— Не знаю, — нахмурилась я и принялась щелкать каналами, — Мне и одеть-то нечего.
— Как нечего? — искренне изумился дед, — А мы с бабушкой тебе платье дарили? Куда оно подевалось?
— На месте оно, — из моей груди вырвался тяжкий вздох, — Когда вы его покупали, я девятый класс закончила.
— И что? — снова не врубился он — Ты вроде не подросла.
— Деда!
— Что?
— Ничего, — обиженно засопела я и вернулась к своему нехитрому занятию.
Дед немного помолчал, а потом выдал:
— Сдается мне, внученька — ты все ж влюбилась.
— Я?! — возмущенно воскликнула, поворачиваясь к нему, — В кого это?
— В дрища этого своего. В кого ж еще.
И правда. Со мной же больше никто не дружит особо и внимания не обращает. Кроме придурка Алёхина.
Дедушка был во многом прав. Мне и правда Шнурок нравился не просто, как друг, но проблема в том, что парень не видел во мне девушку. Я же завидовала этим разукрашенным куклам, которые постоянно вились вокруг него, и ждала, когда же он обратит сове внимание на меня. В последнее время все чаще казалось, что никогда.
Пока я размышляла о своих неразделенных чувствах, дед поднялся со своего кресла и прошаркав до серванта, порылся, выуживая несколько тысячных купюр.
— Держи, — он протянул мне свою заначку и добавил, — Купи себе наряд. Только чтоб безо всяких вырезов до пупа! Проверю!
Я со счастливым визгом повисла на шее у деда и, поцеловав морщинистую щеку, сказала:
— Я люблю тебя, де. Ты самый лучший!
Пожилой мужчина, разомлев от моих телячьих нежностей, легонько оттолкнул меня и беззлобно проворчал:
— Ну, все-все! Хватит уже ластиться, лисица. Иди, спи уже. У меня сейчас хоккей начнется.
Ослушаться я не смела. Пожелала деду удачной хоккейной ночи и бодренько потопала в сторону спальни.
Там забралась под свое любимое одеяло, обняла продавленную подушку руками, устраиваясь поудобнее и, едва прикрыв глаза, моментально уснула.
Утро субботы обычно самый лучший день в неделе, когда ты еще знаешь, что впереди у тебя два выходных дня и не нужно куда-то спешить. Можно всласть поспать подольше, потом поваляться в постельке и быть может снова поспать.
Это рецепт моей идеально субботы и она такой непременно бы была, если какой-то гад в восемь часов утра не оборвал мне сотовый телефон.
Сначала я честно пыталась не обращать внимания на вибрирование смартфона на тумбочке, потом разозлилась и запихнула его под подушку, но, как оказалось, сделала только хуже — теперь у меня вибрировала вся голова, и сонное настроение улетучилось, уступая место раздражению.
Кто ты смертник, что решил потревожить мое личное субботнее счастье?
Достала телефон и, глянув на экран похолодела.
Это был не смертник, это была моя возможная расплата в лице Гарика.
Проскользнула подленькая мыслишка сделать вид, что я не слышу звонок, но совесть очень не вовремя напомнила о своем существовании. В конце концов, Гарик не виноват, что этот Александр Петрович такой козел. У него наверняка из-за моей выходки могут быть проблемы, а армянин все же неплохой мужик…
— Да, — чуть дрожащим от волнения голосом ответила я.
— Ритусик, золотое мое ненаглядное! Где ты есть?! Мы тут совсем зашились без тебя, моя прелесть.
Иногда мне кажется, что Гарику нужно было на телевидение идти работать, потому что его подхалимскому ораторству позавидует любой шоумен. Не то чтобы я велась на эту фишку, но все же.
— А вы разве меня не уволили, Гарик Артурович?
— Я?! Тебя?! — очень натурально оскорбился начальник, — Да ни за что! Ритусик, зайка, как ты могла так обо мне плохо подумать? Как тебе такое вообще в голову пришло?
— А разве ваш клиент…, – начала было я, но Гарик меня перебил:
— В восторге твой клиент. Просто в восторге. Щедрые чаевые оставил. Приходи скорее на работу. Марина без тебя совсем зашилась.
— А как же…пропажа?
