У меня нет желания продолжать этот разговор. Мне и правда хочется остаться одной и подумать.
— Ладно, поеду я, — говорит, наконец, Максим. — Если что решишь, звони. И помни, Василиса, ты в опасности.
Да, спасибо, что лишний раз напомнил мне об этом.
Когда Максим уходит, я долго смотрю в окно на вечернее небо. Мысли скачут. Надо остановиться хотя бы на одной, но не получается.
В конце концов, я принимаю решение.
Беру телефон, нажимаю на нужное имя и жду. Гудки. И еще. Неужели не слышит? Или игнорирует?
— Да, зайка, — слышу бодрый запыхавшийся голос. — Я же не сплю? Скажи что-нибудь, чтобы я понял, что это по правде происходит.
— Давид, мне помощь нужна, — говорю я, нерешительно закусывая губу.
— Нет. Все же сплю, — серьезно произносит он.
— Ладно, прости, что побеспокоила, — злюсь я и уже собираюсь положить трубку.
— Погоди! Зайка! Погоди! — кричит Давид. — Не бросай то, что начала. Продолжай. Ты позвонила по правильному номеру. Служба спасения слушает.
— Давид, я серьезно, — чуть не хнычу я.
— Все. И я серьезно. Говори!
— Я предлагаю тебе сделку, — выпаливаю я и замолкаю.
Я очень рассчитываю, что Давид согласится.
Глава 6. Василиса
Давид забирает меня у метро.
— Красивая ты, всё-таки, девка, Василиса, — произносит задумчиво, без стеснения разглядывая меня, когда я сажусь на переднее пассажирское сиденье.
— И тебе привет, — отвечаю я.
Давид усмехается.
— Ну что? Соскучилась?
— Ты обещал быть серьезным, — говорю я. — Если нет, то я пойду.
Берусь за ручку двери, намереваясь выйти.
— Да сиди ты! — Давид накрывает рукой мои пальцы.
Его губы оказываются совсем рядом.
— Пахнешь также вкусно, — вдруг говорит он, блуждая взглядом по моему лицу. — Я так соскучился, Василиса. На любую сделку пойду.
Я убираю руку с ручку дверцы и ладонь Давида ложится мне на ногу.
Беру его за запястье.
— Дай, хоть потрогаю немного, — улыбается он. — Знаешь, сколько женского тела не касался? Кто бы узнал, подумал, что решил ориентацию сменить. А все ты. Вредина маленькая.
Приближает ко мне свое лицо.
— Мучить меня решила? Опять игры твои? Василиса? Не боишься?
— Чего это? — я судорожно сглатываю и вжимаюсь в сиденье.
— Проиграть? — улыбается Давид и нажимает незаметно на рычаг!
Сиденье резко опускается. Так неожиданно, что я охаю.
Рука Давида на моем животе.
— Чего напряглась? — он наклоняется ко мне. — Не обижу, ты же знаешь. Разве я когда-нибудь не думал о тебе? Не давал тебе кончить?
— Давид! — серьезно начинаю я и пытаюсь приподняться. — Подними кресло. Мы так не договаривались.
— А мы пока вообще с тобой не договаривались, — усмехается он. — Это ты вдруг решила обратиться ко мне. Сделку предлагаешь.
Он откровенно насмехается надо мной.
Я упираюсь руками ему в грудь и со всей силы отталкиваю. Так, что Давид ударяется затылком о потолок машины.
Сажусь в кресле и, нащупав рычаг, возвращаю его в прежнее состояние.
— Давид, еще раз, — говорю, глядя вперед, — я пришла поговорить серьезно. Если нет, то мне лучше уйти. У меня есть еще дела и тогда мне придется искать помощь в другом месте.
— Так тебе, все-таки, нужна помощь, — улыбается Давид.
— А ты не знаешь? — прищуриваюсь я. — Почему ты не сказал мне, что на меня хотят повесить поджог?
— «Повесить»! Фу, Василиса! Где уже набралась жаргона? Одного визита к следователю хватило? — Давид продолжает смеяться надо мной.
— Так вот, — я, наоборот, серьезна, — ты скрыл от меня это! Давид! Почему?!
Возмущенно смотрю на него.
— А ты дала мне шанс сказать это? — его лицо тоже становится серьезным. — Я ведь хотел поговорить с тобой. Не помнишь? А ты? Ты просто сбежала, Василиса. Впрочем, как всегда. Я уже не удивляюсь этому. Ты сама не дала мне возможности рассказать тебе.
