Пейдж усилием воли подавила вызванную далеким воспоминанием дрожь.
– Ты не будешь против, если я представлю тебя доктору? – спросила она. – Ник, это доктор Тернер. Рейчел Тернер.
– Очень приятно. Рад вас видеть, доктор, – угрюмо буркнул Ник, по-прежнему не узнавая се. – А теперь скажите-ка мне, что вы собираетесь делать с моей сестрой?
Пейдж едва не застонала. Не будь между ними стеклянной перегородки, Пейдж с радостью треснула бы своего неотесанного братца по макушке. Теперь не время забывать старых подружек.
Ондаженевспомнилмоегоимени.
Нику Харту крупно повезло, что Рейчел Тернер отличалась уравновешенным характером, иначе в эту минуту он рисковал получить серьезные телесные повреждения.
Впрочем, врач никак не могла его винить за то, что в этом нелепом наряде он не узнал се. Тем более что она сильно изменилась внешне и совсем не походила на ту прежнюю пухленькую застенчивую девушку, какой была когда-то. Но, конечно, он мог хотя бы из вежливости запомнить имя той, что помогла ему в колледже сдать экзамен по биологии.
Рейчел вспомнилось обжигающее чувство обиды, испытанное ею той далекой весной. Вспомнилось так ярко, словно это было только вчера. В те минуты, когда Ник сидел на экзамене, Рейчел нервно расхаживала по комнате, и каждый ее тревожный шаг отдавался укором в сердце. Ну почему она так легкомысленно отдалась ему в предыдущую ночь? И это были вопросы потруднее экзаменационных заданий.
Экзамен закончился, и теперь Рейчел взволнованно ждала телефонного звонка. Ну когда же он ей позвонит, когда скажет, что прекрасно справился с билетом, и все благодаря ей, Рейчел. Сидела и ждала, когда он придет к ней, обнимет и по-старомодному поблагодарит.
Время шло. Пролетело уже несколько часов, а Ник все никак не появлялся и не давал о себе знать. И тогда она забыла о собственной гордости и сама позвонила ему. Ответа она не услышала. Рейчел прождала еще час, надеясь, что Ник в это время празднует с друзьями успешную сдачу экзамена. Окончательно разозлившись, она примчалась в его комнату в общежитии, но обнаружила дверь распахнутой настежь и полное отсутствие его личных вещей. Похоже, что Ник бесследно растворился в воздухе.
Или же не существовал вообще.
И все же весь следующий месяц Рейчел Тернер не выпускала из рук тоненькую ниточку надежды. Каждый раз, когда в ее комнате звонил телефон, сердце ее начинало тревожно биться. И каждый раз, когда на другом конце провода оказывался кто-то другой, ее захлестывало отчаяние.
Но однажды телефон зазвонил снова, и Рейчел получила самое страшное в своей жизни известие. Тогда она навсегда оставила надежду, оставила мысли и мечты о Нике Харте.
До сегодняшней минуты.
Ничтожество.
Да как он смеет врываться в ее больницу, когда прошло столько лет, выглядя при этом еще более сногсшибательно, чем в свои студенческие годы? Рейчел и предположить не могла, что такое в один прекрасный день произойдет. Однако это был он. Его светлые, песочного оттенка волосы были немного длинноваты, а голубые глаза делали его еще более соблазнительным. Правда, теперь они оттенялись легкой сеткой морщинок, как будто последние пятнадцать лет ему постоянно приходилось щуриться от лучей слепящего солнца.
В пользу этого подозрения свидетельствовал и цвет лица. Оно было покрыто золотистым загаром, а тело по-прежнему оставалось мускулистым и крепким, как и в те дни, когда Ник активно играл в футбол. И дело не в том, что она думала о нем все эти годы – нет, в принципе не так уж часто и думала. Однако Рейчел была вынуждена признаться себе, что ей было бы куда приятнее, если бы Ник обрюзг и обзавелся брюшком. И полысел.
Увы, не произошло ни того, ни другого, ни третьего. Он остался все тем же великолепным мужчиной, каким был и много лет назад. Слишком роскошным для застенчивой, простодушной студенточки. И тем не менее – по крайне мере ей тогда так казалось – он оказывал ей самые искренние знаки внимания. А в ту ночь перед экзаменом – неужели она жестоко ошиблась? – он желал ее, нет, не просто как девушку на ночь, а как возлюбленную.
Что ж, он оказался превосходным лицедеем.
– Доктор... э-э... Тернер, верно? – произнес этот поганец.
Рейчел моргнула. Неожиданно до нее дошло, что она так глубоко погрузилась в воспоминания, что события прошлого и совсем недавнего настоящего смешались в одну кучу.
– Я не знаю, откуда вы знаете Ника, – произнесла Пейдж, понизив голос, – но мне не хотелось бы, чтобы из-за него вы точили зуб на меня.
Рейчел не собиралась признаваться, что много лет назад она совершенно определенно точила зуб на этого искусителя.
– Не беспокойтесь, – заверила она красивую женщину, которая была до боли похожа на своего брата. – Это не в моих привычках.
– Хорошо, – удовлетворенно произнесла Пейдж и посмотрела на Рейчел Тернер, испытывая одновременно любопытство и облегчение.
– Я напомню Марии, чтобы она принесла вам болеутоляющее. Начинайте составлять списки необходимых вам вещей. А я пойду побеседую с вашим братом.
– Что вы собираетесь рассказать ему? – неожиданно встревожившись, спросила Пейдж.
– Только факты.
– Пожалуйста, не говорите ему о... симптомах. Пожалуйста.
Бросив взгляд на Росса Беннета, Рейчел заметила, как тот широко ухмыльнулся. О Господи! У нее возникло ощущение, что ее пациенты явно не равнодушны друг к другу. Конечно, утверждать наверняка это невозможно, но... Ситуация показалась ей взрывоопасной. Рейчел мысленно отметила, что, как только представится возможность, нужно срочно развести пациентов по отдельным палатам.
Затем она снова переключила внимание на брата Пейдж Харт, ощутив, как при этом ее лицо принимает мрачное выражение. Слава Богу, что он не видит ее в эту секунду. Рейчел шагнула к двери.
– Мистер Харт, я сейчас выйду к вам и объясню ситуацию. Но сейчас прошу вас отойти немного влево. Мне не хотелось бы, чтобы вы прикасались ко мне. – «Боже, как двусмысленно звучит эта фраза!» – Вы меня поняли?
Ник нахмурился, и это придало его лицу еще большую сексуальность. Рейчел прекрасно помнила это выражение еще с тех далеких лет учебы в колледже. Всякий раз, когда Ник бывал занят какой-нибудь трудной проблемой, у него была привычка как-то по-особенному поджимать красивые губы. Песочного оттенка брови выгибались при этом дугой, а глаза, казалось, делались темнее обычного. В такие моменты Рейчел неудержимо тянуло поцеловать его. Сейчас же все воспринималось по-другому, но как именно по-другому – над этим ей даже не хотелось задумываться.
