— Почему ты считаешь странным факт, что у меня сейчас нет девушки? — В его глазах заплясали озорные чертики. — Знаешь, по-моему, ты немного зациклена на моей сексуальной жизни, Элизабет.
В свое оправдание Бет могла бы заявить, что это произойдет с любой женщиной, которая слишком долго будет находиться в зоне поражения источаемой им ауры сексуальности.
— Это не так, и не называй меня Элизабет, — зло ответила она, стараясь избавиться от мелькающих под ее полуопущенными веками образов, включающих его обнаженное тело, сплетенное с ее собственным. Похоже, у нее помутился рассудок.
— Но оно тебе очень подходит, — улыбнулся он, изучая ее лицо, с пылающими щеками и чуть прикушенной нижней губой. — И оно мне нравится.
— Ах, оно тебе нравится. Ну, тогда, конечно, все в порядке. — Ее ядовитый сарказм заставил Тео рассмеяться.
— Почему?
Сам Тео тоже не раз задавал его себе в течение последних трех месяцев. Почему? У мужчины с его деньгами и внешностью никогда не было недостатка в женщинах, мечтающих скрасить его вечер, а лучше жизнь, но он предпочитал оставаться в одиночестве.
Ему не нужны были рафинированные красавицы, мечтающие получить доступ к его деньгам и власти, которые больше интересовались тем, что он имел, чем им самим.
Одно время это устраивало его, ведь с женщиной, которая бы любила его, Тео быть тоже не хотел. Она бы потребовала, чтобы он открылся ей, отдал ей больше себя, чем готов был дать. Жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать ее на романтические увлечения и призрачную любовь, которой нет места в реальном мире. Но даже этого призрака он всячески избегал.
Когда она озвучила этот вопрос во второй раз, он лишь чуть пожал плечами.
— Мне казалось, что ты из тех мужчин, которые всегда имеют при себе полный набор необходимых аксессуаров: дорогая машина, дизайнерские часы и обязательно длинноногая блондинка.
— Сегодня у меня будет брюнетка, — с хитрой усмешкой прошептал он, чуть склонившись к ее шее, почти спрятав лицо в ее кудрях.
— Ты что, нюхаешь мои волосы?
— Нет, тебя.
От этого она должна была почувствовать себя спокойнее?
Тео с улыбкой оглядел ее обескураженное лицо, вышел из машины и открыл дверцу для Бет.
— Твой выход, — сказал он, чуть приобнимая ее за талию.
Когда они вошли в ярко освещенный зал ресторана, из кухни выглянул шеф-повар, которого Бет недавно видела по телевизору, и, на ходу распахивая объятия, бросился к Тео. Пару минут мужчины оживленно разговаривали по-французски, затем Тео представил Бет, удостоившуюся долгого восхищенного взгляда.
— Приветствую вас в нашем ресторане, меня зовут Луис Жоре, для друзей Тео просто Луис, тем более таких очаровательных. — Он поднес руку Бет к губам, ни на секунду не переставая осыпать ее комплиментами. Раньше галльский шарм Луиса казался Тео забавным, но, к своему изумлению, он понял, что, направленный на Элизабет, он начинает, его ужасно раздражать. — Твоя семья уже здесь, приятель.
Бет почувствовала, как сжалась на ее плече рука Тео, когда он услышал эти слова. Его волнение было понятно. Сама Бет, если бы у нее была такая возможность, уже бежала бы в противоположном направлении, но вместо этого она, двигаясь почти механически, последовала за ним, стараясь не обращать внимания на устремленные в их сторону любопытные взгляды.
— Как тебе Луис? — спросил Тео, пока они шли по залу вслед за метрдотелем.
Погруженная в свои мысли, Бет не сразу поняла, что он обращается к ней.
— М-м-м… На экране телевизора он казался гораздо выше.
— Ты не должна принимать всерьез все, что он тебе наплел, — строго предупредил ее Тео.
— Ты хочешь сказать, что на самом деле я не завораживающе прекрасна? Ты буквально разбил мне сердце, — фыркнула она.
Тео раздраженно закатил глаза. Ну зачем переиначивать все, что он говорит?
— Я хотел сказать, что этот мужчина известный дамский угодник и размер его либидо может соревноваться разве что с его же собственным самомнением.
Бет в недоумении подняла глаза на Тео. С каких это пор он записался в сторонники твердой морали и нравственности?
— Я думала, этот человек — твой друг. Хотя тебе виднее, в вопросе размеров «эго» ты, должно быть, эксперт.
— Он мой друг, но это не значит, что я бы доверил ему присматривать за своей младшей сестрой.
Этот образец мужской логики заставил Бет рассмеяться.
— Но я не твоя сестра.
