— Рано или поздно нам придется разобраться с финансовым вопросом. Я хочу быть честным по отношению к тебе. Ты много лет работала на моей ферме и вложила в нее немало труда.
— Черт побери! Неужели ты хочешь сказать, что чувствуешь себя виноватым?
— Кэрри, не начинай все сначала!
— Чего не начинать? Ты бросил меня, Хью! Ведь ты сам предложил мне выйти за тебя замуж. Я не просила устраивать королевскую свадьбу. Так хотели ты и твоя мама.
— А ты нет? — сердито спросил Хью, потом вздохнул. — Послушай, я не собираюсь устраивать очередную ссору. Мне больше нечего сказать. Прости за то, что между нами произошло. Мне очень жаль, что так получилось, но ничего не поделаешь. Надо как-то жить дальше. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Кэрри, а со мной ты никогда не будешь счастлива — теперь я это знаю.
— Что ж, Хью, большое тебе спасибо за этот набор банальностей.
— Если ты ждешь от меня каких-то бурных эмоций, то я вынужден тебя разочаровать. Впрочем, ты меня знаешь. Прости, мне надо возвращаться в коровник.
Он уходит, опять уходит! Ее охватила паника. Кэрри знала, что должна молчать, сохраняя гордое достоинство, но это было выше ее сил. Она не могла не задать свой вопрос, хоть заранее знала ответ и ощущала себя мотыльком, которого тянет к огню.
— Ты… ты меня больше не любишь?
— Я… — Хью запнулся. — Ты мне очень симпатична…
Хорошо, что, кроме нее, на ферме больше никого не было и никто не увидел того, что случилось после. Рамка с фотографией внезапно взлетела в воздух. Должно быть, Хью пригнулся, или Кэрри не слишком метко прицелилась, но рамка врезалась в каминные часы. Раздался жуткий треск, по комнате разлетелись осколки стекла и обломки механизма.
— О Боже, Кэрри!
Хью съежился у камина.
— Я всегда терпеть не могла эти проклятые часы! — выкрикнула Кэрри, схватив свой пакет.
С того дня прошло уже три месяца, но они с Хью больше не виделись и, несмотря на его обещание, так и не разобрались с финансовым вопросом. Впрочем, в данный момент это волновало Кэрри меньше всего. Такси мчало ее в Стипл-Фриттон. Какая же трусливая парочка эти Фенелла и Хью — выбрали церковь в двадцати милях от Пакли!
Разумеется, для того, чтобы Кэрри не узнала об их свадьбе. Хотя странно, что до нее до сих пор не доходили никакие слухи. Интересно, почему все молчали? Ладно, об этом Кэрри подумает позже, а сейчас ей предстоит важное дело. Может, она не сумеет расстроить брак Хью и Фенеллы, но одного добьется точно: все присутствующие в церкви — и те, кто окажется поблизости, — навсегда запомнят этот денек!
Такси с визгом затормозило. Бросив шоферу деньги, Кэрри выпрыгнула из салона, пробежала по дорожке к церкви и чуть не налетела на бочкообразного шафера, загородившего путь к дверям. Вышитый фрак делал его похожим на опереточный персонаж. Впрочем, чему удивляться? У этой гадюки Фенеллы Хардинг напрочь отсутствует вкус.
— Уже началось? — спросила Кэрри.
Толстый шафер промокнул лоб носовым платком.
— Э… не знаю… я вышел подышать свежим воздухом. Может, и началось. Вообще-то пора бы. Венчание было назначено на половину четвертого, но ее высочество опоздало — Хью прождал ее минут десять, не меньше. Так что, думаю, там только-только приступили к церемонии. Может, невеста хотела дать ему время для последних приготовлений? Не знаю. Я бы на его месте воспользовался моментом и сделал ноги.
— Можно мне войти? Я так торопилась!
Он беззастенчиво оглядел ее маечку и мини-юбку.
— Да уж вижу, крошка. Что, будильник не прозвенел?
— Сегодня ужасно жарко. Я решила не надевать шелковый костюм, чтобы не запариться, — проворковала Кэрри.
— Ну, в таком наряде ты точно не запаришься, — сальным голосом заметил он.
Она улыбнулась улыбкой крокодила, который готовится проглотить жирную утку.
— Так можно войти?
— Да, пожалуйста! Разве я могу не пустить тебя на такое важное мероприятие? Не каждый день мужчина добровольно и до конца своих дней отказывается от личной свободы.
Парень толкнул тяжелую дверь, ведущую в церковь, и Кэрри облегченно вздохнула. Наконец-то! Она уже думала, что ей придется подраться с шафером, чтобы попасть на свадьбу.
— Ты со стороны невесты или жениха, крошка? — спросил он.
— Что? А, со стороны жениха.
— В таком случае тебе полагается сидеть справа, но там уже все занято, так что садись где придется. Ты худенькая, куда-нибудь да втиснешься. А я потихоньку покурю, пока фотографы отдыхают.
Пахло дезинфицирующими средствами и пыльными ризами. Дверь в неф была слегка приоткрыта, из щели доносился зычный голос викария. Кэрри подкралась поближе. Ее сердце стучало так громко, что она боялась, как бы кто-нибудь из гостей не обернулся на звук.
То, что она увидела, поразило ее до глубины души. Церковь являла собой колышущееся море высоких причесок и огромных шляп. Разумеется, сторона невесты выглядела отвратительно. Она напоминала дешевый рыночный букет, в котором конфликтовали самые жуткие оттенки — светло-вишневый, бирюзовый и кислотно-желтый. Сторона жениха смотрелась поспокойнее. Родственники и друзья Хью были фермерами, в основном пожилыми и очень консервативными. Здесь преобладали приглушенные тона — серые, коричневые и оливковые с редкими вкраплениями бежевого. И кругом цветы, цветы, цветы! Это походило на взрыв в цветочной лавке. А вонь стояла, как в спальне у проститутки.
Фенелла была в длинном, расшитом бисером платье — ослепительно белом, с высоким стоячим воротником, делавшим ее похожей на злую Снежную королеву. Хью хоть и стоял спиной к Кэрри, но даже в дурацком фраке выглядел импозантным красавцем.
— Брак заключается с целью продления рода… — вещал викарий.
Кэрри сжала кулаки; ее потрясение постепенно сменялось гневом.
— Во-вторых, он является спасением от греха и блуда. Чтобы люди, не обладающие даром воздержания, могли пожениться…
В этот момент Фенелла стиснула руку Хью. Кэрри тихо фыркнула. Спасение от греха и блуда? Черт возьми, эту парочку спасать уже поздно!
— В-третьих, брак создан для взаимного единения, помощи и комфорта, которые муж и жена обязаны предоставлять друг другу как в радости, так и в горе. Если кто-нибудь может указать причину, по которой эта пара не должна сочетаться законным браком…
Кэрри открыла дверь чуть пошире.
— … Пусть говорит сейчас и впредь не высказывает свое мнение.
Вот бы шагнуть в проход между рядами и явить себя присутствующим! Все в ужасе повернут головы и застынут с открытыми ртами, а она встанет в середине зала и объявит громко, во всеуслышание: «Мой жених — бесхребетный негодяй, а Фенелла — ведьма-разлучница!»
