Сергей тоже недолго бесился. Он не был дураком и все хорошо понимал. Если ты не в состоянии изменить события, то зачем рыпаться и портить себе и другим нервы? Папаше нужно было скрыть позор дочери и приставить к ней цепного пса, который будет следить за ее поведением днем и ночью. Чадо, избалованное его же воспитанием, отбивалось от рук и уже не поддавалось никакому влиянию. И такой выход был очень даже неплохим. Лучше уж такой мезальянс, чем опустившийся в клоаку ребенок.
Для всех остальных это выглядело, как хорошо пристроившийся пацан, охмуривший девчонку, карьерист, не гнушающийся ничем.
16.
Почетным свидетелем был приглашен Славка.
— С твоей легкой руки такое радостное всем событие случилось, тебе и благословлять, — удрученно хмыкнул Серега.
Славка не отказался:
— Не вопрос, — хохотнул он. — Я же сказал — я все равно тебя посажу. Пацан сказал — пацан сделал, — хитро улыбнулся, скаля зубы. — У мести срока давности не бывает.
— Да пох, вообще, веришь, нет? — пожал плечами Сергей в ответ. — Жениться все равно когда-нибудь пришлось бы. Раньше-позже — какая разница. Пойдем лучше отмечать мальчишник.
Мальчишник прошел на славу. Сергей и Слава уже давно не держали друг на друга зла. Подумаешь, подрались когда-то давно. С кем не бывает? Лишь временами в разговорах, шутя, поддергивали друг друга, вспоминая прошлое.
— Я еще твоих детей крестить буду, — пообещал Славка, расслабленно развалившись в клубе на диванчике после того, как они вдвоем с упоением обработали одну девочку на двоих.
Сергей медленно цедил из стакана алкоголь, задумчиво глядя вдаль. На самом деле его взор ушел далеко внутрь себя. Перед глазами стояла картина, где его будущую жену, точно так же, как они сейчас развлекались с девочкой, обрабатывали другие. Он поморщился, нахмурившись.
— Какие дети? У нее самой еще в мозгах нихера нет. Школу закончит — разведемся, думаю.
17.
Приглашенных гостей на свадьбе было очень много. Пыль в глаза присутствующим пускали с особой тщательностью. Устроили по всем правилам выкуп невесты с многоярусными преградами и многочисленными вопросами: о первой встрече, цвете глаз и размере ног.
«Лучше бы про грудь спросили, — мысленно усмехался Сергей, — она у нее, пожалуй, с виду размер на третий тянет. Настька так-то аппетитная деваха, еще бы возраст ей чуть постарше, да мозгов хотя бы немного, и прям супруга-мечта. А глаза? Да, глаза у нее рыжие в коричневую крапинку».
Невеста была сногсшибательно красива и взволнована. Сергей даже сам залюбовался. Не зря прошли предсвадебные хлопоты девушки. Гости наперебой поздравляли молодых, кричали «Горько». Сергей склонялся над Настей, смотрел в эти бесстыжие рыжие глаза, губы новобрачных сливались. Вокруг собравшиеся вели радостный счет, а Сергей чувствовал под руками дрожь бестолковой маленькой «соплячки». Потихоньку до нее доходило, что за свадьбой тоже существовала жизнь, и она не будет прежней.
После торжества в арсенале молодых скопились: квартира, новая машина «Mersedes», множество бытовой техники, неплохой денежный капитал и путевка в свадебное путешествие, которое откладывалось до летних каникул невесты.
Непонятно, конечно, как себе представляла замужнюю жизнь Настя, но то, что она получила, ее явно не впечатлило. В собственном жилье надо было убираться, одежду — стирать и гладить, еду — готовить. С уборкой не ладилось — дома стоял вечный бардак. Чтобы привести свои вещи в порядок она таскала их домой к родителям, питалась по большей части тоже там. В попытках облегчить себе жизнь, она закатывала скандал, требуя нанять домработницу, но получала лишь кукиш в нос от супруга, из-за чего надувала губы, и все повторялось снова.
Гулянки, вечеринки, танцульки, подружки теперь тоже прекратились и совершенно выпали из ее жизни. Вечно погрязший в делах Сергей, обращал на молодую жену внимания мало, но за моральным ее обликом следил тщательно. Ее угрозы пожаловаться папе не прокатывали. Юрий Владимирович в таких случаях полностью поддерживал зятя. Сергей загонял жену в стойло, не церемонясь. Временами отвешивал внушительные шлепки по задней мягкой части тела так, что супруга, ойкая, подпрыгивала и без лишних слов бежала домой.
