А он возражал мне, что это я должна приехать к нему.
Иногда я приезжала навестить родителей на праздники, дни рождения или типа того...
И проблема была в том, что Нолан был такой же губительный, как и сам город. Он очаровывал меня голливудской улыбкой и мышцами нападающего, я снова впадала в блаженство, как если бы мне снова было восемнадцать, и мы были непобедимы.
Последний раз мы замутили с ним восемнадцать месяцев назад. Я приехала в город на тридцатую годовщину свадьбы моих родителей и выпила слишком много игристого вина на их вечеринке в саду.
Любовная история моих родителей была той самой историей, которую попытались построить я и Нолан. Они влюбились друг в друга ещё в школе, поженились в двадцать один, в двадцать четыре завели детей, и сейчас не за горами уже маячила пенсия. И не смотря на мои с ними разногласия, они любили друг друга.
Кажется, в ту ночь мне было не суждено избежать звонка Нолану. Я была пьяна, одинока, а он был рад приехать. Он был таким же хорошо мне знакомым и лишенным энтузиазма, каким я его и запомнила. На следующее утро я проснулась в окружении футболок с логотипом Гамильтонской футбольной команды и пустых банок пива, и меня тошнило.
Как бы я ни пыталась убеждать себя все эти годы, Нолан остался таким же каким он был тогда, когда я влюбилась в него. Ему было достаточно этой вялотекущей жизни в маленьком городе. Ему больше ничего не было нужно. К тому моменту, как Гамильтон отразился в моём зеркале дальнего вида, я решила, что буду радоваться за него. А почему нет? Он не собирался меняться.
Как и я. Маленький город был не для меня. Даже с домом, мужем и двумя-тремя детьми. Кулинария стоила этой жертвы, она стоила того, чтобы потерять всё. Она стоила всего этого хаоса, бесконечных часов, и усталости. И даже отзывов критиков и постоянного удушающего давления от того, что надо было становиться лучше и лучше, и стать в итоге лучше всех, чёрт побери.
И если бы я получила "Сариту"... я даже не могла думать так далеко вперёд. Мне надо было знать, был ли кто-то среди её персонала, кого мог выбрать Эзра.
От одной этой мысли моё сердце опускалось куда-то в район пальцев ног. Взяв телефон, я быстро набрала Диллон текстовое сообщение.
"Не хочешь выпить кофе перед работой?"
Я тут же заметила три точки, говорившие о том, что она набирает ответ.
"Я еду в ресторан Киллиана и Веры. Надо закинуть кое-что для Э. Может, встретимся там?"
Мой план был выпытать у Диллон всё то, что ей удалось узнать от Эзры о "Сарите", но Киллиан и Вера были даже лучше.
"Да! Уже выезжаешь?"
"Буду через десять минут".
"Скоро увидимся".
Я рванула в ванную и даже не стала бриться. Поскольку я весь день должна была провести в штанах, в этом не было смысла. Я помыла волосы большим количеством шампуня, чем ещё больше поспособствовала глобальному потеплению, и оставила свои ярко розовые волосы, доходившие мне до подбородка, высохнуть, пока я накладывала минимальный макияж. Я была готова в рекордные сроки.
Выбор одежды был небольшим. Я надела чистые штаны, правильные ботинки и обтягивающий топ, который я надевала под рабочий китель. Его, в свою очередь, я собиралась надеть только на кухне. Я взяла серую шёлковую кофту на случай, если это утро будет прохладным, и сумку через плечо, и вышла из квартиры с бананом в одной руке. Это не было похоже на завтрак чемпиона, но на сегодня мне было этого достаточно.
Кофе я собиралась взять позже. Меня почти убивала мысль, что я не выпила кофе перед выходом. Кофе мне был необходим для жизни. Без него я даже тупела. Если я не выпивала с утра чашечку, я превращалась в бурчащую идиотку с недостатком кофеина, которая забывала слова и не соблюдала социальные нормы, словно я была голодным зомби.
Без сомнения, сейчас было самое подходящее время, чтобы почувствовать свою работу мечты, поговорив с тремя другими звёздными поварами, которым, вероятно, даже не нужен был кофе для того, чтобы вести связный разговор.