— Хм, — произношу задумчиво, — то есть у тебя хватило времени, чтобы рассказать мне о том, как гудят твои яйца и поведать мне о своих мозолях, а вот предупредить меня у тебя времени не хватило. Какой же ты, Давид!
Сжимаю губы от злости.
— Какой есть, — ухмыляется он. — И тем не менее за помощью ты ко мне пришла. Максим же тоже, наверняка, предлагал помощь? А? Чего молчишь? Думаешь, не знаю, что трется возле тебя? И Арсен этот. Гондом. Но я рад, — произносит довольно и я удивленно смотрю на него.
Чему это он так радуется?! Так хочется стукнуть его сейчас. Прямо кулаки чешутся. Тру их об ноги.
— Почесать? — приподнимает бровь Давид и кладет мне на ногу свою руку. Просовывает пальцы между ног. — Скучала, зайка?
Опять приближает свое лицо ко мне. Голос становится хриплым.
— Так скучала, что думаю, куда тебе кулаком заехать: в самодовольную улыбку или по гудящим яйцам? — цежу я.
— Василиса, — Давид качает головой, но руку свою не убирает. — И то, и то надо пожалеть. Подпортишь губы и целоваться не сможем. Про яйца я вообще промолчу. Сама себя не простишь.
— Боже, — я закатываю глаза.
— Ну, хорошо, называй меня так. Только не на людях.
И я только собираюсь открыто послать его, как он добавляет уже серьезно:
— Я рад, Василиса, что ты не поверила ни Максиму, ни Арсену. Ты гораздо умнее, чем я раньше думал.
— Ага, — киваю. — Что только делать мне с этим умом?
— Я помогу тебе, — убирает, наконец, руку с моей ноги и проводит по волосам. — Давай, что за сделку там ты мне приготовила? Я прямо весь горю в предвкушении.
Кладет руку на ремень, привлекая внимание к своей ширинке. Ну, конечно, там уже топорщится внушительный бугор в штанах.
— Смотри, фитилек не сожги в этом пламени, — усмехаюсь я.
— Фитилек? — Давид приподнимает бровь. — Тебе напомнить, до куда этот «фитилек» доставал у тебя?
— А смысл? — пожимаю плечами. — Если я не запомнила с тех времен, то сейчас вряд ли что-то изменится.
— Ну и стерва ты, Василиса. И почему мне такая жена попалась?
— Еще не поздно, Давид, изменить свою жизнь. Амина ждет тебя. Вместе с «фитильком».
— А я смотрю, задела тебя Амина-то, зайка? — проводит пальцем по моей скуле. — Ревнуешь?
— Вот еще! — отдергиваю голову. — Тебе нужны акции, Давид?
Перехожу, наконец, к главному. Давид молчит. Просто наблюдает за мной.
— Я подарю их тебе, — продолжаю, не дождавшись ответа.
— Хм, какая щедрость.
— Не совсем. Мне нужна защита, Давид. Мне страшно. Я не знаю, кому верить.
— Ты пришла ко мне, — задумчиво произносит он. — Значит, мне веришь? — смотрит на меня исподлобья. Я отворачиваюсь к окну, прикусываю большой палец.
— Василиса, — зовет меня Давид. Потом чувствую его пальцы на своей шее и он поворачивает мою голову к себе. — Веришь мне?
Пристально смотрит в глаза. А я опускаю взгляд. Не знаю, что ответить.
— Глупенькая, — тихо произносит Давид и тянет меня к себе. Сам приближается и, не давая мне прийти в себя, впивается в мои губы.
Он так крепко держит меня, что я не могу пошевелиться. И опять его губы терзают мои. Давид толкает язык и наши языки встречаются. Он пытается обвести мой язык, придавить его, но я успешно уворачиваюсь и вызываю улыбку у Давида.
Его рука ложится мне на живот. Губы отпускают рот и начинают покрывать теплыми поцелуями скулы, подбородок, шею.
— Давид, — прошу я и упираюсь руками в него.
— Ну, зайка, я только поцелую, — шепчет он, продолжая целовать меня, а потом вдруг подхватывает, приподнимает и пересаживает себе на колени.
Удерживая меня за талию, смотрит серьезно.
— Пусти, Давид, — говорю я. — Я не за этим пришла. Дура! И почему я подумала, что ты изменился и поможешь мне? Пусти!
Пробую встать с него, но он не пускает.
— Успокойся, глупенькая, — улыбается Давид и придвигает мои бедра ближе к себе.
Так, ну вот теперь в меня упирается его стояк и я боюсь пошевелиться.
