себя еще и за то, что со временем, он стал ей нравится. Как только она ослабила «свою хватку» и полностью ему отдалась, Влад стал мягче и это начинало играть с Евой злую шутку. «Не влюбиться бы в подонка», — иногда думалось ей бессонными ночами, когда Влад не звал ее поразвлекаться.
— Короче так, предложение разовое и действует до конца нашей поездки. Либо соглашаешься и мы расходимся после пары веселых обедов-ужинов с моими родителями, либо продолжаем трахаться дальше. Выбирай сама.
— Но… — за углом уже показался знакомый квартал. Времени обдумать предложение не было. Ева чувствовала какой-то подвох, понимала, что так просто все быть не может, да и Влад был скользким и без чувства благородства, но это казалось таким заманчивым… снова обрести долгожданную свободу и собрать свое самоуважение по кусочкам. — Хорошо! Я согласна, — Гордеев плавно затормозил. Повернулся к Еве, улыбнулся так, будто был уверен в ее ответе. Потянулся к ней, оставил на губах легкий поцелуй.
— Я дам тебе знать, когда ты понадобишься.
Глава 6
— Помягче на поворотах, Евонька, а то сверху миллиона еще один накину, — прошептал Влад на ухо Виленской, приобняв, и сделав это так аккуратно, что родители ничего не заподозрили, приняв это за невинную ласку. Ева вскинула голову, взглянула испуганно, но Влад быстро смекнул, что делать — взял аккуратно за подбородок, поцеловал нежно, невесомо, заставив тут же расслабиться.
Виленская не верила, что находилась в особняке Гордеевых. Она не до конца понимала, что происходит, Влад не рассказал ей, для чего было нужно их представление, но знала точно, что свою роль должна отыграть на пять с плюсом, иначе Гордеев обязательно взбесился бы. А когда он бесился, в ее жизни, обычно, не происходило ничего хорошего.
С утра пораньше он был взвинчен, из-за чего именно, Ева не поняла, но в полдень Гордеев вызвал ее к себе в кабинет и велел уйти после обеда. На резонный вопрос «зачем», объяснил, словно маленькой, что появляться перед его родителями в каком попало виде, нельзя. Вытащив пятитысячные купюры из дорогого бумажника, он бросил их на стол и велел идти в салон, да по магазинам.
Виленская только усмехнулась. Можно подумать, что без этих жалких купюр, она не могла выглядеть достойно! Вежливо отказавшись, чтобы ни в коем случае не рассердить и без того злого Влада, она пообещала представить вечером во всей красе.
Гордеев неоднозначно хмыкнул, мол, посмотрим, и пообещал заехать за ней к шести.
А предстала Ева и впрямь в прекрасном виде. Макияж был под стать профессиональному, сделан в красивых шоколадных оттенках, идеально контрастировавших с волосами. Последние были собраны в красивый и пышный конский хвост, который открывал вид на длинную шею и идеальный профиль. Виленская надела простое, но элегантное платье, туфли на небольшом каблучке, идеально дополнившие наряд, создав, по-настоящему чарующий образ. По правде говоря, Владу понравилось до такой степени, что он даже залюбовался девушкой. Он и не знал, что можно так хорошо выглядеть, не выкидывая при этом десятки тысяч в дорогих салонах. Виленской с натяжкой нельзя было дать даже двадцати пяти, не то, что родимых тридцати.
— Чего так долго? — Гордеев тряхнул головой и сморозил первое, что пришло в голову, когда Ева села к нему в машину. Ну не комплемент же ей было делать?
— Я вовремя вроде бы… — Виленская посмотрела на часы, затем — непонимающе на своего начальника. Влад только отмахнулся, трогаясь с места.
— В общем, так, познакомились с тобой на работе, тут врать не нужно, про миллион молчишь. На первое свидание пригласил тебя два месяца назад. Ты поотказывалась, мне это понравилось. Дальше… — дальше Ева все слушала внимательно, кивала, запоминала. Это был шанс на свободу. Если она пару раз все правильно сделает, то глядишь, избавиться от напыщенного ублюдка и заживет снова обычной жизнью. Найдет новую работу, может быть, не хуже той, что была до нее…
С богачами вроде Гордеевых, Виленской раньше сталкиваться не приходилось, но Влад заверил ее, что не нужно строить из себя кого-то другого.
— Будь собой, — заключил он в конце.
— Хорошо, — собой, так собой, подумала Ева.
Дорога до дома родителей Влада оказалась довольно длинной. Ехать пришлось больше часа, и это несмотря на то, что Гордеев гнал машину на приличной скорости. Ева быстрой езды всегда боялась, но сказать об этом начальнику не решилась. Под тихое шуршание шин об асфальт, за окном проносились красивые, лесные пейзажи.
Раньше Ева тут не ездила, не к кому было, да и не с кем. В окружении Виленской всегда были простые люди, и жили они в таких же простых районах, да домах, как она сама. С богачами Ева не пересекалась и, по правде говоря, никогда не стремилась. Деньги никогда не бывали лишними, и Ева не была склона к аскетичному образу жизни, но больше того, что она считала необходимым, Виленская и не желала.
Впрочем, совсем скоро Ева пожалела об этих мыслях. Увидев дом, в котором их с Владом ждали его родители, она сначала тиха ахнула, а затем и вовсе потеряла дар речи. Домом это назвать было нельзя, это был настоящий дворец — огромный, красивый и величественный… Ева такие видела разве что только по телевизору и не привыкла лицезреть нечто подобное в живую. Прилежавшая к особняку территория вся была засажена красивыми и яркими цветами, а к поместью вели многочисленные изогнутые дорожки.
— Ты вырос здесь? — вопрос сорвался с языка случайно, Ева не хотела его задавать, но вышло как-то само собой.
— Нет, — Влад как-то неохотно усмехнулся и покачал головой, не собираясь делиться своим прошлым. — Идем, и не забудь о том, что я тебе рассказывал.
Ужин прошел в относительном спокойствии. На удивление Виленской родители Влада оказались приятными людьми. Андрей Васильевич много шутил, а Елизавета Григорьевна была мила и гостеприимна.
Еву пораспрашивали о том, что ее толкнуло приехать учиться в Москву, почему она выбрала эту профессию, и пару раз в шутку —