Энергию, которую теперь некуда было девать в связи с существенными ограничениями и отказом от праздной жизни, Настя постепенно переключила на мужа. Она стала задалбывать его звонками и таким же тотальным контролем. Закатывала сцены ревности. И вот тут уже без проблем подключала папочку, который, естественно, тоже не одобрял разгульную жизнь Сергея.
18.
После очередной такой выволочки от тестя, Серега пришел домой недовольный. Настя сидела у телевизора, высунув язык, старательно красила на ногах ногти. На экране мелькали картинки реалити-шоу «Фабрики звезд». Он сел рядом, внимательно наблюдая за процессом.
— Салатовый нормально? — она вытянула ему вперед ногу, довольно любуясь. По всей видимости, ей самой очень нравилось.
— Нормально, — машинально ответил Сергей, практически не взглянув. Забрал из рук пузырек с лаком и швырнул в другой конец комнаты. Схватил за ступню и потянул Настю на себя.
— Ай, — вскрикнула девчонка, — дурак, не высохло же еще, сейчас размажешь.
— Еще раз накрасишь, что тебе делать, — вытянув ее вдоль дивана, придавил плечи девушки руками. Окинул беглым взглядом. Короткий халатик задрался, оголяя бедро и круглую попу в салатовых трусиках. Упругая большая грудь вздымалась при каждом вздохе. Губы пухлые, вечно надутые. Глаза, блестящие золотом, растерянно смотрели на него. Сергей прищурился и хмыкнул. — Ну что, Настюха, ублажай любимого мужа.
Ее губы еще больше обиженно надулись. На его лице отразилась довольная хищная улыбка. Молния халата заскользила вниз. Настя протестующе дернулась, но Серега ее снова грубо прижал, приказав:
— Лежи!
Голая, без бюстгальтера, грудь вывалилась. Он с удовольствием провел ладонями, тихонько сжимая, помял.
— Сладкая красавица. Сиськастая дуреха, — процедил сквозь зубы.
Настя в испуге сжалась:
— Я папе расскажу, — угрожающе зашептала она.
— Что расскажешь? — он снова заглянул ей в глаза. — Ты ему уже давно все рассказала. Осталось только выполнить все то, что нафантазировала. — Ну, кукла, как ты хочешь? В какую дырку тебе больше нравится? Я что-то уже не помню.
— Отпусти меня, скотина, — завизжала она, но его ладонь крепко зажала ей рот.
Она судорожно рыпалась и выкручивалась. Он остервенело срывал с нее белье, раздвигая и прижимая коленями ноги. Борьба была нелегкой, Настька была цепкой и верткой. Лицо все мокрое в соплях и слезах, она подвывала при каждом его толчке и лепетала:
— Сереженька, хватит, пожалуйста, хватит, ну Сережа, мне больно, пожалуйста, ыыыыыы, аааааа.
Сергей сделал еще несколько последних грубых движений и, резко выйдя, стряхнул ей на живот струи слизи.
— Я не понял, с хера ли тебе больно? — он снова заглянул в ее теперь уже блестящие мокрым глаза. — Тебя уже неизвестно сколько народа перепихало, а тебе все еще больно!
Она отвернулась и, уткнувшись в диванные подушки, долго хлюпала носом. Через какое-то время ровно засопела, изредка вздрагивая во сне. Вернувшись с кухни, где чем попало быстро перекусил, Сергей заглянул в зал, бросил на спящую девчонку плед и, выключив свет, ушел в спальню. Удовлетворенный мелкой местью он развалился на кровати.
За три с лишним месяца супружеской жизни они никогда не спали вместе. Сергей бесцеремонно занимал удобную кровать. Где ютилась Настька, ему было неинтересно. Чаще она, как и сейчас, дрыхла на диване перед телевизором. Иногда в другой комнате, которую она потихоньку гнездила под себя. Письменный стол, полки для учебников, многочисленный гардероб и еще один вполне уютный диванчик.
Среди ночи Сергей неожиданно проснулся. Рядом копошилась, залезая под его одеяло, Настька с холодными ногами. Пристроившись сбоку, она прижалась носом к его груди, руки сложила на плечи, ноги подтянула к животу, как котенок приластилась, чмокнула Сергея в шею и, уютно устроившись рядом, притихла. Заснула.
