась на Ашера и, то, с какой молчаливой покорностью, с каким терпением он смотрел на витражное окно, заставило ее остановиться. Она опустила сумочку на пол, откинулась в кресле и тоже устремила взгляд на радужное стекло, за которым медленно, омывая их обоих искристым светом, плыло к горизонту вечернее солнце. Не мигая и не дыша, она смотрела на красоту перед собой, завороженная игрой красных и синих красок, и боялась шевельнуться, чтобы не спугнуть совершенную тишину момента.
И только позднее, дома, она с изумлением поняла, что так долго и так уютно сидела в полном молчании с совершенно незнакомым ей человеком.
Когда ты впервые понимаешь, что быть в его компании приятней, чем с кем-либо другим
Несмотря на пережитое с ним вместе мгновение на закате, Саванна настроилась целиком сосредоточиться на статье и вести себя более профессионально. Поэтому в среду, прибыв с тарелкой печенья ровно в назначенный час, она отправилась прямиком к Ашеру в кабинет, не дожидаясь, пока он встретит ее у входа. Когда она поднялась наверх, он с удивленным видом стоял в дверях кабинета. Заставив себя посмотреть прямо ему в лицо, она с деловым профессионализмом отметила, что, пусть вид обвисшего века и был малоприятным, его шрамы в принципе выглядят не настолько жутко, как отложилось у нее в памяти. Она улыбнулась ему быстро и вежливо, промаршировала через кабинет, а затем устроилась в левом из кресел, стоящих напротив витражного окна.
