– Ваве своей передай привет! Она там не очень тебя этикетом замучила?
– Да нет, вполне терпимо…
Галя, прижимая к себе телефонную трубку, машинально выглянула в окно. Дождь, который лил с утра, прекратился, и сквозь сизые тучи выглянуло солнце.
– Галка, ты там, наверное, от тоски помираешь? В этой сельской местности всегда тоска зеленая, я знаю…
– Ну, в общем… – Гале вдруг ужасно захотелось рассказать подруге о Даниле. Соньке об этом можно было рассказать – она умела хранить тайны.
– Наверное, одни березки в округе, да эти… коровы пасутся? – предположила Соня. Поскольку дачи у Сони не было, представление ее о деревенской жизни было очень смутным.
– Коров я не видела. И берез тут очень мало, в основном ели да сосны, – сказала Галя. – Но, знаешь, одну вещь я тебе должна рассказать… – Галя понизила голос и оглянулась на дверь. Вава была в гостиной и смотрела телевизор.
– Говори громче, плохо слышно!
– Я не могу громче! Слушай, Сонька, я тут познакомилась с одним человеком…
– С кем, с кем?..
– С одним человеком. В общем, он почти одного с нами возраста и очень несчастный… то есть в его жизни есть какая-то тайна, которую я непременно должна разгадать, – прошептала Галя, опять покосившись на дверь. Вава не имела привычки прислушиваться к чужим разговорам, потому что считала это верхом неприличия, но если орать во весь голос о Даниле – то непременно поняла бы, что в соседнем доме кто-то живет.
– С каким еще человеком?
– Он сын одной известной личности, – продолжила Галя. – Имен пока называть не буду.
– А что за тайна? Она страшная? – с любопытством спросила Соня.
– Я сама еще не знаю! Я хочу во всем разобраться…
– Галка, скажи честно – ты что, влюбилась в него…
– В кого?
– Ну, в сына известной личности, чье имя ты пока не можешь сказать…
Галя вдруг вспомнила Данилу, его бледное серьезное лицо, то, как он проводит машинально рукой по своим непослушным волосам, как говорит, как ожесточенно стучит по клавиатуре, играя в компьютерные игры – единственное его развлечение в этом заброшенном месте, и покраснела.
Соня не могла ее видеть в этот момент, но тем не менее она почувствовала, что что-то не так.
– Галка, я права?
– Не сходи с ума, Сонька! – рассердилась Галя. – Вечно тебе всякая ерунда мерещится… Я просто хочу помочь ему!
– А ты уверена, что этому парню нужна помощь? – вдруг спросила Соня.
– Не знаю… – нахмурилась Галя. – Но я должна – ведь это сын самой Э…
Она спохватилась и прикусила язык.
– Чей сын? – закричала Соня. – Очень плохо слышно… Слушай, Галка, ты не сходи с ума, а то опять попадешь в какую-нибудь историю. Ты и так две недели в больнице провалялась, спасая того мальчишку из воды!
– Соня, теперь все, все будет по-другому!
– Я не верю…
– Ладно… – устало вздохнула Галя, чувствуя, что в словах подруги есть доля правды. В самом деле, зачем помогать человеку, если он сам отказывается от помощи! – Ты права. Не будем больше об этом. Лучше скажи, какие упражнения задали…
Соня принялась диктовать ей домашнее задание.
Потом, закончив этот разговор с подругой, Галя почему-то долго не могла успокоиться. Соня сказала, что, наверное, Галя влюбилась…
«Ерунда какая! Вечно у этой Соньки всякие романтические бредни в голове… Разве можно влюбиться в человека, почти ничего не зная о нем? Нет, нет, тысячу раз нет…»
Галя никогда и никого не любила. То есть иногда ей нравился кто-то – ну, как, например, Воронов из девятого «А». Когда она видела его на перемене, то сердце у нее начинало учащенно биться и предательская краска подступала к щекам. Галя тогда старалась вести себя как можно более независимо, чтобы никто не догадался. Но про Воронова она знала все – что он был отличник, что тянул на золотую медаль и что лучше всех играл в баскетбол. «Необыкновенная прыгучесть! – не раз с восхищением повторял учитель физкультуры. – Его обязательно должны взять в сборную!»
Но потом Воронов переехал в другой район, куда-то на окраину Москвы, и Галя моментально о нем забыла. Потом ей стал нравиться Жданько из параллельного – и нравился до тех пор, пока не стал болтать в школьных коридорах с Люськой Авербух. Вот сколько длится перемена – столько он с ней и болтает. Говорит и говорит что-то, а Люська слушает, открыв рот, и иногда лишь произносит с восхищением: «Ты все это придумал, да, Жданько? Признайся!» Галя сама слышала. Люська эта была довольно невзрачной девчонкой, с тощими светлыми косицами, которые загибались кверху, вроде кренделей. Кроме Люськи, с такими косами ходили только первоклашки…
Жданько Галя знала много лет, он даже успел ей надоесть с этой его вечной болтливостью. В конце концов она даже стала сочувствовать Люське, которой приходилось выслушивать его бесконечные монологи.
А Данила? Чем он мог понравиться Гале? Она ничего о нем не знала!
«Нет, я знаю самое главное! – вдруг возразила она самой себе. – Данила – сын Элизе. Самой необыкновенной певицы на свете! Значит, он тоже необыкновенный…»
И с этой мыслью Галя засела за уроки.
Потом они с Вавой играли в шашки. Вава, как всегда, проигрывала своей воспитаннице партию за партией.
– Что же мне так не везет? – вздыхала она. – Эх, надо было идти не так, а вот так…
За окном плыли серые осенние тучи, а ветер нес последнюю желтую листву, сорванную с деревьев.
Галя накинула на плечи жакет, но не потому, что было холодно, а потому, что жакет был новым и очень ей нравился.
– Какие яркие цвета… – заморгала глазами Вава. – В наше время таких кофточек не было!
Галя знала, что в те времена, когда Вава была молодой, с одеждой были проблемы. Ее приходилось искать в разных магазинах и стоять в долгих очередях. Это называлось – «дефицит», вспомнила Галя. Сейчас магазинные полки ломились от товаров, но проблема заключалась уже в другом – где достать денег на все это…
– Кстати, ты в курсе, что надевать красное с розовым, красное с зеленым, розовое с желтым – это считается безвкусицей? – сказала Вава, склонившись над шашками. – Опять я неправильно пошла…
– Что ты, Вава! – засмеялась Галя. – Сейчас можно сочетать любые цвета! Помнишь, летом? Настоящее буйство красок…
– Вот именно, что буйство, – недовольно проворчала Вава. – Опять ты выиграла! Ладно, давай посмотрим телевизор.
По каналу «Культура» шли новости культуры.
– Папа! – обрадовалась Галя, увидев на экране отца.
Павел Платонович подробно рассказывал, каким образом можно повысить рентабельность музейного дела и что общего между Российской государственной библиотекой и библиотекой Конгресса США…
