Я на секунду замерла, улыбнувшись про себя от этой мысли, затем вновь начала движение своих пальцев по спирали, то увеличивая, то уменьшая радиус. Он нежно обхватил пальцами мою ладонь и лёгким движением поменял положение наших рук – так опытный мужчина меняет классическую позу, не расцепляя объятий. Одно движение – и ты под ним, одно движение – и ты сверху. Теперь его ладонь накрывала мою, и его пальцы властвовали на моей ладони, моём запястье, моём пульсе. На мне было лёгкое трикотажное платье цвета нежной молодой листвы с короткими рукавами и вырезом, сверху которого был надет белый кардиган мелкой вязки с широкими рукавами. Он был мужчиной, его мысли и желания были смелее моих, к тому же, более свободные рукава кардигана давали возможность его пальцам проникнуть гораздо дальше, чем могли проникнуть мои под узкие манжеты его сорочки. И вот его пальцы, только что трогавшие моё запястье, были уже на локтевом сгибе. Не знаю, насколько незамеченной для него была моя реакция от касания моей эрогенной зоны – одной из самых незащищённых, самых открытых, о которой он ещё секунду назад не знал, но сейчас мог догадаться, заглянув мне в глаза или под стол, где мои закинутые одна на другую ноги вдруг сжались и чуть вытянулись вперёд, а по коже руки предательски побежали мурашки, которые он не мог не ощутить своей ладонью. Спасибо рыбе. Вернее, официантке, которая принесла её.
– Пожалуйста, ваша рыба, – приятно улыбаясь, произнесла официантка, ставя перед нами заказ, затем налив немного вина в Костин бокал, предлагая ему продегустировать. Сделав небольшой глоток, он на секунду задержал его во рту, с видом тонкого ценителя вин произнес: «Да, вполне». Меня всегда забавляла эта церемония, заканчивающаяся одним и тем же выражением лица, одобрительным кивком головы и примерно одними и теми же словами. Всегда хотела увидеть, как кто-нибудь, сделав глоток, небрежно махнет рукой, со словами: «Унесите, подайте другое». И уж совсем было бы интересно увидеть выражение лица официанта или сомелье, поскольку откупоренная и не понравившаяся бутылка стоит совсем-совсем не дёшево. Получив одобрительный кивок головы от Кости, официантка наполнила мой бокал, затем его, пожелала приятного аппетита и вечера и удалилась. Края наших бокалов коснулись друг друга так, как будто это был первый робкий поцелуй.
– За встречу, – произнес Костя.
– За встречу, – ответила я.
– Не хочу загадывать наперёд, но очень-очень надеюсь, что наша переписка и сегодняшняя встреча – это не банальная интрижка, – глядя мне в глаза, произнёс Костя.
– Приятного аппетита, – улыбнулась я. – Посмотрим. Тоже не люблю загадывать, но банальные интрижки не моя тема.
Рыба действительно была вкусной, и не думаю, что только потому, что я была голодна. Свежая, ещё горячая, только что из печи ароматная фокачча с розмарином была восхитительна. Всё– таки умеют итальянцы из лепёшки обычного теста сделать фокаччу, пиццу, не говоря уж о пресловутых спагетти, заполонивших весь мир. Почему их равиоли, где мяса кот наплакал, подаются в ресторанах по всей Европе, а наши вкуснейшие пельмени днём с огнём не сыщешь?
– Катюш, о чём задумалась? – вернул меня из мысленного кулинарного путешествия Костин голос.
– О несправедливости, – поддевая белый кусочек рыбы на вилку и отправляя его в рот, ответила я.
– О несправедливости? – переспросил он, слегка удивленно, остановив полоску фокаччи по пути в рот. – Не понял, можно поподробнее?
– Да нет, ничего серьезного. Просто я зациклена на справедливости, вернее, на её отсутствии, поэтому лучше не начинать.
– Почему же? Мне интересно, я сам за справедливость, за мир во всём мире, и всё такое, – произнёс он с глубокомысленным видом, – но давай об этом не сегодня. За тебя, Кать, за твою красоту, за прекрасную улыбку, ну и, конечно, за твоё обострённое чувство к справедливости. Костя поднял бокал и не чокаясь, а просто кивком головы, словно подтверждая сказанное, сделал глоток.
– Спасибо, – улыбнулась я, чуть пригубив свой бокал вина. – Действительно, прекрасное вино, но, знаешь, мне ещё ехать, а сейчас, в праздничные дни, гаишников, как саранчи, поэтому я так, чисто символически, хорошо?
– Ну да, да, конечно, не вопрос. Может, всё-таки десерт посмотрим?
– О нет, нет, спасибо, уже поздно, давай просто чайку закажем. Я зелёный пью, а ты?
– С удовольствием. Он открыл меню и стал вслух читать. Сошлись на «молочном улуне».
Официантка навела порядок на нашем столе, убрала недоеденную фокаччу, сменила тарелки и, долив вино в бокалы, удалилась. Пока мы ели рыбу, говорили как-то обо всём и ни о чём, Костя рассказал пару анекдотов, несколько коротких историй, в общем, обычный разговор, приятный, непринуждённый.
Ужин подходил к концу, а наше знакомство только начиналось. На белой скатерти стола остались только два бокала и наши руки, которые тут же потянулись друг к другу.
– Ты сейчас домой?
– Ну да, конечно, – улыбнулась я, посмотрев на часы, – первый час уже, пробок нет, думаю, за пятнадцать минут буду дома. Что тут ехать-то – Кутузовский, Арбат, через Большой Каменный мост, и я на Полянке.
Костя, видимо, что-то вспомнив, заулыбался.
– Кать, вот мы знакомы уже с тобой больше месяца. Сидим, ужинаем, я надеюсь, произвел впечатление нормального, как минимум, вменяемого человека?
Я прищурила один глаз, глядя на него, как будто оценивая, вменяемый он или нет, пытаясь понять, к чему бы этот вопрос.
– Ну, в общем, да, вроде нормальный и даже вменяемый, – и выдержав паузу, добавила: – На первый взгляд.
– Так, может, всё же дашь мне свой телефончик? Обещаю в пьяном виде и ночью не звонить.
– Точно? Ни одного звонка, после 24-х часов? Обещаешь?
– Гарантирую, сто процентов.
– Жаль, люблю поболтать о чём-нибудь интересном, – сделав интригующее лицо и ударение на слово «интересном», сказала я.
– Серьёзно? – сделав изумлённые глаза, явно подыгрывая мне, произнёс он. – И о чём же таком, – слово «таком» он произнёс с явным нажимом, – ты любишь поболтать ночью по телефону?
– Ну уж точно не о погоде. Меня интересуют, точнее, волнуют, более горячие темы, я бы сказала, самые горячие точки.
– Да? – взяв меня за руки и глядя прямо в глаза, с интонацией в голосе, настроенной на откровенность и интимность, спросил он. – А можно уточнить, какие, ну… в смысле, точки?
– Да разные, – опустила я глаза.
– Ну, например? – подмигнул Костя.
– Да возьми хоть Египет, ту же самую Сирию.
– Один – один, засчитано, – рассмеялся он. – Блин, как я мог попасться?!
Принесли чай. Костя, сказав «спасибо» официантке, жестом показал, что он сам разольёт его по чашкам.