Тео косо взглянул на ее черноволосую макушку. Если его план сработает, эта девушка действительно могла с ним породниться. Но эта перспектива не вызвала у него восторга. Чем больше он узнавал Элизабет, тем больше убеждался в том, что она совершенно не подходит его ветреному братцу. Обычно интерес Тео к личной жизни Андреаса был минимальным, но в этот раз все было иначе.
Он задумчиво оглядел идущую рядом с ним девушку. Возможно, решая одну проблему, он создает другую. Что ж, пусть будет так, сейчас главное — избавить Андреаса от этой гадюки Арианы.
Бет тем временем одолевали совсем другие мысли. Чем ближе они подходили к столику, за которым сидели родные Тео, тем сильнее дрожали ее колени. Почувствовав это, Тео склонился к ее уху и прошептал:
— Все будет хорошо, ты прекрасно держишься.
— Скажи, у меня паранойя или все правда говорят о нас? — спросила она, испуганно обведя взглядом зал, ощущая, как оценивающие взгляды находящихся в зале женщин вонзаются в нее, словно кинжалы.
— Пусть, какая тебе разница, о чем говорят эти люди? Ты не нуждаешься в их одобрении.
Бет вздохнула, мечтая о том, чтобы и она могла быть настолько спокойна и уверена в себе, как Тео Кирияки. Возможно, он даже не догадывается о том, какую роль играет для большинства людей мнение окружающих.
— Зачем волноваться из-за их зависти?
— Если они и завидуют мне, то лишь потому, что я с тобой.
— Они завидуют тебе, потому что ты прекрасна, — с мимолетной улыбкой ответил Тео.
— Очень смешно, не знала, что у тебя есть чувство юмора. — Но когда Бет подняла взгляд на лицо Тео, то почувствовала, что пол уходит у нее из-под ног, — он явно не шутил.
— Расслабься, Элизабет, — прошептал он, пробежав кончиками пальцев по ее обнаженной спине, и отвел глаза, стараясь следовать собственному совету и не обращать внимания на то, как поднимаются и опускаются при каждом вдохе соблазнительные полушария ее груди.
Как, интересно, он мог расслабиться, если его выводила из себя одна лишь мысль о том, что каждый мужчина в этом проклятом ресторане раздевает взглядом его очаровательную спутницу?
«Расслабься! Ему легко говорить, с его-то комплексом полноценности!» — ворчала про себя Бет, украдкой рассматривая греческий профиль Тео. Конечно, его опыт длиною в жизнь позволяет ему сохранять хладнокровие, находясь в центре внимания толпы любопытствующих. Возможно, он даже научился получать от этого удовольствие?
Хотя, надо признать, сейчас Тео не выглядел счастливым, под бронзовой кожей на его щеках ходили желваки, а губы были плотно сжаты. Что привело его в такую ярость?
Но вопрос Бет остался без ответа, потому что метрдотель распахнул дальнюю дверь, приглашая их войти в небольшой кабинет, где за красиво сервированным столом ожидала их прихода семья Кирияки. Бет показалось, что у нее отнялись ноги, а в животе свернулся в кольцо небольшой, но очень голодный василиск.
— Ты выглядишь так, словно собираешься на прием к стоматологу, — тихо рассмеялся Тео. — Улыбнись, Элизабет.
— Мненравится мой стоматолог, — прошипела Бет. — Он замечательный человек, и благодаря ему у меня прекрасные зубы.
— Что ты делаешь? — возмутилась Бет, слегка хлопнув его по руке, но это не возымело никакого эффекта.
— Ты любишь меня, не забывай об этом.
Она не поднимала глаз, но знала, что он улыбается.
— А ты любишь только себя! — прошипела Бет. — Нет, Тео, я не смогу.
— Ты прекрасно справляешься. Неужели все так страшно? — тихо спросил он, обнимая Бет.
— Тео, я…
Он не дал ей договорить, прижав палец к ее губам.
— Элизабет, если ты сейчас же не замолчишь, мне придется снова тебя поцеловать. — Он опустил взгляд на ее полные соблазнительные губы и понял, что мечтает о том, чтобы она не послушалась его.
«Интересно, это была угроза или обещание?» — размышляла тем временем Бет, которая весь последний час прилагала максимум усилий, чтобы не вспоминать о прикосновении его требовательных губ к своим. Теперь, когда упоминание о поцелуе сломало ее ментальный барьер, воспоминания хлынули в сознание, такие яркие и детальные, словно это произошло минуту назад: его антрацитовые глаза, ставшие еще чернее от страсти, тепло его дыхания, солоноватый вкус его губ и, наконец, чувственное вторжение его языка. Словно заслоняясь от нахлынувших картин, Бет прикрыла глаза рукой.
