— Как ты неблагодарна, — вздыхает Виктор. — Я для тебя так стараюсь.
— Если остаешься ты, остаюсь и я, — принимает твердое решение Эльза. Виктор удивлен и огорчен, будто краб, которого он уже собирался съесть, зашевелил клешнями. Скоро Виктор уходит, гонимый заботой о прислуге. С Эльзой он расстался суховато, лишь клюнув ее поцелуем в нос.
Утром постельное белье снова заменили, хотя необходимости в этом не было никакой. Ночь выдалась бессонной и утомительной, но уж никак не страстной.
— У Джеммы от природы нет вкуса, — жалуется за завтраком Виктор. — Где это видано, чтобы копченую рыбу подавали на серебряном подносе.
Самые разнообразные блюда щедро представлены на викторианском сервировочном столике. Под крышками сохраняют жар бобы, копченая рыба, овсянка, рис с овощами, ветчина, гренки, джем, мед… Хэмиш уже позавтракал. В его меню, как видно по грязным тарелкам, входила овсянка и соль. Джемма завтракает в своей спальне.
— И кофе вдобавок растворимый, — ворчит Виктор. — Богатые скаредничают в самых безумных мелочах. Конечно, это приобретенный, а не врожденный порок.
Виктор родился в семье зубного врача и библиотекаря. Семья жила в Уинмор-Хилл — респектабельном лондонском предместье. И хоть они были бедны по сравнению с некоторыми соседями, жили с размахом и со вкусом. Граммофон играл музыку Вивальди, стены украшались репродукциями классической живописи, а в тридцатые годы в их доме находили участие литераторы, художники, ученые, бежавшие в Лондон от гитлеровского террора. Жизнь тогда была интересной и значительной. Именно этого не хватало ему долгие годы. Правда, недавно у Виктора начались жизненные катаклизмы: роман с Эльзой, расставание с семьей (это, правда, было взаимовыгодным шагом, ибо лицемерие в семье еще никому пользы не приносило), открытие собственного дела. Конечно, без стрессов не обходилось, но хотя бы он был занят и увлечен. Времени скучать не стало.
— Джемма была машинисткой, как я, — объявила Эльза, накладывая себе изрядную порцию риса с овощами, который обожала. — Она рассказывала о своей юности.
— Джемма расскажет что угодно, если этого требует какая-то цель, — машет рукой Виктор. — Хэмиш в этом смысле не лучше. Слышала, как он пел насчет того, что библиотечной стремянкой пользовалась еще его матушка?
— А что, разве нет?
— У него не было матушки, не говоря уж о папаше. Он рос в приюте, с сестрой. А потом и она умерла.
— Бедный Хэмиш.
Виктор пристально смотрит на Эльзу.
— А ты, оказывается, легко уязвима для Хэмиша. Что бы ты ни говорила, но я для тебя лишь ступенька в твоем походе за счастьем. Ничего удивительного…
Эльза даже рот открывает от такой несправедливости.
— Аппетиты у тебя солидные, — продолжает Виктор. — Представляю, на каких деликатесах ты выросла.
Детство Виктора было омрачено священной идеей рационального питания: черный хлеб, крупы, овощи. Углеводы и белки никогда не сочетались в одном блюде, витамины и препараты йода подавались к столу в таких количествах, что порой от них начиналось сердцебиение.
— Ты сегодня не в духе, — пытается отбиваться Эльза.
— Ты не совсем разумно себя ведешь, Эльза, — настаивает Виктор, швыряя вилку на тарелку, где густо навалены рыжие шкурки от копченого лосося.
Эльза встает и выходит из-за стола. На ее тяжеловатом лице написано прямо-таки ослиное упрямство. Вот с таким же выражением шла по жизни мать Эльзы, добиваясь своего вопреки нескладному супругу, вопреки ударам судьбы.
— Куда ты?
— Я забыла пилюлю проглотить, — говорит Эльза. Эта причина объяснит любое поведение.
— О, Боже, — стонет Виктор. — Сумасшедшая!
— Надеюсь, Уэнди не забывает ежедневно глотать свои таблетки, — напоследок бросает Эльза. Уэнди на самом деле не нуждается в регулярных курсах оральных контрацептивов, хотя бы потому, что она девица и, вероятно, останется таковой еще энное количество времени.
Эльза выходит, но пилюлю не пьет, а забирается в обитую кожей телефонную кабину в холле и начинает оттуда названивать своей подружке Марине. Марина с Эльзой учились в одной школе. Теперь Марина живет в доме замужней сестры, в одной комнате с четырехлетним племянником, работает в канцелярии какого-то универмага и принимает деятельное участие в Эльзином «походе за счастьем», то есть с восторгом слушает ее рассказы.
— Ну как там? — с придыханием спрашивает Марина. Она бледнолицая, немного унылая девушка, с горящими карими глазами и ровными, как палки, ногами. Необычного в ней мало, разве что высокий, пронзительный голос, который она умудряется низводить до страстного шепота.
— Замечательно, — фыркает Эльза. — Отгадай, что было на завтрак?
Марина неожиданно отгадывает.
— Отличные карты тебе выпали, Эльза. Я просто сгораю от зависти. Мне похвастаться нечем. А тут еще стиральная машина сломалась, придется теперь тащиться в прачечную. А ты, значит, будешь у миллионера в гостях прохлаждаться… Его что, нет дома?
— Почему? Здесь он.
— Богатые вечно шляются где-то. Ты, небось, понравилась ему?
— Да, думаю, понравилась, — хихикает Эльза.
— Это хорошо. Виктор твой немного очнется. Ты ему и так слишком легко досталась. Надо заставить его ревновать, Эльза.
Эльза в школе всегда слушалась Марину.
— Но я люблю Виктора. Мне не нужны никакие ухищрения.
— О да, ты любишь Виктора. Но что будет, если он вернется к своей женушке?
— Он не вернется к ней. Мы всегда будем вместе.
— Будете, если ты будешь делать верные ходы. И сейчас тебе надо переспать с этим миллионером, Эльза.
— Зачем?
— Потому что нельзя заранее знать, когда что пригодится. Если уж ты родилась на свет роковой женщиной, а с этим не поспоришь, ты должна из этого выжать все возможное.
— Как там мои? — интересуется Эльза, чтобы сменить тему. Ей по душе Маринин энтузиазм, однако она начинает сомневаться в ее житейской мудрости. Марина до сих пор живет напротив старого дома Эльзы.
— Нормально. Видела твою мамашу с супругом в пабе. У матери новая прическа — перьями. А я была там с Питом, ну, ты его знаешь. Так и несет у него изо рта! И угощал только яблочным вином, от которого голова трещала сутки. А ты с матерью так и не помирилась?
— Нет, — отвечает Эльза.
— Ну и правильно, — одобряет Марина. — Они вечно заставляют нас жить по своим правилам, а самим гордиться-то особенно нечем.
— Как ты думаешь, она скучает без меня?
— Нет. А у тебя забот и так хватает — отхватила себе антиквара, а теперь еще и миллионера присмотрела… А у меня только Пит с гнилыми зубами.
