Бойкий ангелочек прибежал спасать отца… или меня? Последнее предположение тешило моё самолюбие.
— Да, целы. А что должно было случиться? — впервые улыбнувшись за весь наш разговор, спрашивает отец девушку, встав из-за стола, направившись к Миле.
— Мы с мамой услышали шум, и я прибежала. Я думала… — начинает она, но затем отводит глаза, смущаясь, своих предположений.
— Ты думала, что мы здесь дерёмся? — спросил её мужчина и она виновато опустила голову вниз. — Милаш, за кого ты нас принимаешь?
— За мужчин, которые что-то не поделили, — буркнула она, как обиженный ребёнок, считающий, что он прав, а его наказали.
— Милаш, всё хорошо, — успокаивает отец Милу, обняв её за плечи. — Мы всего лишь беседуем на повышенных тонах. Ничего не случилось. Не надо волноваться.
— Прости, что ворвалась в твой кабинет, — подняв глаза на Прохора, извиняется девушка, а затем ослепив его улыбкой, предлагает: — Может чай или кофе?
— Нет, малышка, пойдите с мамой накрывайте на стол, а мы с Германом ещё немного поговорим и присоединимся к вам.
— Хорошо, пап, — отвечает ангелочек и, быстро поцеловав отца в щёчку, уходит. Но перед самым выходом ещё раз просит прощения за вторжение. — Извините ещё раз.
— Ничего страшного, родная. Иди, — торопит её Прохор и как только она испаряется, аккуратно прикрыв за собой дверь, разворачивается ко мне. — Понимаешь? Я не могу позволить, чтобы он и пальцем её коснулся. Не хочу, чтобы она вообще имела что-то общее с тем миром, в котором мы крутимся.
— Понимаю, — честно произношу, злясь только от одной мысли, что он посмотрит на ангелочка. Подумает о ней не так.
— Поэтому и тебя прошу. Оставь её. Ей нужен нормальный мужчина, у которого не будет за спиной тех опасностей, что есть у нас.
— Прохор, она уже взялась во всё это, когда стала твоей дочерью. У неё никогда не будет спокойной жизни, — говорю ему.
Да. Возможно, грубо, но зато честно и без прикрас.
— Порой я сожалею о том, что моя жизнь свела меня с Катей и Милой. Теперь они в постоянной опасности, — признаётся Прохор, идя к шкафу. — Я боюсь за каждый их выход из дома, — достаёт из шкафа коньяк и два бокала. — Будешь? — я киваю, и он разлив напиток продолжает. — Герман, оставь её в покое. Она ещё маленькая, наивная и добрая девочка. Хочешь общаться — общайся, но когда я дома и с дистанцией метр. Позволь ей хоть немного остаться такой, пока жизнь не показалась ей свои другие стороны.
— Я подумаю, — отвечаю, приняв бокал и осушив его, произношу. — Но отступать я не намерен.
— Герман, — предупреждающе называет моё имя мужчина.
— Я не Глеб и вреда ей не причиню. Большой мальчик и умею контролировать себя. Обещаю, что с ней всё будет в порядке. Теперь её безопасность залог того, что сотрудничество между нами продолжается.
Ложь… Её безопасность залог того, что я не потеряю себя в очередной раз. Это позволит мне вновь увидеть улыбку Милы, нежную и счастливую, которой нет ни у кого. Потому что ангелочек ещё не видел боли, несчастья, предательства. Её разум похож на детский и пока это в моих силах я сохраню это.
Я сохраню в ней это волшебство, чего бы мне это не стоило. Сделаюсь главным злодеем, но настоящего зла она не увидит.
Глава 13
Мила
— Ну и? Мила, не томи! Рассказывай, — просит сестра, подперев подбородок кулаком. — А она что?
— Мама, чуть ли не заплакала, когда увидела всё это, — рассказываю сестре и делаю глоток коктейля.
— Боже, какой же он романтик, — выдыхает Лара, напугав наверно всех посетителей небольшого кафе. — Ну почему Ян не в отца?
— Может быть, потому что когда он дарит тебе розы, то потом ходит в шипах? — предполагаю, улыбаясь сестре. — А когда дарит украшения, ты на него злишься, что деньги тратит на безделушки? А когда дарит путешествия…
— А вот здесь не надо! Когда мы куда-то летим, то я веду себя как зайка, — протестует Лара. — Но путешествия, украшения и цветы — это одно. Подарить своей женщине романтический ужин… на берегу залива… при свечах… о таком каждая мечтает.
