Она попробовала настойку, состроила обиженную мину, но невольно сморщила нос. Вылила варево в раковину и разлила по бокалам вино из коробки.
– Итак, – сказала она. – Приступим к делу. У тебя есть адвокат?
– Хмм, насколько мне известно, нет. Гарри пользуется услугами Боффи – Эдмунда Боффингтона-Кларка, но они закадычные приятели, не могу же я обратиться к нему.
– Эдмунд Боффингтон-Кларк, – процедила Элис. – Не имя, а целое предложение. Нет, ни в коем случае: раз они приятели, Боффи отменяется. Думаю, тебе лучше всего пойти в Бюро консультации населения или… О, придумала! Найдем местных адвокатов по справочнику, но, когда пойдешь к ним, умоляю, не забудь, зачем пришла. Я пойду с тобой, – заявила она, увидев, как я побледнела.
– Но разве мне не следует сначала сказать Гарри? Спросить, что он думает, и все такое? Разве мы не должны растянуть процесс на какое-то время, сходить к семейному психологу, обсудить наши самые интимные сексуальные проблемы с совершенно незнакомым человеком? Поплакать на плече пройдохи, лезущего не в свои дела? Как-то предательски выходит: решать все в одиночку, все равно что делать тайный аборт или что-то вроде того. И назад уже не повернешь. Это конец, да?
– Или начало, – весело ответила она. – Начало новой жизни. Той, которую хочешь ты. Ты должна воспринимать это именно так, Рози. Не стоит оглядываться назад.
Боже, какие слова! Произнесенные вслух, они казались столь избитыми, столь банальными. Но эту ошибку совершали и до меня, и не раз, не так ли? Я вовсе не первопроходец, я не первая сбегаю из прогнившего брака, поэтому советы неизбежно банальны. Иди вперед и не оглядывайся. Смотри в будущее и не вспоминай о прошлом. Я понурилась, уткнувшись в стакан с вином, а Элис встала из-за стола, зная, что сейчас мне необходимо немного потосковать. Покиснуть, чтобы потом снова воспрянуть духом. И в этом тоже не было ничего революционного. Я угрюмо наблюдала, как она двигается по кухне, прибирается, поднимает игрушки, вытирает Лу нос, раздает печенье, занимается обычными делами. Она принялась запихивать в посудомойку гору грязной посуды и, как обычно, нагрузила машину через край.
– Кстати, о «Сэйнсбери», – сказала она, захлопнув дверцу и выпрямившись. Она смерила меня хитрым взглядом.
– Что такое? – насторожилась я.
– Винная коробка. Вчера я была в «Сэйнсбери», и тот парень опять о тебе спрашивал.
– Какой парень?
– Да тот обалденный красавчик, блондин со странноватым правильным выговором. Хотел разузнать, видела ли я тебя в последнее время. Вдохновляет, правда?
– Элис, как ты можешь! Мой брак разрушен. Я ухожу от мужа, бросаю отца своего ребенка. Жизнь, к которой я привыкла за последние три года, резко оборвалась. Думаешь, меня утешит, что какой-то симпатичный упаковщик продуктов из супермаркета неровно ко мне дышит?
– Он не упаковщик, а выпускник Кембриджа на временной работе! И если хочешь знать, я всего лишь пыталась повысить твою самооценку. Чтобы ты знала: мужчины тебя замечают, ты все еще привлекательна для противоположного пола!
– Ага, как же. Мы это уже проходили. Какой-то парень из «Сэйнсбери» положил на меня глаз, аллилуйя! Так я вмиг избавлюсь от мужа! Скорее, дайте мне решение о разводе, подпишу немедленно, чего тянуть?
– Ну прости, – пробурчала она, – признаю, тактика грубовата.
Я наклонилась и подхватила Айво с пола:
– Пойдем, Айво.
– Уже уходите? – огорчилась Элис.
– Надо отвести его домой, ему спать пора. Спасибо, Элис. Правда, спасибо. – Я снова обняла ее, и она очень крепко сжала меня в ответ.
– То, что я сказала… – виновато и вместе с тем обеспокоенно сказала она, – это все потому, что я забочусь о тебе, понимаешь?
– Понимаю.
Мы расцепили объятия; она задумчиво проводила меня до двери.
– Что же стало последней каплей? – спросила она, открывая дверь.
– О чем ты?
– С чего это ты решила уйти от него?
– О! Да так, мелочь, – ну, если хочешь знать, он помочился в карман пальто нашей няни.
– Как?! То есть просто подошел к ней, вытащил и… написал прямо на нее?
– Нет, что ты, – пальто было не на ней. К счастью, даже Гарри не способен на такую мерзость. Нет, оно висело к шкафу, и он свернул не туда в темноте, только и всего. – Я пожала плечами и посадила Айво на мотоцикл. – Иногда такое случается, наверное? – с надеждой спросила я Элис.
– Наверное, – медленно проговорила она. – В детском саду, возможно.
На следующий день была пятница, и, значит, после завтрака мы брали машину и ехали на выходные к моим родителям. Гарри брал официальный выходной, в отличие от неофициального выходного, который продолжался всю неделю. Когда я вышла за Гарри, мы с моими родителями стали видеться гораздо чаще. Конечно, я и раньше иногда заглядывала на уикенд: в основном, чтобы поболтать с папой или повидаться с Филли, сестрой, – она жила неподалеку. Но с тех пор как мы поженились, мы практически переселились к родителям, и все по настоянию Гарри. По его представлению, проводить уикенд в Лондоне было равноценно социальному самоубийству. Его родители умерли, а единственный живой родственник, дядюшка Бертрам, обретался за тысячу миль, в богом забытом захолустье в йоркширских вересковых пустошах, в огромном баронском замке, который, кстати, Гарри должен был унаследовать после смерти Бертрама – еще одна причина разорвать брачный контракт. Поскольку на домашние вечеринки нас приглашали не так часто, как хотелось бы думать Гарри, каждую пятницу рано поутру мы колесили по шоссе М40 в направлении Оксфорда. Странный поворот судьбы, не правда ли, – учитывая, как я стремилась сбежать подальше от дома.
Но к путешествиям за город Гарри толкал не только позор выходных, проведенных в Лондоне. Были и другие, более циничные причины. В доме Медоузов с деньгами было туговато, а запросы у нашего Гарри не маленькие. Очевидный выход – предаваться слабостям в гостях у тестя и тещи, где все дают абсолютно на халяву. Вино здесь текло рекой, ростбиф появлялся как по волшебству, да и официантка в лице моей матери была поуслужливей, чем та, что дома (которая в последнее время еще и порядком обнаглела).
Ах да, мамочка. Поразительно, но три года, проведенные в непосредственной близости от зятя, не сделали его менее обворожительным в ее глазах, и она была лишь рада принять его на проживание с полноценной кормежкой, утренним кофе и послеобеденным чаепитием. Эта парочка часами обсуждала титулы, аристократию, площадь замели в акрах, родословные, бодро перемывала косточки героям светской хроники «Таймс» и «Татлер» и так густо сыпала громкими именами, что ковер мог бы на высоту колена покрыться пэрами Англии.