— Да нашел он свою коробку. Извинился и чаевые тебе отстегнул.
Я так и зависла глядя в одну точку перед собой и прокручивая раз за разом в голове слова Гарика.
Чаевые даже оставил.
А я с ним так некрасиво проступила…
— Хорошо. Я сейчас буду, — сказала начальнику и положила трубку.
В груди поселилось какое-то нехорошее чувство, словно я сделала что-то неправильное, и не проходило оно целый день, а уж когда Гарик мне всучил те самые чаевые, и вовсе стало гадко на душе.
Работала на автомате, а в голове так и прокручивала нашу последнюю встречу с Александром Петровичем.
И чего спрашивается, убежала?
Он даже и претензий предъявить не успел, а я как бешеная макака ускакала. Еще и не убрала до конца, ведро опять же бросила…
И с машиной его так нехорошо получилось, не справедливо. Бабушка бы точно не одобрила подобное поведение.
Я уже взрослая и обязана отвечать за свои поступки.
Пока я прикидывала, под каким соусом лучше себя подать грозному Александру Петровичу на растерзание в поднятые ворота бокса заехал красный седан дражайшей супруги Гарика.
Дверь плавно открылась, и оттуда грациозно выкарабкалась высокая блондинка в короткой норковой шубе, из распахнутых пол которой виднелось платье под цвет авто.
Карина сегодня была при параде.
Блондинка звонко цокая каблуками продефелировала в мою сторону и высокомерно приказала:
— Помой и отполируй. Только не трогай на заднем сиденье пакеты, а то помнешь, — и поплыла себе дальше, словно так и надо.
Вообще я человек довольно терпимый и считаю, что если кому-то суждено родиться свиньей, то жарптицей ему никогда не стать, но в случае с женой шефа мне порой хотелось банально психануть и напакостить этой крашенной выдре, которая по каким-то, одной ведомой ей причинам, считает себя пупом земли.
— Девушка! Девушка! У меня запись, — раздался недовольный голос клиента, который и правда записывался на это время.
— Извините, придется немного подождать, — как можно вежливее ответила я.
Конечно, клиент был возмущен и уехал, не став ждать, но пообещав написать на нашем сайте негативный отзыв, за который конечно получу втык как всегда я.
Не за что. Опять.
Покосилась на Каринкину машину.
Вот что тебе стерве не сиделось в своем салоне красоты? А?
Королевишна, блин. Приехала, всех клиентов распугала. Такими темпами Гарик по миру пойдет, и некому будет платить за красоту ее ненаглядную. К слову Карина была девкой страшненькой. Не смотря на модельный рост и стройную фигуру, девушка имела совершенно невыразительное лицо, на котором постоянно красовался веселенький грим. Он ее сильно старил и придавал ее вытянутой физиономии вид восковой маски.
Б-р-р-р.
И как ее только Гарик терпит. Нет, не терпит — любит и пылинки сдувает.
Я как раз натирала полиролью торпедку, когда появилась Карина и зло прищурившись, спросила:
— Вы еще не все? Гарик, почему они у тебя работают как сонные черепахи?
Шеф ничего не ответил, а мы, переглянувшись с Мариной, что в этот момент натирала капот и, вероятно, подумали об одном и том же: нужно непременно отомстить выдре, ибо нет на свете лучше счастья, как восстановленная справедливость.
Я в раскоряку выползла из тесного салона спортивной тачки и взялась за кёрхер — типа переставить на другое место.
И тут усп! Небольшая струя воды под напором бьет прямо под ноги Карине, которая с визгом отскакивает.
— Ой, простите! — делаю самые четные глаза, — Я не хотела.
— Дура! Ты мне все сапоги промочила, — глядя на свою испорченную замшевую обувь рыкнула блондинка, — Теперь сушить придется.
Выдра яростно хлопнув пластиковой дверью вылетела из бокса. Гарик потрусил следом.
А мы с Маринкой предвкушающее улыбнулись, в синхронном жесте потирая ручки.
— Ну, и? — поиграла бровями я, многозначительно глядя на напарницу.
Марина выпрямилась и, состроив чинную моську любезно поинтересовалась:
— А не соизволите ли вы Маргарита отобедать со мной селедочкой под шубкой?