— И ты? — интересуюсь у неё, так как поведение моей сестры непредсказуемо. Она может сказать, что это романтично, прекрасно и необычно, но если такой сюрприз преподнесёт ей её муж и по совместительству, мой сводный брат, то Лара посмотрит на него выгнув бровь и спросит «Ты дурак? Зачем мне это?». Женщины, одним словом, народ нестабильный, а моя сестра… ещё хуже.
— И я, — отвечает она, чем шокирует меня.
Мысленно делаю себе пометочку сказать об этом Яну, который голову ломает над сюрпризом жене на день рождения. Столько наших с Яном идеи насчёт всяческих приятностей Ларе оказались провальными и не счесть. Вспомнить хотя бы тот раз, когда прогулка на катере отменилась только потому, что Лара посчитала это неэкономным. А тот раз, когда он подарил ей платье, а потом Лара случайно увидела ценник… Благо тогда она его случайно испачкала и неделю ходила перед мужем на цыпочках, что жутко пугало Яна.
Добрая Лара — шторм перед бурей.
— Так может, стоит намекнуть Яну об этом? — аккуратно задаю вопрос, оглядев посетителей.
— Намекнуть и облегчить ему задачу? Ну уж нет! Пусть мучается, жук, — хохоча, произносит она, сделав глоток своего напитка. — А этот бородатый твой не приходил ещё?
— Он не мой! — возмутилась. — Да, он часто к нам заходит. Они с папой и иногда с братом господина Айдарова, запираются в кабинете отца. Затем долго-долго там сидят, а потом выходят и обедают или ужинают с нами, — рассказываю события последней недели.
Если бы не ночь, на которую Айдаровы уезжали домой, то я могла бы смело сказать, что братья переехали к нам жить. Обед и ужин мы теперь на автомате с мамой готовим на пятерых. Папа и Герман Айдаров чаще всего болтают между собой одни, а Тигран Айдаров, если приезжает, то либо с ними, либо помогает нас с мамой на кухне.
Признаюсь, честно, я теперь почти его не боюсь. За то время, что Тигран провёл с нами на кухне, мы привыкли к нему, его нескончаемым шуткам, историям и вечному хохоту. У нас с мамой уже животы болят от смеха, но мы каждый раз рады видеть мужчину у нас в доме. Я уже наверно пресс накачала этими упражнениями. И пусть гостю мы мало, что делать, так как это неприлично, но его присутствие на кухне скрашивает любую готовку.
Однажды он всё же уговорил нас с мамой доверить ему приготовить мясо. Ничего вкуснее я не ела никогда в своей жизни, но папе этого лучше не знать, иначе заревнует.
А как отец, к слову, настолько сильно ревнует маму к Айдарову младшему, что всё чаще стал оказываться рядом с мамой, а с ним и Герман Айдаров, который в отличие от своего брата пугать меньше меня не стал. Да, теперь меня не пугает его фигура, идущая по дому, но ничего не изменилось.
— К тебе больше не пристаёт? — участливо интересуется моя сестра.
— Нуу… нет…
— Давай признавайся!
— Не пристаёт, но так смотрит всегда, будто только на меня и можно. А мне неудобно всегда под его взглядом. Парочку раз он пытался меня разговорить, но папа всегда перебивает его и не даёт беседе продолжиться. Господин Айдаров злится после этого, но папе не перечит и меня не трогает, но стоит папе выйти, то всегда меня о чём-то начинает спрашивать.
— Ну, то есть только глазки у него лишние? Ты скажи ему, что от долгого глядения на тебя, может рыжая вспышка произойти, и глазки выколоть.
— Лар, это ты ему угрожаешь? — догадываюсь, видя мстительное лицо сестрёнки.
— А почему нет? Знаешь, как меня раздражают эти мужики, которые смотрят так, что дыру чуть ли не прожигают. Прям убить их хочется, — шипит Лара, изображая в воздухе то, как скручивает кому-то шею.
— Ну… мне убить не хочется.
Нет, точно не хочется. Я давно поняла, почему Герман так на меня смотрит и ведёт себя так. Не может иначе. Ведь даже у папы, когда он не рядом с нами — тяжёлый, прищуренный взгляд, изучающий всё вокруг. У господина Айдарова такой же, но ему неинтересен интерьер или что-нибудь другое, поэтому он постоянно и смотрит на меня, как на самый привлекательный объект, изучает.
