Ознакомительная версия.
В комнате послышались шаги, и я, как с места преступления, рванула в столовую из-под двери спальни.
Наука в тот день не лезла мне в голову. Я тупо смотрела в книгу, когда он пришел и сказал бесцветно:
– Она умерла.
– Садитесь, – пригласила я. – Я вам сейчас налью чаю.
Почти залпом он выпил стакан горячего чая. Кажется, не почувствовал, что обжегся. Кивнул на пустой стакан:
– Налейте еще... Вы знаете, я сегодня потерял самое дорогое, что было у меня в жизни.
– Я понимаю.
– Я не могу простить себе...
– Оставьте! Вы сделали, что могли.
– Нет-нет, другое... Тогда, в молодости. Я ведь очень давно знал Леру. Вы не поверите, всю жизнь я думал о ней. Все собирался ее найти... А потом она сама отыскалась.
Он сидел на ее месте.
Сидя здесь несколько месяцев назад, она почти теми же словами рассказывала мне печальную историю их встречи и разлуки.
– Хорошо, что вы все-таки встретились. Хотя бы в конце. Без вас ей было бы очень, очень плохо.
– Вы так считаете?
– Она всю жизнь беспокоилась о достоинстве. Благодаря вам она смогла достойно уйти.
– Она должна была жить! – произнес он с тихим отчаянием.
– Это не нам решать.
– Я знаю, у вас были непростые отношения.
– Но я никогда не желала ее смерти! Однако не в этом дело... Вообще-то идите домой, пожалуйста.
– Как?! А похороны?! Кто будет заниматься похоронами?
– Не беспокойтесь, мы сами похороним ее.
– Вы?
– Ну да. Мы. Ее муж, сын, невестка.
– Да что ж вы... раньше-то?
– Давайте определимся, – предложила я. – Раньше мы тоже делали что могли. И вы делали. Но вы могли больше. А теперь все, что бы вы ни сделали, будет неконструктивно. Разрушительно.
– Почему? Что такое вы говорите?! Я хочу ее проводить! – настаивал он.
– Дайте сыну проститься с матерью. Уважайте чужие чувства!
– Возьмите, по крайней мере, деньги.
– Спасибо, – поблагодарила я.
С непроницаемым лицом Вадик вошел в прихожую. Осмотрелся.
– Он здесь? – Я покачала головой. – Приходил?
– С утра.
– Как мама?
– Иди поешь.
– Не обманывай меня! Что с ней... что случилось?
– Все равно это должно было случиться. Она так мучилась...
– Где моя мать?
– Вадик... я прошу: успокойся.
– Значит, она умерла?! Боже мой! Боже мой... – Он плакал. – А папа? Папа знает?
– Я заходила к нему... Он спал, кажется.
– Надо ему сказать! Я сейчас.
Неестественной прыгающей походкой Вадим направился в комнату отца.
– Она умерла!.. Папа! – Детское, ничем не прикрытое горе рвалось из его груди наружу. – Умерла сегодня. Ты слышишь? Идем к ней. Идем, надо проститься. Пап!!!
Напуганная его отчаянными воплями, я распахнула дверь. Вадим ходил из угла в угол, меряя комнату по диагонали. Георгий Петрович сидел в углу дивана. Вроде бы как обычно. Но я почувствовала неладное.
– Георгий Петрович, вы слышите?! Валерия Михайловна... в общем...
Я никогда не забуду его взгляда, обращенного ко мне в ту минуту. В нем читались глубокое осознание случившегося и боль, материализовавшаяся боль.
– Георгий Петрович, надо пережить... Будьте мужественны!
В ответ он издал странный гортанный звук, нечто среднее между мычанием и рыком.
– Что с вами?
Звук повторился.
– Па-а-па... – Вадим вдруг резко остановился, замер посреди комнаты. У него побелели губы. – Па-а-п, что с тобой?!
Георгий Петрович не шевелился.
– Скорее, Вадик! Скорей! Вызови скорую! – закричала я.
– Скорую? Да в чем дело?
– Мне кажется, у него инсульт. Я попробую кое-что предпринять... Не стой же – звони!
В институте пришлось брать очередную академку. После инсульта Георгий Петрович не мог самостоятельно передвигаться, есть-пить, и трижды в день ему необходимы были уколы.
А вскоре подоспело новое несчастье. Вадима уволили с работы. Страна отказалась от монополии на внешнюю торговлю, и ведомство спешно сокращало сотрудников. Кормить лишних людей никто не собирался – наступали суровые времена.
Теперь Вадик каждое утро ходил к метро покупать газету бесплатных объявлений. Звонил, потом ждал ответа – летел на каждый звонок. Однажды я случайно услышала фрагмент его телефонного разговора.
– Вам нужны морильщики тараканов? – В трубке что-то быстро проговорили. – Что вы сказали?.. Я семьдесят восьмой позвонивший? Вы имеете в виду, что столько не требуется. Ну ясно. Извините.
Я делала вид, что мне ничего не известно об этих поисках. Но как можно допустить, чтобы Вадим стал морильщиком тараканов?! Такое я и в самых страшных кошмарах вообразить не могла.
– Может, маминым сослуживцам позвонишь? – предложила я робко.
– Нет. Что ты...
Ничего не поделаешь – его так воспитали. Будь гордым, ни о чем не проси.
И вновь противостоять его дурацкой мифологеме у меня не хватило духу. Я все еще любила его. И любила именно таким – гордым полусказочным принцем.
Будь у меня хоть чуть-чуть свободного времени, я бы сама, не задумываясь, пошла работать. Да хоть морильщицей тараканов! Но, увы... На моих руках повис Георгий Петрович.
Ночи напролет я ломала голову, где бы раздобыть денег, и, наконец, придумала нечто грандиозное. Нужно просто сдать бабушкину квартиру! Народ в Москву едет со всех концов России, кто-нибудь да заинтересуется наверняка.
В той же газете бесплатных объявлений печатались телефоны риелторских контор. Оказалось, московские квартиры, да еще расположенные в районе Кутузовского, идут на ура на рынке недвижимости. Агент, свято уверенный в том, что проблемы ликвидности квартиры не существует, предложил мне встретиться вечером этого же дня. У него уже сейчас имелись желающие на мою квартиру.
– У вас будут предпочтения по клиентам?
– Если можно, я бы хотела семью.
– Нет проблем! Семью так семью. Будет вам семья. Русские из Подмосковья, он системный инженер, она визажист. Согласны?
Русские при ближайшем рассмотрении оказались волжскими татарами, Подмосковье – Саратовской областью. Системный инженер больше смахивал на шофера. Зато его супруга честно призналась, что торгует косметикой на рынке в Лужниках.
«В общем, визажист, – подумала я. – Хоть в этом не надули, спасибо».
Бабушкина квартира им сразу понравилась – молодые люди оказались на редкость непритязательными. Они за пять минут подписали контракт, отдали мне деньги и собрались домой за вещами.
– Вы услуги агентства забыли оплатить, – напомнила девушка-риелтор. – С вас пятьсот долларов – месячная стоимость арендуемой квартиры.
– Ах да...
Мужчина замялся. Жена выразительно глянула на него: дескать, вечно у тебя, дурака, все не слава богу, и полезла в сумочку за деньгами.
Ознакомительная версия.