Я закатила глаза от этих своих мыслей и поспешила к лестнице. Солнце было тёплым, когда я вышла на небольшую парковку, прилегающую к моему зданию, располагавшемуся в тихом деловом центре. Для человека, самостоятельно живущего в Дареме, я неплохо справлялась со своей жизнью. Но я была только на полпути. Средняя зарплата. Средний район города. Средняя квартира. Да, у меня всё было в порядке, но мне этого было недостаточно.
Что пугало меня больше всего в моих амбициях так это то, что мне всегда было мало. Мне всегда надо было больше.
Этот внутренний голод ужасал меня. Буду ли я когда-нибудь счастлива от того, что делаю и где нахожусь? Смогу ли я ощутить радостное удовлетворение? Будет ли мне когда-нибудь просто хорошо?
Я стремилась к определённому уровню. Я не хотела лишиться своего энтузиазма или стандартов качества. Эти требовало невероятного упорства и дикого желания. Мои далеко идущие планы требовали от меня того, чтобы я старалась, поднималась выше и становилась лучше в своей работе.
Да. Это были хорошие качества, но была и тёмная сторона этих моих желаний — открытая бездна внутри меня, которая желала поглотить всё на своем пути. Могла ли я когда-нибудь удовлетворить это желание? Заполнить эту пустоту? Избавиться от неё?
Я содрогнулась, несмотря на то, что день был тёплым. Надо ли мне думать над всеми этими вопросами до того, как я выпью чашку кофе?
Я распахнула ржавую дверь своего "Лэнд Крузера" и решила, что мои безумные мысли могут подождать пока я не приму кофеин. В моём затуманенном мозгу не было энергии для серьёзных размышлений.
Движение на дороге в четверг было интенсивным, в принципе, как и в любой другой день недели. Дарем совсем не был перенаселённым городом. Но поездка в центр была особым приключением. Трафик выводил меня из себя.
К тому моменту, как я добралась до ресторана Киллиана и Веры, который назывался "Соль", я превратилась в разъярённого и матерящегося пещерного человека. Я заметила Лексус Диллон на парковке и с облегчением выдохнула. Было гораздо спокойнее иметь союзника где-то поблизости. Мысль о том, что я должна была встретиться с Диллон, немного уравновесила моё состояние, и в мой уставший мозг опять вернулись рациональные мысли.
Хотя, после того, как я достала свою сумку с пассажирского сидения и прошла небольшое расстояние до главного входа, моё недавнее спокойствие превратилось в нервозность и стаю бабочек у меня в животе.
Я знала Веру не достаточно хорошо, чтобы назвать её другом, но она всегда была мила со мной. Если мы встречались где-то в общественном месте, я спокойно могла подойти и поздороваться. Киллиан же был напротив страшным как чёрт. Словно брутальный воин из греческих мифов, который был готов убить тебя за бурдюк с вином. Моя смелость рядом с ним скукоживалась и уползала в раковину.
Он смертный, напоминала я себе. Такой же, как и я. Хорошо, я провела четыре года своей жизни, работая на него, слушая, как он кричит на меня. Доводила своё мастерство до совершенства, чтобы он не кричал на меня, делала всё возможное, чтобы он не кричал на меня... Но он был такой же человек, как и я.
Я должна была благодарить Киллиана за эти трудные годы. Он дал мне те инструменты успеха, которые я собиралась использовать, чтобы добраться до самого верха в самом лучшем кулинарном эшелоне этого города. Он помог мне сформироваться в компетентного и опытного повара. Он поднял меня до должности су-шефа, к которой я так стремилась, и требовал от меня совершенства, именно поэтому я была уверена, что смогу создать совершенство.
И, тем не менее, я прожила четыре года своей жизни, мучительно балансируя между тем, чтобы состояться как зрелый специалист и тем, чтобы не попасть ему под горячую руку. Я видела его в самые худшие моменты, швыряющего тарелки через всю кухню и рычащего на всё, что движется рядом с ним. И я видела его в самые лучшие моменты, когда он завоевывал награды и звёзды, и получал похвалу от самых важных организаций и людей в нашей индустрии. Он был упрямым и наглым, но также справедливым и талантливым, и настоящим кулинарным гением.
